Игорь Осипов - Измеритель

Долгое время между убежищами сохранялись бартерные торговые отношения, что осложняло расчеты. В конце концов, Иван Завьялов, вспомнив, что он когда-то получил высшее экономическое образование, предложил не изобретать велосипед, а ввести в обращение денежную валюту. Для этого сталкерами была собрана огромная масса монет различного номинала. Бумажными банкнотами решили не пользоваться ввиду их недолговечности. Так как экономика создавалась с нуля, стоимость монет значительно повысилась. Денежную массу тщательно пересчитали и разделили между всеми бункерами согласно количеству проживающих граждан. Конечно, существовал риск появления новых монет, но Сенат здраво рассудил, что их масса будет несущественной и пагубного влияния на экономику объединенных убежищ не окажет. Денежный оборот существенно облегчил расчеты между людьми, стали процветать частная торговля и мелкий бизнес. Цены на товары и услуги установились очень быстро, в зависимости от спроса. Всем «государевым людям» выплачивали заработную плату, согласно выполненным работам или занимаемой должности. За двадцать лет новая система набрала силу и стала процветать почти как государства в старые времена.

Максимыч остановился в дверях зала заседаний, разволновавшись, как девица, перед рассевшимися на своих местах Сенаторами. Отец тихонько подтолкнул его к столу, шепнув: «Тебе туда… не дрейфь», а сам прошел на свободное место. Одиннадцать сильных мира сего внимательно смотрели на молодого сталкера. Правда, он всех знал: пятерых – в лицо, а остальных – очень близко. Убежища, несмотря на их удаленность друг от друга, все равно были довольно тесной «деревней». Васильев и Еремин были частыми гостями его дома. И иногда Максиму казалось, что эти два бугая всегда были рядом, что и определило в последующем его выбор военной службы. Сергей Трофимов появлялся редко, так как проживал в убежище ТЭЦ, но при случае всегда заходил пообщаться с отцом Максимыча. Кристина Сергеевна, будучи подругой матери, вообще считала своей обязанностью воспитывать парня при каждом удобном случае, несмотря на то, что тот давно вышел из возраста, когда это воспитание могло принести какие-нибудь положительные результаты. Последним из знакомых был Иван Завьялов – отец Кати и Димки, с которыми Максимыч играл в детстве. Вечно угрюмый, молчаливый, весь в делах. Иван ему никогда не нравился, хотя ничего плохого о нем Максимыч сказать не мог.

Отдельно хотелось бы рассказать об еще одной незаурядной личности, присутствующей в Сенате. Формально он в этот орган власти не входил, но присутствовал на всех заседаниях и считал нужным вмешиваться, если, по его мнению, Сенат переходил ту неписаную границу морали, которая отделяет праведного человека от полного нехристя. Когда-то, еще в первый год, он неожиданно появился с братьями и группой детей среди руин завода, порядком напугав дозорных. Еще не стерлись из памяти боевые действия с ЧОПовцами, и новая многочисленная группа, медленно ползущая в метели по сугробам, не предвещала ничего хорошего. Когда выяснилось, что это священнослужители и дети из православной гимназии, спасшиеся в подвалах Успенского собора, их приютили. Именно они стали первыми жителями сгоревшего убежища под заводом «Радиодеталей». Там же и соорудили сначала молельную комнату, а потом и небольшую часовенку, ставшую впоследствии духовным прибежищем для всех выживших.

«Вот попал – страшнее, чем с волколаком нос к носу столкнуться». Собравшись с духом, Максимыч выставил на стол свой походный рюкзак и, расстегнув его, стал доставать из его утробы образцы, врученные ему главой Кривича. На столешнице оказались: пачка соли, довоенные консервы, разнообразные крупы, лекарства, одежда и рулон материи. Закончив с демонстрацией товара, Максимыч скинул полупустой рюкзак со стола и прокашлялся.

– Сенаторы! Я не мастер говорить, поэтому прошу простить меня, если что не так скажу. Во время разведки территорий в районе Киселевского рынка мною обнаружен обитаемый бункер под руинами торгового центра, известного как «Кривич». Хочу сразу пояснить – убежище принадлежит, по сути, одной семье, и решение принимает глава семьи, все остальные жители ему подчиняются. Живут там двадцать три человека, это как мне сказали, но сами понимаете, истинное число от меня могли скрыть: завысить его или занизить. Главой этой семьи или клана, как вам будет угодно, является Юрий Лысенко. Поэтому все вопросы нужно задавать именно ему. Лысенко заинтересован в приобретении производимых у нас оружия, боеприпасов, дозиметров. А также желает заказать у нас ветрогенератор. За все это он согласен расплатиться. Список приложен к образцам товара.

– А откуда у него этот товар? – Голос подала Кристина Сергеевна, статная брюнетка лет сорока. Насколько знал Максимыч, подруга матери курировала сельское хозяйство на «Измерителе».

Сталкер повернулся к женщине:

– «Кривич» – это убежище под руинами торгового центра рядом с остатками Киселевского рынка, вы, наверное, это должны знать. – Женщина кивнула, подтверждая, что ей эта информация известна. – Так вот, жители бункера стали полноправными хозяевами всего, что находилось на этом рынке. А это не только торговые палатки, но и склады. Весь товар оттуда. Сразу предвосхищу вопрос – на самом рынке уже ничего не осталось, все перенесено в подземелья «Кривича», – Максимыч улыбнулся и перевел взгляд на отца. Изотов-старший пошептался с Ереминым, после чего, посмотрев на сына, ободряюще ему кивнул, а Алексей Еремин, подняв руку и обратив всеобщее внимание на себя, произнес:

– Максим Максимович, – официальное обращение по имени-отчеству настолько было в диковинку, что заулыбались почти все Сенаторы. – Меня интересует ваше впечатление об этом Юрии Лысенко. Что за человек? Вы же понимаете, это наш возможный будущий партнер.

Максимыч, зардевшись, уставился на выложенный на столе товар.

– Ну, что за человек… Нормальный такой, крепкий дедок. Лет шестьдесят ему. Но с головой у него все в порядке. Бункер он «держит в кулаке». Такой царь… типичный. Я, правда, царей не видел, но из того, что в книжках читал, такими их и представлял. Но за то время, пока я там был, недовольных не видел. Все его уважают и первенство его признают, – Максимыч пожал плечами, не зная, что еще можно добавить к сказанному.

Еремин кивнул:

– Спасибо вам, Максим Максимович, за предоставленную информацию. Конечно, жалко, что малая мощность радиостанции не позволила связаться с нами прямо из бункера, можно было бы решить многие вопросы сразу на месте. Мы вас больше не задерживаем.

Максимыч потоптался еще с минуту, соображая, забрать образцы товара и рюкзак сразу или потом уже… но затем пришел к компромиссному решению – нагнувшись, сгреб свою торбу из-под стола за лямки, оставив товар, и с чувством облегчения вышел из зала заседаний.