Юрий Иванович - Ограбление Харон [litres]

Особенно две папки заинтересовали Ландера и господина Шенгаута. Если сведения, в них содержащиеся, передать в нужные руки, то эти руки немедленно начнут карать убийц своих друзей, родственников и детей. Особенно за детей большинство будет мстить, пусть даже ценой собственной жизни. Невзирая на собственную бандитскую сущность, своих чад даже нувориши и беспринципные мафиози обожают.

Вот и пошла уникальная информация по нужным каналам и к нужным людям. И всякий раз она подавалась от лица раскаявшегося убийцы или неизвестного доброжелателя, возжелавших восстановления попранной справедливости. Причем информация точная, легко поддающаяся проверке. И подавалась она через отдаленные терминалы, добраться до которых ни одна служба безопасности не сможет. Благо таких терминалов господин Ландер в свое время застолбил немало. Истинный адрес компьютера, с которого работали соратники, так и останется в неизвестности.

Как поведут себя пострадавшие? Особенно те, кто лишился родных и близких? Дождутся ли они до утра или начнут действовать сразу?

«Вот утром и посмотрим! – злорадствовал дельтанг. – По крайней мере мы сделали первый шаг, гигантские мины замедленного действия установили и даже сделали их неизвлекаемыми. Рванут обязательно!.. А теперь со всем усердием переключаемся на мои дела».

«Так это… Может, хоть передохнем часик-два? – нервничал Роман. – Стрелочка там одна, вдруг ей помощь нужна?..»

«Не маленькая, сама уляжется! А вот мой отравитель может уничтожить все улики против себя, что не есть гуд. Хочу, чтобы его наказали максимально жестоко. Как и всех, кто ему потворствовал… Хотя тех я накажу, поменяв завещание. Хе-хе!»

«Разве такое возможно? – сомневался Ландер. – С того света завещание не изменишь».

«С того – не изменишь, – радовался Дед, словно ребенок. – Но я-то благодаря тебе на этом остался! А секрет прост: адвокатам и родственникам я только и оставил, что пароли от электронной банковской ячейки. Они соберут всю родню на девять дней, введут сообща разные пароли, вскроют ячейку, выведут завещание на экран и зачитают. А там… ха-ха!..»

Отравленный ветеран еще и новые указания собрался дать адвокатам, которые якобы дошли с опозданием до них: обязательно снимать крупным планом лица всех присутствующих на читке завещания. Ведь обязательно среди тех окажутся физиономии, очень разочарованные разделом имущества. Уж очень Трофимычу хотелось впоследствии полюбоваться на обиженные, разочарованные и возмущенные морды.

Провозились со всеми делами очень долго. Уже и небо посветлело на востоке, а Дед все требовал и требовал «продолжения банкета». Все ему казалось мало, требовалось срочно и виделось архиважным. Даже удивительно становилось, насколько грамотно и полно он ориентируется на поприще электронных документов в частности и в компьютерной навигации в целом.

На высказанное по этой теме удивление Трофимыч лишь скорбно констатировал:

«Конечно, сложно было осваивать всю эту трихомудию! В моем-то возрасте?.. Но пришлось, потому что верить доводилось только единицам, остальных всех проверять следовало от и до. Скольких ревизоров и бухгалтеров, у меня работающих, пришлось выгнать напрочь, а то и под следствие отдать. Скольких родственников и старых друзей отправил «в бан», как говорится, за их поползновения забраться в мой карман. А все равно к глубокой старости оплошал, не рассмотрел самую главную гнильцу в своем преемнике…»

Преемником Дед уже давно назначил одного из своих внучатых племянников. Некий Федор, по фамилии Кардыш. Мужик показывал чудеса организаторского таланта, удивлял должной настойчивостью, покорял откровением и честностью. Характер стойкий, нордический, по внешности – породистый красавец. В связях, его порочащих, замечен не был, в создании неуместных профсоюзов не участвовал.

Правда, один тревожный звоночек полгода назад прозвучал: Федор довольно щедро и несколько опрометчиво пообещал всем родственникам, работающим в фирме и филиалах, резкое повышение карьерного роста. Естественно, если он (Федор) станет полным и единственным хозяином всех предприятий. А когда об этом стало известно Трофимычу, то у преемника нашлась неплохая отговорка:

«Обещание временное и преследующее только одну цель: подстегнуть активность и работоспособность нашей родни. А то обленились вконец!»

Объяснение прошло на ура. А вот последствия вырвавшегося на волю желания стать единовластным командиром не заставили себя ждать. Главный наследник банально устал ждать смертушки престарелого шефа и решил поторопить события. Уж очень ему возмечталось править самому всеми, во всем и всями. Причем отравление было произведено при явном попустительстве беспринципных карьеристов, как и прекращение любого расследования было благополучно устроено большинством многочисленной родни. Все предусмотрели: историю болезни сфабриковали заранее, нужные справочки и анализы переделали, да и сами скорбно вещали, что старец издавна мучился несварением желудка.

«Круговую поруку устроили, шакалье! – ругался дельтанг при мысленном диалоге с человеком. – А ведь недостойны занять руководящие посты – в любом случае. Ибо не сумеют! Банально все за год просрут, что я кропотливо создавал десятилетиями! И Федор этот!.. Как же я в нем гнильцу просмотрел-то?..»

«Да уж, – сочувствовал ему Роман. – Обидно, когда предают самые близкие… А вот те, которых ты назначил уже сейчас, уверен, что они смогут правильно подхватить руководство компанией? Особенно эта, как ее?.. Эллочка! Не окажется ли она той самой «людоедочкой»?»

По ходу ведения дел и составления новых завещаний Ландер наизусть запомнил многочисленные имена, фигурирующие в документах. И его весьма удивляло только что произведенное назначение на пост президента компании некоей Эллы Витальевны Яровой. Всего тридцати восьми лет от роду, она в последние месяцы руководила удаленным, самым захудалым филиалом компании, что весьма напоминало ссылку или наказание.

Но именно на ее хрупкие женские плечи и взваливал господин Шенгаут наибольшую ответственность за свое индустриальное, многопрофильное детище. Взваливал и тоже оставался в некоторых сомнениях:

«А больше некому! И никто, кроме Эллочки, не справится. Кстати, у нее во внешности и в самом деле есть нечто легкое, воздушное и беззаботное, что вводит ее собеседников в заблуждение. Они возле нее расслабляются или сразу пытаются продавить свои интересы. К тому же она красива, если не сказать, что обворожительна. Поначалу… А вот дальше, если с ней поступают нечестно, начинается диво дивное. Эфемерная с виду пустышка превращается незаметно в железную леди, а то и в натуральную людоедку. И те, кто собирался ее обобрать, облапошить или банально поиметь, вскоре бегут, не разбирая дороги, теряя всякую солидность, а порой и последние штаны. А потом еще долго вздрагивают даже при упоминании имени Элла Витальевна или от фамилии Яровая».