Роман Злотников - Смертельный удар [litres]

Тело Хранителя Власти находилось в той же позе, в которой его увидел Вграр, а голова с широко открытыми остекленевшими глазами и разинутым ртом со вздувшимся языком слегка наклонилась в сторону, будто Хранитель Власти сожалел о том, как закончил свой земной путь. Эвер осторожно опустился на колени и начал внимательно осматривать тело. Паховая область, ноги и низ живота были сильно изуродованы, а на остатках шеи виднелись синие отпечатки пальцев, уже почти незаметные на начавшей разлагаться коже. Он перевел взгляд на руки и вздрогнул. У правой руки была отсечена кисть, причем точно таким же образом, каким, по слухам, Хранитель Власти приказал отрубить ручку сыну Измененного. Эвер старательно осмотрел изуродованную руку, потом пол вокруг и наконец распрямился. Теперь он был уверен, что то, что здесь произошло, сделали не просто посланные Измененным люди. Он был здесь сам. На плечах трупа, на бедре, где лежала культя, и на полу рядом с телом почти не было крови. Это означало, что операции отсечения производили уже с трупом. Измененный никогда не пытал из мести или для удовольствия. Просто это был один из его способов быстрого получения информации. А отрубленные голова и рука были знаком для тех, кто придет после. Он снова склонился над телом. Голова была практически цела, и только в левом ухе зиял след от удара узким длинным стилетом. Все это значило, что, прежде чем умереть, Хранитель Власти многое рассказал Измененному. Эвер двинулся вдоль комнаты, бросая по сторонам быстрые, но внимательные взгляды. Остановившись у трупа женщины, он осмотрел его и снова кивнул, да, это работа Измененного. Эта женщина умерла легко. Можно было поручиться, что трупы жрецов и охранников также носят следы быстрой и легкой смерти. Измененный был верен себе. Эвер не сомневался в том, что если бы Хранитель Власти сразу начал отвечать на вопросы Измененного, то умер бы тоже быстро и легко. Эвер еще некоторое время мелкими шажками передвигался по комнате, внимательно осматривая каждую пядь стен, пола и потолка, потом вышел из комнаты, бросив собравшимся у дверей:

— Приберите тут все. — И, резко кивнув в сторону Вграра, приказал ему: — Иди за мной.

Они молча спустились по лестнице, прошли через двор и поднялись в роскошные апартаменты жреца. Когда резная двустворчатая дверь закрылась за ними, Эвер остановился и, резко развернувшись, в упор посмотрел на Верховного жреца. Тот невольно отшатнулся.

— Господин…

Эвер принялся мерить комнату шагами.

— Как такое могло произойти?

Вграр подавленно молчал. Эвер еще несколько раз прошелся по комнате и снова остановился перед Вграром:

— Почему мне сообщили только через три дня? Вы что, забыли о правиле, по которому в случае гибели Хранителя любой посвященный должен немедленно известить другого Хранителя, находящегося поблизости?

Эвер требовательно смотрел на Верховного жреца, но и тот и другой знал, почему Верховный жрец, вместо того чтобы послать за Хранителем Порядка, кинулся к Месту власти и попытался сначала представить Совету Хранителей свою версию. Он боялся. Он боялся Хранителя Порядка, потому что переметнулся от него к Хранителю Власти. Хотя до того изо всех сил пытался убедить Эвера в своей преданности. Он боялся Грона, потому что со всеми потрохами влез в интригу Хранителя Власти и считал, что чудом избежал гибели в ту ночь. Он боялся того, что из-за столь чудовищного происшествия ему будет отказано в доверии и он кончит жизнь ритуальным самоубийством у подножия изуродованной статуи богини Магр. Но главное, он боялся того, что Эвер немедленно обвинит его в небрежении долгом, закует в кандалы и отправит на Остров. Это было бы самым ужасным из всего, что могло с ним приключиться. Даже смерть от рук Измененного казалась ему лучшим выходом. Несмотря на все, что он видел в апартаментах Хранителя Власти. Молчание затягивалось. Вдоволь насладившись взмокшим лицом и ужасом в глазах этого дюжего мужика, Эвер покачал головой и продолжил:

— Вы понимаете, что Измененный уже успел уйти далеко и, возможно, его уже нет в Горгосе?

Вграр облегченно выпустил воздух сквозь судорожно стиснутые зубы. То, что обвинения не прозвучали, означало, что самого страшного пока не произошло. Он уже не думал о том, как возвыситься в Ордене, сохранить бы за собой это место или хотя бы жизнь. Однако Эвер стоял и требовательно смотрел на него, поэтому Вграр пробормотал:

— Мы послали гонца к императору с просьбой перекрыть все ближайшие порты.

— Вы — тупица, — категорично бросил Эвер. — Если бы Измененный был так предсказуем, то мы не возились бы с ним так долго.

Вграр снова съежился, но на этот раз в его глазах уже не было того ужаса, который заполнял все его существо еще минуту назад. Он успел немного изучить Хранителя Порядка и знал, что если брат Эвер сразу не обвинил его в небрежении долгом, то уже не будет этого делать. А любое другое обвинение, по его мнению, можно было перетерпеть. Горгос уже несколько столетий был главной опорной базой Ордена в Ооконе, так что вся жизнь горгосского жречества была неразрывно связана со служением Ордену, а Магр была для непосвященных или тех, кто только вступил на жреческую стезю. И потому Вграр знал, что если он не лишится власти в сети Ордена на территории Горгоса, что было возможно только в случае обвинения в небрежении долгом, то его положение Верховного жреца останется непоколебимым. Худшее, что его могло ожидать, — это контролер Ордена с правом вето. Хотя, конечно, мечты о должности Хранителя в ближайшее время можно забыть… В этот момент в дверь постучали. Вграр, взглядом спросив дозволения у Хранителя Порядка, приказал:

— Войди.

На пороге появился служка, за которым маячил солдат со взмокшим и черным от грязи лицом.

— Скорый гонец от императора, Верховный слуга Магр.

Вграр, снова испросив разрешения, подошел к солдату и, приняв из его рук скрепленную печатью императора вощеную табличку, быстро вскрыл ее. Пробежав глазами текст, он вспыхнул от удовольствия и, протянув дощечку Хранителю, радостно произнес:

— Измененный прорывается к северным портам. Он вырезал несколько застав на Главной дороге. Его семья вместе с ним. Женщину и двух детей, закутанных в плащи, видели многие.

Эвер осторожно взял табличку и внимательно прочитал ее. Это было не похоже на Измененного так громко заявлять о себе. Если именно это не было его целью. Эвер задумался. Возможно, Измененный просто хотел, чтобы все думали, что он уходит туда, а на самом деле он сейчас двигается в другую сторону. А может быть, он действительно прорывался на север и делал это с таким шумом, чтобы отвлечь внимание от тех, кто уходил на юг. Но при любом раскладе одно было однозначно — вряд ли он даст себя схватить, опять же если это не было его целью. Но в таком случае Эверу страшно было даже думать о последствиях. Он вздрогнул и подумал о тех, от кого Измененный хочет отвлечь внимание. Это могла быть только его семья. И тут Эвер чуть не совершил ошибку. Он уже повернулся и открыл рот, чтобы отдать приказ об усиленном поиске во всех частях Горгоса, но особенно на юге, женщины с двумя детьми: мальчиком и девочкой, причем у мальчика не должно было быть правой кисти. Но тут у него в голове будто сверкнула молния. Перед его глазами возникла фигура Хранителя Власти, руки которого с одной отрубленной кистью лежали на крышке ларца с его собственной головой, и Эверу пришло в голову, что́ Измененный сделает с ним, если его сын умрет, пусть даже и от раны, полученной при Хранителе Власти, но находясь в его плену. Несколько мгновений он стоял в оцепенении, потом очнулся и, тряхнув головой, повернулся к Вграру. Он окинул жреца потерянным взглядом и с некоторым колебанием в голосе произнес: