Юрий Иванович - Ограбление Харон [litres]

Наблюдатель завис метрах в трех от несущейся лоди. И чуть ли не шепотом, мысленно поинтересовался:

«А нас эта баба с веслом не заметит?» – Вроде и справедливые опасения отогнал своим оптимизмом господин Шенгаут:

«Не заметит! Мы ведь далеко, в доме Зинаиды Ивановны».

«Думаешь?.. Но меня в любом случае радует, что пигмеев осталось только двое. Значит, двоих мы все-таки окончательно упокоили».

«Слава – нам! – прикормил жабу культа личности чрезмерно активный дельтанг. – Но ты не спи! Давай ближе подгребай и начинай работать своей щепкой… Давай, давай! А то неизвестно, в какие чертоги нас сейчас забросит с этой лодью!»

Как раз в этот момент лодка не совсем удачно ударилась днищем о подводный камень и сильно накренилась. Пигмея с правого борта чуть не отшвырнуло в груду двуглазов, и он оперся туда своим багром. Вот тут и рявкнула на него Харон громовым голосом:

– Живей шевелись, недомерок! Не то веслом сейчас уши подровняю!

От этого голоса всем троим наблюдателям стало неприятно и жутко холодно. Даже сидящая на полу Зинаида вздрогнула в ознобе всем телом. Но уже максимально приблизившийся к лоди Роман увидел щепку прямо перед собой. И всего лишь в пятнадцати, двадцати сантиметрах от массы дельтангов. Совсем не надеясь на удачу, он сделал загребающее движение, словно ложкой пронзая груду двуглазов. И тут же заметил, что на острие оказалось сразу два двуглаза, пронзенные аккуратно по самому центру.

В следующий момент рев послышался еще более угрожающий:

– А это что такое?!. О боги!..

«Домой! Спрыгиваем домой!» – мысленно орал Трофимыч. И скорей интуитивно, чем осознанно, Роман дернул лицом, сбрасывая с себя цепь с амулетом и выныривая из чуткого наваждения потустороннего мира. А потом с минуту дикими глазами пялился в потолок комнаты, не в силах поверить, что он в нормальной обстановке и ему ничего не угрожает.

Причем всю эту минуту на полу попискивала и временами ругалась Зинаида:

– Мамочки, да что ж это было-то?.. Чуть разрыв сердца не получила… И ведь собиралась только на город посмотреть… Мм!.. Однако!..

Лучше всех сориентировался и быстрей пришел в себя Никита Трофимович:

«Молодец! Ловко спрыгнул! И главное – вовремя! Ха-ха! И трофеи прихватил! Гляди, что у тебя на щепке корчится!»

Следующую минуту все трое присматривались к парочке дельтангов, выдернутых из потустороннего, как все считали, мира. На первый взгляд двуглаз как двуглаз. Те же размеры, тот же овал, те же глаза, глядящие во все стороны. На второй взгляд нашлись отличия: цвет. Если у Трофимыча сама субстанция овального цилиндра, где плавали глаза, определялась как зеленоватого цвета, то новые трофеи красовались фиолетовым и желтым оттенком.

Второе отличие, еще более явное: по центру двуглаза просматривалась полоска. Примерно такие имеют банкноты, и они считаются гарантией против подделки.

«Наверное, у нас немалые различия в количестве прожитых лет, – сделал Дед первое, вполне дельное предположение. – Надо бы с ними пообщаться, обо всем поспрашивать…»

– А ты разве их не слышишь? – стал уточнять Ландер.

«Ни единого словечка. Понял также, что и у тебя с ними ни единого мысленного контакта… Давай, что ли, поднеси меня к щепке вплотную?»

– Не боишься? Их двое. Они наверняка моложе. Что будет, если они у тебя… или тебе выпьют мозг?

«Хе-хе! Это все равно как угрожать безногому оттоптать его любимый мозоль на пятке! – хорохорился Дед. – Давай, приближай помаленьку…»

Поддавшись на уговоры и начав сближать ладони, Роман слегка недоумевал своей «глухоте». Ведь щепка в руке, и от пальцев до своеобразных душ с того света сантиметров пятнадцать. Должен улавливать эмоциональные мысли от трофеев. Или те молчат, ошарашенные происходящим?

Наивное предположение! Новенькие дельтанги не молчали. Как только левая ладонь к ним прикоснулась, прилипший к ней дельтанг Шенгаута начал буквально извиваться от свалившихся на него криков, вопросов, требований и возмущенных претензий. Он же сразу и взмолился:

«Стоп! Сдай меня чуточку назад! Не то оглохну напрочь!»

А там и до сознания носителя докатилась волна истинного галдежа. Потому что оба двуглаза оказались производными умерших женщин. И если любой мужчина, скорей всего, к подобному преобразованию своего тела, сознания и души отнесется философски, то для любой женщины обретение такой странной формы – истинная трагедия. Разве что старые и очень умные женские особи воспримут любые структурные реформы с терпением и должным любопытством.

Эти две – оказались молодыми. Сравнительно, конечно. Одной, по национальности болгарке, оказалось двадцать восемь на момент смерти. Другой, проживавшей в Финляндии, не повезло умереть в тридцать два года. Первую звали Цветанка, вторую – Тахти (звезда). Двуглаз болгарской женщины отдавал желтым оттенком, а сама она утонула при купании в реке. Финка выглядела фиолетово, но о причине своей смерти рассказывать не захотела. Причем Цветанка явно тяготела больше к оптимизму и весьма охотно шла на контакт. Тогда как Тахти пребывала в злобном, агрессивном пессимизме, бранилась, плакала и закатывала истерики.

В причинах подобного поведения еще следовало со временем разбираться. Только решили отложить это на потом. Вначале решили втроем обсудить сложившуюся ситуацию. Для чего оставили трофеи на щепке, а сами отдалились на небольшое расстояние.

На первый план выходил главный вопрос, озвученный внимательно ко всем переговорам прислушивающейся Стрельниковой:

– Ну и как вы хотите использовать этих несчастных дамочек? Что-то мне подсказывает, что они совершенно не заинтересованы в сотрудничестве. Причем сотрудничестве любого толка! И почему-то уверена, что обе похищенные у Харон души бессовестно лгут. Еще одному факту поражаюсь, почему мы идеально понимаем друг друга, хотя явно общаемся на трех разных языках?

Шенгаут ее в основном поддержал:

«Я бы тоже предпочел работать с дельтангами мужских особей. А с этими – эмоции будут мешать… не в обиду будь сказано для уважаемой Зинаиды Ивановны. Ну а по поводу языков, так мыслеобразы у всех людей одинаковы. Придуманное в объединенном сознании в переводе не нуждается. То же восприятие картин, к примеру, или музыки, разве зависит оно от национальности автора, зрителя или слушателя?»

– О! Еще как порой зависит, – фыркнула художница. – Особенно когда во главу угла ставят национальный колорит и начинают потворствовать насквозь бесталанным персонам.

– Да бог с ним, с разным языком, как и с различными бездарностями, – не позволил Ландер увести разговор в сторону. – У нас проблема с дальнейшей акклиматизацией новых дельтангов в нашем обществе. Эти две… хм, девушки, в самом деле ни к чему не пригодны. Я-то был уверен, что любые двуглазы по характеру и по готовности к сотрудничеству – одного уровня с Никитой Трофимовичем. А тут такой резкий, можно сказать, катастрофический контраст. Или это нам крайне не повезло с трофеями?