Роман Злотников - Пощады не будет [litres]

— Что надо, ваша милость?

На этот раз вполне привычное уху обращение в ее устах прозвучало почти издевательски. Грон нахмурился и едва заметно качнул головой:

— Не хами мне, Горсть, те из твоих соратников, кто рискнул нахамить мне в Загулеме, потом очень пожалели об этом… некоторые до сих пор жалеют, надо сказать.

— В Загулеме? — Горсть Камней недоверчиво уставилась на Грона, затем ее взгляд переместился на Шуршана, и она насмешливо осклабилась. — А это, значит, тот самый знаменитый Шуршан? Игил! — вдруг рявкнула она во все горло.

— Да, Горсть! — Перед столом мгновенно возник тот самый громила, с которым Грон днем разговаривал в переулке.

— Так как, ты говоришь, этот белокурый мальчик звал своего телохранителя? Шебуршок?

— Д-да… вроде…

Горсть Камней размахнулась и со всей силы отвесила своему подручному увесистую затрещину. Грон даже подивился, как женская рука смогла нанести такой удар. Мужика аж чуть отбросило в сторону.

— Ты тупой, Игил. Причем намного тупее, чем я раньше думала, понятно? — заявила Горсть громиле, ухватившемуся за ухо.

А Грон сгреб со стола кружку, сдул пену и, сделав большой глоток, добавил:

— Ну а я тебе о чем днем говорил?

Таверна на мгновение замерла, не зная, как реагировать, но тут лицо Горсти расплылось в такой усмешке, что уже одно это породило легкие смешки за соседними столиками. А когда Горсть весело, звонко, будто добропорядочная мать многочисленного семейства, залилась тонким, высоким смехом, весь зал дружно грохнул.

Отсмеявшись, Горсть Камней подтянула к себе одну из двух лишних (ну или запасных) кружек пива, которые сама же и поставила на стол, и, сделав щедрый глоток, уперла в Грона тяжелый взгляд.

— Итак, чем же это я так заинтересовала графа Загулема, что он напросился на встречу со мной?

Грон соразмерно отхлебнул в ответ и задумчиво спросил:

— А ты уверена, что это именно то место, где стоит обсуждать такие вещи?

Горсть Камней повела взглядом по многолюдному залу, чуть сморщила лоб, а затем решительно поднялась:

— Шакиф!

— Да, Горсть! — Перед столом на смену куда-то испарившемуся Игилу тут же нарисовался довольно щуплый, но чрезвычайно юркий мужичок, внешность которого, если бы это происходило на Земле, Грон бы отнес к явному кавказско-средиземноморскому типу.

— Когда гости прикончат первую кружку, проводи их в мою светелку, — чуть усмехнувшись, приказала Горсть Камней. — И организуй, чтобы матушка доставила туда все, что я люблю. Ну и что гости закажут сами.

— Конечно, Горсть. — Шакиф расплылся в улыбке столь широкой, что, если бы ему в этот момент поднесли бутерброд из разрезанного вдоль батона, он мог бы отправить его в рот целиком, не откусывая.

Когда Горсть скрылась в дымном мареве кухни, Шуршан поспешно потянулся к кружке, но Грон придержал его руку:

— Не торопись. Здесь на диво вкусное пиво. Грешно пить его залпом…

Светелка Горсти Камней, до которой они добирались довольно долго длинными подземными переходами, оказалась размером с зал для допросов. То есть там вполне мог разместиться стол для семи членов суда, и еще две трети комнаты оставалось для допрашиваемого с охраной. Вот только в отличие от зала для допросов это помещение было заставлено мебелью — диванами, ширмами, сундуками, тяжелыми шкафами. Как и предполагал Грон, когда останавливал Шуршана, Горсть встретила их уже переодетая в мужскую одежду. По покрою эта одежда была простой, но сшита из дорогих материалов, хотя и не слишком броской расцветки. Из украшений, которые Грон непременно ожидал увидеть (все-таки Горсть Камней была женщиной), на ней были только массивный золотой браслет, брошь и пара перстней. Ну и, возможно, серьги, которые было не разглядеть, поскольку уши этой удивительной женщины, держащей в кулаке все многочисленное и довольно буйное дно такого большого города, как Агбер-порт, прикрывали волосы.

— Садитесь. — Горсть указала на диван, заваленный шитыми золотом парчовыми подушками. Когда Грон устроился на диване, разворошив горку подушек и распихав их по сторонам, она снова устремила на него тот же тяжелый взгляд, но вопрос задала уже совершенно другой: — Откуда ты так много знаешь обо мне, граф Загулема?

Грон пожал плечами:

— Я умею задавать вопросы. Ты же знаешь, Горсть, правильно заданный вопрос уже содержит в себе едва ли не половину нужного тебе ответа.

— А где ты берешь вторую половину?

— Я умею убедить отвечать мне.

Горсть усмехнулась:

— Да уж, наслышана… И чего же ты хочешь от меня, онотьер Грон?

Грон молчал. Долго, наверное с минуту, они смотрели друг другу в глаза, сражаясь за то, кто же дольше сумеет не отвести взгляд, но их поединку не дано было завершиться чьей-то победой. Потому что раздался легкий стук в дверь, после чего она сразу же распахнулась, и на пороге появился Шакиф в сопровождении двух помощников, нагруженных плотно уставленными подносами. Быстренько выгрузив все на стол, Шакиф приложил руку к сердцу и мгновенно исчез.

— Прошу, — Горсть Камней широким жестом указала на накрытый стол, — угощайтесь. Повара моей матушки, конечно, не так искусны, как те, к которым, вероятно, уже привык жених нашей дорогой принцессы, однако смею вас заверить, большинство ваших будущих подданных оценили бы то, что стоит на этом столе, как роскошную праздничную трапезу.

— Я тоже, — усмехнулся Грон и, не чинясь, протянул руку и оторвал ножку жирного копченого каплуна.

Похоже, он довольно сильно поразил Горсть Камней своей осведомленностью, и она изо всех сил пыталась хоть как-то выровнять исходные позиции.

— Итак, господа, — деликатно выждав минут десять, пока гости насыщались, начала Горсть Камней, — чему же обязана визитом столь высокопоставленных гостей?

Грон отложил кость, которую с аппетитом обгладывал, и, сграбастав кружку, сделал добрый глоток пива (они с Шуршаном решили не изменять начальные предпочтения в области напитков), а затем поставил кружку на стол и воткнул в Горсть спокойный и внимательный взгляд.

— Ну если быть откровенным, то я пришел просить о союзе.

— О союзе? — В голосе Горсти прозвучало неподдельное удивление. — С кем же это?

— С тобой.

Горсть Камней мотнула головой:

— Вот уж никогда не поверю, ваша милость. Такие, как вы, даже не с каждым равным вступят в союз. А мы… нас вы готовы видеть только на виселице. Ну в крайнем случае в кандалах на галерах или рудниках. Но союз… Придумайте что-нибудь поправдоподобнее.

— Ну… в чем-то ты права, — задумчиво произнес Грон, — и, будь я обычным дворянином, а главное, будь у меня обычные враги, все было бы так, как ты и говоришь. Но, вишь ты, в чем закавыка-то… и я не являюсь обычным дворянином, и враг у меня такой, которого, как это ни забавно звучит, врагу не пожелаешь.