Сергей Шведов - Ещё рано объявлять тревогу

— Откуда известно? Насколько достоверно?

— От дружбанов. Достоверней некуда — они подключались к правительственным коммуникациям.

— Это же воинское преступление!

— Да бросьте, Игорь Прокопыч! Преступники затихарились на самой высоте в Кремле, а не у нас в низинке.

— И что говорят о нас в Москве?

— Паны хочут денежки свои в западных банках спасти и невинность в глазах у русских соблюсти. Санстанции по всему миру травят миллиарды крыс, мышей, тараканов, клопов, а людоеда тронуть не моги — гуманизьма!

— И когда же все решится?

— Дружбаны считают, что решение по нам будет принято не раньше, чем через час.

— Вот уж мне эти стратеги — старлеи и капитаны! Почему через час?

— Президент ещё в Париже.

— Плевать генштабу на президента!

— Э, не скажите, Игорь Прокопыч! После продолжительных отсидок и показательных расстрелов по ТВ лучших боевых офицеров ни один русский генерал не пойдёт на военную операцию за рубежом без письменного приказа президента. Так что расслабьтесь и прикемарьте минут на двадцать, как курсант на лекции в училище. Я разбужу, если что.

И снова наблюдатели любовались дрыхнувшим маршалом на трёх экранах…

— Товарищ полков… Товарищ генерал-майор, старший лейтенант…

— Отставить! Из ваших погон и галстука, товарищ старший лейтенант, борщ варить можно.

Комдив первый день в генеральской форме… Так точно, товарищ полк… товарищ генерал, можно борщ варить, если ты по двадцать пять часов в сутки в кабине «сороконожки» с баллистической тактической ракетой за спиной. Или по сорок восемь часов в смотровой яме.

— Хорош у вас ротный, товарищ майор. — Комдив повернулся к комбату. — Пораспустили личный состав, товарищ подполковник. — Это уже командиру дивизиона тактических ракет. — Боец у него подпоясан ниже хлястика шинели, и это на посту! Сержант валяется в теплушке на топчане, а рядом немытый котелок. А главное, у троих солдат в одной роте сапоги не подбиты! Курам на смех, среди лета боец слёг в госпиталь с простудой! Факт говорит о том, что физподготовка в роте в целом и в частности, поставлена из рук вон плохо. Значит, боец плохо бегал по утрам норматив. И виноват во всём командир роты, вот этот разгильдяй.

Подполковник-замполит суровым взглядом вперились в старшего лейтенанта, а тот безучастно смотрел на дремлющего сержанта-водителя в комдивовском газике… Так точно, товарищ полк… товарищ генерал, рядовой Лифанов в госпитале. Разгружал холодильник на базе тыла по наряду дивизии. В холодильнике минус 20 градусов, на улице + 30. Комбат в курсе, но он не скажет. Так точно — плохо бегает, всего лишь третий спортивный разряд по лёгкой атлетике… Генерал ждёт ответа. Подполковник смотрит на майора, майор на капитана-пускача, капитан на старшего лейтенанта. И все молчат.

- Молчание и круговая порука! У кого ещё боец без пилотки и расстёгнутой гимнастёрке может сидеть на стене ограждения части и любезничать с иностранными барышнями? У кого ещё солдат может постричься налысо? Что вам известно о последнем случае, товарищ старший лейтенант? Что-то я не видел письменного рапорта в военную прокуратуру. Может быть, имел место случай проявления «дедовщины» с издевательством над солдатом срочной службы!

Замполит — ни слова. Только суровый взгляд в сторону старлея… Так точно, товарищ полк… генерал-майор, рядовой Машков на спор постригся налысо. Второй год службы, три месяца до увольнения в запас.

— Ротный командир, лицо осунулось, глаза мутные. И глумливая ухмылочка.

— Товарищ генерал, у него такое выражение лица даже на фото для документов, — в первый раз вступился замполит. — Последствия контузии в командировке на Ближнем Востоке.

— Так он ещё и контуженный! Женат?

— Жена его бросила, — ответил замполит.

— Понятно — пьёт и гуляет… Двадцать четыре часа — и на Камчатку!

- Товарищ генерал, — в первый раз заговорил подполковник, командир дивизиона. — Не получится его на Камчатку Из генштаба пришёл наградной лист за прошлую командировку на Ближний Восток. Орден боевого Красного знамени. С присвоением внеочередного звания майор. Документы уже оформлены.

— Гнать бы таких из армии! Не удивлюсь, что такой типчик сможет и родину продать. Внесите его список добровольцев, желающих помочь братскому Ливану. Пусть сейчас же пишет рапорт на временное увольнение из армии в период командировки…

— Отваришь генерал, это же спецкомандировка по линии ГРУ! После неё при вовзвращение на службу положено повышение в звании через две ступени. Он может вернуться даже генерал-майором!

— Если жив останется… Прошлый набор вернулся грузом 200.

Генерал снял фуражку, вытер платочком лысый лоб и ещё что-то очень долго и строго выговаривал офицерам. Потом уставился на старлея:

— Приведёте себя в порядок и явитесь по инстанции за взысканием.

— Так точно, товарищ полковник!

— А-а-а, ещё и полковник… — Генерал махнул рукой и решительной зашагал по плацу к штабу части. Подполковник и остальные офицеры еле поспевали за ним.

Неизвестно, за какую сумму, по мысли генерала, старлей-разгильдяй смог бы продать родину, но вскоре после вывода советских войск из Германии у этого генерала в Швейцарии обозначилась симпатичная такая гостиница с женской прислугой и изрядная должность во влиятельном частном информационно-аналитическом, а проще говоря — разведывательном агентстве.

Чай в дежурке сладко пах разваренной заваркой — заваривали не первый раз.

— Старшего лейтенанта генерал тычет носом в чей-то немытый котелок, и ничего не случилось, товарищ замквомвзвода?

— Молодой заборзел — не помыл мой котелок. Я уже пистон вставил, чтоб стариков и командиров уважал.

— Вы старик, сержант Сидоренко?

— Старослужащий.

— Старик, спрашиваю?

— Пусть с моё послужит.

— Я с твоего уже десять раз отслужил. Ты мне котелок на дежурстве моешь?

— Не обязан и не буду.

— Гордый?

— А что такого? Ни перед кем не прогибался.

— Мне за тебя перед генералом прогибаться?

— Кто как сумеет себя поставить. Я — сумею!

— Тогда не обижайся! — Старлей с разворота, как бы играючи, двинул старшего сержанта в челюсть. Тот отлетел в угол. — Можешь на меня жаловаться следователю военной прокуратуры, сержант Сидоренко. Меня уже тут не будет.

Его замкомвзвода быстро вскочил на ноги, но из безопасного угла не выходил.

— Так вот, гвардии старший сержант Сидоренко, — он отхлебнул из алюминиевой кружки, чаинки налипли на верхней губе. — Я сейчас иду в штаб за получением очередного взыскания. Ты остаёшься на ночь за командира третьего взвода. После отбоя самолично проверю сапоги у личного состава. Хоть одной набойки недосчитаюсь, пошлю тебя с молотком и сапожными гвоздями в бытовку.