Акким Драников - Халявщик

Причем все делишки Укропов стремился обтяпывать к обоюдному удовольствию. Слегка пощипанный им бизнесмен точно знал, что не зря растряс мошну, Укропов даст ему нужные сертификаты и свое чиновничье благословление, которое в России двадцать первого века значило куда больше, чем благословление духовника в период становления российской государственности.

В семье Укропов четко распределил обязанности. Он – главный добытчик, выпивоха и развратник, жена – хранительница домашнего очага, носительница шуб с бриллиантами и спутница жизни вроде луны, не мешающая другим спутницам время от времени совершать мягкую посадку в их супружеское ложе…

В коттедж Укропов приехал вскоре после встречи с крупным бизнесменом, который, в соответствии со своим статусом и одарил Дмитрия по-крупному. В салоне иномарки рядом с чиновником восседала его новая пассия, актриса местного театра, чья красота успешно конкурировала с ее же бездарностью. Укропов в искусствах был не силен, поэтому, ничтоже сумняшеся, пообещал ей главную роль в обмен на пылкую любовь.

Дмитрий был человеком предусмотрительным, и ради именно таких случаев, когда прямо с работы отправлялся на сеанс эротической релаксации, установил в коттедже маленький сейф. Отправив любовницу в спальню, окна которой выходили на сосновый бор, он засел в кабинете, открыл сейф и решил еще раз пересчитать полученные деньги. Занятие это Укропов любил до помутнения мозгов, ставя его едва ли не выше секса. У обоих этих развлечений имелся единственный недостаток – они слишком быстро заканчивались. Впрочем, что касается секса, то здесь вина целиком и полностью лежала на чиновнике. Что добавляло к его образу некую пикантную горчинку. Ну не может быть в человеке все идеально, должны иметься хоть какие-то недостатки.

В руках Укропова оставалось несколько соток, когда комнату окутал плотный туман. Он имел унылый серый цвет и оставлял во рту привкус только что съеденного лимона, который вместо сахарного песка сдобрили песком речным с водопоя, куда пригоняют скот. Дмитрий раздосадовано чертыхнулся. Устроили, называется, элитное место отдыха, а где-то под боком дымит себе химическое производство, заставляя дышать избранных граждан всякой гадостью. С этим надо категорически разобраться и наказать, кого следует.

Будто напуганный его мыслями, туман исчез. Укропов едва заметно усмехнулся. Все же в бочке дегтя была и ложка меда. Туман вынудил его сбиться со счета, и можно было заняться любимым делом еще раз.

Но снова Дмитрию помешали – на этот раз звон разбитого стекла, а следом исполненный ужаса вопль из спальни. Укропов опрометчиво бросился на крик. Его можно было понять, в окрестностях не водилось опасных зверей, элитный поселок хорошо охранялся, а бабы – они такие, могут удариться в заполошный визг, увидев мышь или жабу. Но в спальне была не мышь, и не жаба. Над растерзанным телом любовницы возвышалась чудовищная тварь, казавшаяся порождением фантазии наркомана со стажем. Укропов застыл на месте, а в голове набатом ударила мысль, на первый взгляд абсурдная, но вполне естественная для российского чиновника:

- Меня заказали? Такого не может быть! Это ошибка, я никому не переходил дорогу. Слышите, это ошибка, я никому не переходил дорогу, - завопил он уже вслух, наивно надеясь остановить чудовище.

Мамба одним прыжком подлетела к нему и впилась громадными клыками в горло.

- Ты любил смотреть на ночь фильмы ужасов? – хитро улыбнувшись, спросила Эльнура.

– Не очень. А почему ты спросила?

- Ты мне рассказывал, как попал сюда, а я тебе нет.

- Мне казалось, что мужчине проще говорить о таком. Женщины – существа более эмоциональные, рассказывая, они как бы заново переживают все, случившееся с ними.

– Ты прав, но я уже давно примирилась со своей участью.

- В таком случае мне было бы интересно услышать твою историю.

- О моей семье, том, как мы жили, ты в курсе, не буду повторяться. Начну прямо с того самого дня. Мы втроем, я, мама и отец поехали искупаться на Сырдарью, в одно укромное место, его мало кто знал кроме нашей семьи. Отец, как обычно, взял с собой нашего пса, алабая. Эта одна из самых сильных в мире пород собак, хороший пес один на один легко убивает волка.

Все было, как обычно. Мы искупались, отец разрезал вкуснейшую дыню. И тут налетел этот проклятый туман. Мы ничего не поняли, а когда он рассеялся, наше изумление еще больше усилилось. Река почти исчезла, вместо нее тек какой-то невзрачный ручеек. А грунтовая дорога, по которой мы приехали, всего через сотню метров переходила в шоссе. Рядом с грунтовкой валялась искореженная военная машина, я не знаю, как она называлась. Отец мой был осторожным человеком, осмотревшись, он хотел куда-то позвонить, узнать, что происходит. Но телефоны не работали. Уезжать отец не спешил. Перебрав все варианты, один неправдоподобнее другого, он предпочел наименее фантастический, что враги применили какое-то новейшее оружие. По его мнению переждать у безлюдной реки было безопаснее, чем ехать в город, являвшийся одной из вражеских целей. Скорее всего, этим решением он спас мне жизнь. Уже в Улье я все проанализировала и поняла, что родители начали перерождаться. Но сначала это произошло с алабаем. Он вдруг сзади бросился на мать. Она упала лицом в песок, а пес вцепилась клыками ей в шею. Отец попытался отогнать собаку, и тогда она напала на него. У отца был нож, но он им хорошо резал только дыни. Все же отцу удалось ранить пса, кажется, даже несколько раз. Алабая это не остановило. Я была в шоке. Милое животное, которому, несмотря на его размеры и репутацию волкодава, позволяли играть даже с годовалыми детьми, вдруг превратилось в свирепого убийцу. Несколько жутких мгновений навсегда забылись, помню только, как от полной безнадежности бросилась в реку и быстро оказалась на другом берегу. Но и там под рукой не оказалось ничего кроме пучка сухой травы. Я понимала, что жить мне осталось несколько минут, именно столько понадобится псу, чтобы переплыть реку и разорвать меня на части. Но тот вдруг остановился у кромки воды и только сверлил меня горящим дикой злобой взглядом. А затем появилась жуткая тварь, привлеченная нашими криками. Теперь я понимаю, что это был лотерейщик. Они с алабаем сцепились, и лишь тогда я, опомнившись, бросилась бежать, не разбирая дороги. Самоубийственная вещь для Улья, но мне повезло. Первыми меня заметили рейдеры, отвезли в Тимур и продали Ахмеду. Он как раз подыскивал новую жену.

- Сомнительное везение, - вставил Софт. – У нас тоже многие города платят честным рейдерам за каждую привезенную иммунную, но при этом женщина остается свободной и сама выбирает, как ей жить дальше. А смысл платы в том, что чем больше в поселении женщин, тем лучшие у него перспективы в будущем.