Роман Злотников - Пощады не будет [litres]

— Не-а, — мотнул головой Банг. — И завтра тоже. Праздник же…

— Ну тогда все равно пошли посмотрим, — решился мастре Тилим. Тем более что он обещал господину Шуршану быть еще повъедливее. — Я до послезавтра не утерплю…

— Ну как знаете, — пожал плечами Банг. — Только я ничего объяснить там не смогу. Это надо будет мастера звать. Может, послать за ним?

Тилим ненадолго задумался и мотнул головой:

— Нет, пошли без него. Я только одним глазком полюбопытствую, а потом поеду мыться. А объяснения от него послезавтра получу.

Склады встретили их густым сумраком. Тилим шагнул внутрь и остановился, собираясь дождаться, пока глаза со света привыкнут к темноте. Но Банг настойчиво потянул его за собой:

— Идемте же, мастре, а то так и не успеете помыться к тому моменту, как народ к храму собираться начнет. Да и мне страсть как охота шествие посмотреть.

И Тилим двинулся за ним.

Задняя часть склада была занавешена парусиной. Банг подошел к занавеси и громко произнес:

— Сейчас, тут где-то запа́х есть, через него и пролезем.

Тилим насторожился. Громкость голоса Банга отнюдь не соответствовала моменту. Не хочет ли он предупредить кого-то, кто сейчас скрывается за парусиной? Тилим не кончал школы маркиза Агюена, и потому его физическая подготовка очень немногим отличалась от той, которой обладал молодой мужчина сравнимого возраста и состояния здоровья, уделявший свое время традиционному для данного времени развитию физических качеств и часто путешествующего верхом. Но, как и любой молодой мужчина, да к тому же еще и склонный к риску, он несколько переоценивал свои способности. Поэтому, насторожившись, он сделал не то, что ему действительно необходимо было сделать. Не остановился и не сообщил Бангу, что тот, пожалуй, прав, и он, мастре, сейчас отправится в таверну, в которой он обычно останавливался по приезде в Агбер-порт, и приготовится к празднеству, уже готовому охватить город, а, наоборот, решительно шагнул вперед. В проем, который гостеприимно распахнул для него Банг. И… вздрогнул всем телом в тот момент, когда в его правый глаз с силой вошел тонкий, узкий стилет…

— Один? — свистящим шепотом спросил высокий смуглый человек, выдергивая стилет из глазницы и позволяя телу скатиться по земляному пандусу, ведущему вниз, в яму, и заканчивающемуся округлой дырой подземного хода, который уходил куда-то под сложенный из дикого камня фундамент склада.

— Один, — подтвердил Банг. — Любопытный оказался, гаденыш. Мол, до послезавтра не выдержу.

— А нечего было болтать, — резонно заметил смуглый. — Я тебе так и говорил.

— Ну да, а если бы он в склад сунулся?

— Вот тогда бы и рассказал свою сказку о трубах и прохладе.

— А если бы сунулся, а не вошел? — зло огрызнулся Банг. — Или полез бы, но без меня, а, например, со своим возничим? Они бы вас тут тепленькими и накрыли.

— Не накрыли бы, — отозвался смуглый. — Тут у входа в подземный ход все время Каниб дежурит. Заметил бы, что кто-то за полог нос сунул, и мне доложил. Или сам бы справился.

— Ладно, — примирительно проговорил Банг, — как вышло, так вышло. Я пойду разберусь с возницей, а вы давайте там… Скоро уже пойдут.

Смуглый усмехнулся:

— Не блазай, все уже готово. Мы уже на месте. В банкирском доме шестеро было, вместе с управляющим. Пятерых мы уже прирезали. А управляющего потом выкинем в толпу через разбитые окна. Вместе с арбалетом. Сами разорвут.

Банг усмехнулся в ответ и, развернувшись, выскользнул за парусиновую завесу.

Возничий дремал на облучке крепкого и основательного дорожного рыдвана. Конечно, мастре Тилим, как крепкий молодой человек, вполне способен был добраться до Агбер-порта и верхом, и даже еще, пожалуй, быстрее так добрался бы, но главе известного торгового дома отнюдь не пристало трястись в седле. Столь уважаемый мастре должен был путешествовать не торопясь, солидно… к тому же поездка в рыдване позволяла чуть свободнее планировать график движения.

— Эй, Имах!

Возничий лениво приоткрыл один глаз. Окликнувший его голос был не хозяйским, поэтому слишком уж рьяно реагировать на него не стоило. Ибо это было противно его статусу личного возничего мастре. Банг никак не отреагировал на его приоткрытый глаз, дожидаясь ответа. И возничий нехотя буркнул:

— Ну чего?

— Идем, мастре зовет.

Имах как раз-таки окончил школу маркиза Агюена. И одним из основных правил, которые всем чем ни попадя — от слов до суковатой палки — вдалбливали в голову всем ее учащимся, было то, что никогда не следует наобум переться куда-то, куда тебя приглашает тот, кто может играть за противоположную сторону. Как бы невинно и обоснованно это ни выглядело. Насчет Банга Имах не просто предполагал, что тот может играть на стороне врага, а совершенно точно знал. Потому что мастре Тилим сообщил всем им об этом еще тогда, когда установил это доподлинно. Поэтому, хотя внешне возничий Имах продолжал казаться все таким же сонным и расслабленным, внутри него звонко зазвучал колокол тревоги. Искусство казаться таким, каким ему хочется, а не какой он есть на самом деле, Имах освоил задолго до школы маркиза Агюена. Еще когда он ходил под рукой Горсти Камней, считаясь одним из самых ловких рыночных воров всего Агбер-порта. Ну кто может заподозрить в краже пожилого крестьянина с туповатой рожей, в свою очередь также голосящего, что эти проклятые воры обчистили и его самого…

— Зачем? — лениво отозвался Имах.

— Что «зачем»? — нахмурился Банг.

— Зовет-то зачем?

Банг удивленно воззрился на него:

— А я почем знаю? Он же тебя зовет, а не я.

— И-эх… — Имах сладко потянулся и, скособочившись, начал сползать с облучка. — Глупый ты, Банг, я тебе скажу, — начал он, обходя лошадей и беря их под уздцы. — Нешто обязательно говорить надо, чтобы понять зачем. Сам умом раскинь, — Имах потянул лошадей со двора, — зачем я ему понадобиться мог. А можа, мне струмент какой надо взять, топор там али веревку…

— Ты куда лошадей-то повел? — обеспокоенно спросил Банг.

Имах остановился, окинул его снисходительным взглядом и покровительственно покачал головой:

— Я и говорю, глупый ты. Я же сейчас с тобой пойду, так?

— Ну… так.

— А как можно лошадей во дворе оставить? Эвон, смотри сколько всякого на земле накидано — и тес, и трубки какие всякие, и проволока. А ну как лошади чего спугаются и ноги поранят? С меня ж потом мастре за это шкуру спустит.

С этими словами возничий вывел лошадей и волочащийся за ними рыдван за ворота склада и привязал у коновязи, не обращая никакого внимания на сильно помрачневшего Банга. После чего окинул ленивым взглядом переулок, в который выходили ворота, и, развернувшись к Бангу, угрюмо пялившемуся на него из проема ворот, снова потянулся, скрестив руки за спиной.