Вадим Денисов - Гоблин

Через полчаса моторка закачалась на волне, и через пару минут я втащил нос на песок. Сбегав к пироге, вернулся этаким юношей с веслом. Протечек пока не было. Загрузив внутрь пулемет и рюкзак, я надел было найденный спасательный жилет, но потом снял. Уж очень демаскирует оранжевый цвет, не мой случай.

Боявшийся отходить от меня далеко Хрюн пищал под ногами, рядом с ним лежали уже две странные коряжки.

— Радуйся, малец, моторку мы с тобой, считай, добыли. Осталось поставить на нее мотор, и можно начинать. Что это за дрова у тебя?

Вместо ответа поросенок неожиданно ухватил одну деревяшку зубами и тут же сжевал чуть ли не треть!

На самом деле, место жирное, кураторы не ошиблись с локацией, с пропитанием тут нет никаких проблем, было бы время. Час работы, и я перегорожу одну из бухточек примитивной запрудой, после чего, бродя в заводях по колено, быстро наколочу себе рыбехи любой дубиной. Однако именно времени у меня и не было, так что придется потерпеть до баржи или грызть корни. Ночь я проиграл в вынужденном безделье, но этот световой день твердо был намерен провести в высшей степени продуктивно. Желательно за один день успеть сделать все, вообще все. Ребятам, которые, вполне может быть, сидят в яме, очень несладко.

— И это съедобное? Давай сюда, попробую… — На этот раз я не стал воротить морду, голод давал себя знать.

Легко зачистив ножиком неведомое корневище от песка и грязи, я обнаружил розоватую сочную мякоть, легко жующуюся и похожую на картошку с легким привкусом дыни.

— Ништяк! Хвалю, копи познания в ботанике, чувствую, они нам пригодятся. — С этими словами я нагнулся, быстро, не давая времени на испуг, схватил Хрюна за ручку и в виде живой сумки переставил его в лодку.

Мы отчалили тихо, но среди сочной зелени в залитых водой заливчиках загремел восторженный хор лягушек.

На барже, которая стоит в заливчике Амазонки и где ничего не подозревающий Эйнар Дагссон ожидает возвращения группы, имеется аварийная надувная лодка под небольшой подвесной мотор. Но тихоход из ПВХ в данном случае меня не устраивает, понадобится скорость, даже резкость, и прочность корпуса. Обнаруженная моторка, которая еще не совсем моторка, пока что мне нравилась. В ней, как в старом добром «Прогрессе», вполне можно стоять, не опасаясь свалиться в воду. Выяснилось, что раскачиваться мой новый космический кораблик не любит, а по просторности приближается к «Салютам». Катерок, а не банальная моторка.

Проверку на протечки судно прошло успешно. Клепки держали крепко, под пайолами было сухо. Конечно, одним веслом выгребать, постоянно ставя лодку носом по течению, было очень неудобно, временами я позволял катерку разворачиваться боком, но мы со скоростью потока неуклонно спускались к Амазонке. Ничего ценного в отсеках и в бардачке не обнаружилось, кроме клочка какой-то газеты на испанском, и я честно попробовал читать. Один из видов голода, который испытывает человек, находящийся в одиночестве, это отсутствие информации, получаемой со стороны. И даже короткая надпись на стенке заброшенного сортира или несчастный обрывок газеты, случайно попавший в руки, может поразить энциклопедичностью.

Почти восемь часов утра, первое контрольное время, когда исландец должен включать рацию на прием. Интервал дежурства — двенадцать часов, так что связываться нужно сейчас, это сильно сэкономит время подготовки к операции. Пройдя, по моим прикидкам, километров шесть по реке, попробовал достучаться. С первого раза не вышло, со второго тоже, и я немного запсиховал: времени на раскачку нет, все нужно делать очень быстро. И вместе с тем качественно, сложнейшее дело! А о каком качестве может идти речь, когда в голове полная каша из насущных вопросов, изрядно сдобренная острой приправой страха за друзей!

Лежа в лодке, плывущей почти без руля и уж совсем без ветрил, я раз за разом мучил рацию и зло мечтал, чтобы по пути встретилось какое-нибудь судно из местных.

— Ну, хоть кто-нибудь…

Заметят, решат разобраться, подплывут. А тут я, жаждущий нервной разрядки! Все. «Извините, мне нужно ваше корыто».

На беду, река по-прежнему была свободна от плавсредств, не видно даже завалящей пироги. Зато по берегу тянулся изумрудный лес, вид с воды — просто великолепный. Конечно, хорошо смотреть на красоты, когда тебе не приходится пробираться сквозь кусты, вслушиваясь в каждый шорох. Настоящий круиз по Южной Америке, «Latino Travel». Ветерок сдувает кровососов, ни змей тебе с кайманами, ни колючек, впору заниматься художественной фотографией. Или писать картины.

Километр за километром шел сплав по реке.

— Вот так живешь, — ворчал я тем временем, наклонившись над водой и обращаясь сам к себе, ибо поросенок спал без задних ног на пайолах, — делаешь свою сталкерскую работу, вместо того чтобы после регламентированного рабочего дня идти к семье, беспрерывно ходишь в рейды, вместо того чтобы вести умные разговоры с библиотекаршами…

Хитро изогнутые языки травяных полян тут и там тянулись к заводям с лягушками и цаплями. Где-то в лесной чаще пронзительно крикнула птица, я автоматически вздернул голову, заодно осмотрев и акваторию.

— То пальба, то погоня, твою мать, а то сам драпаешь. На отдыхе со стрельбища не вылезаешь, тактика, качалка, бокс. И все для того, чтобы просто иметь возможность всю эту сталкерскую безбашенность продолжать физически… Потом один хрен вляпываешься в какую-нибудь историю, потому что тупой или авантюрист, то есть не случайно, а по дурному призванию. Из огня да в полымя… А потом смотришь: криво все как-то! Многое кажется ненужным, красота мимо уплывает! И выходит, что тебе, Гоблин, заниматься надо было чем-то другим. А что, — я с вызовом возвысил голос, — может, художником бы стал, знаменитым! Или поэтом.

Вторая попытка связаться с исландцем тоже оказалась неудачной. Надо будет взять радиостанцию помощнее, есть такая в запасе. Катерок, все так же упрямо пытаясь встать к течению бортом, неспешно подходил к устью. Впереди показалась тонкая полоска дальнего берега Амазонки, отделяющая широченную водную полосу от синего безоблачного неба.

Пш-ш… Не получается.

— Ну, давай же!

Третья попытка оказалась успешной.

Как же хорошо, что у исландца северный темперамент, такой полезный в данном случае! Никакой паники и лишних рефлексий. Дед, не прерывая, терпеливо слушал, пока я произносил свой длинный монолог, всего лишь пару раз позволив себе кое-что уточнить, причем, как мне показалось, не самые существенные детали. Хотя кто знает. Я же от души выговаривался, чувствуя, как на сердце с каждой секундой эфира становится легче. Теперь о происшествии в Мертвой Бухте знает еще один человек. И даже если со мной случится что-то нехорошее, в дело включатся все необходимые силы.