Михаил Щукин - Рабыня [litres]

– Э-э-э, вы тут все совсем двинулись? Или это меня еще и по голове приложили?

– Молчи уж, – тихо зашипела Лера, не поднимая головы. – И так играть тяжело. Мы тут импровизируем уже столько времени. А тут еще ты смешишь. Ешь давай.

– Я-я-я… – Майя совсем растерялась. – Да меня завтра Мегера с потрохами сожрет. Сразу как узнает, чем вы тут наглую рабыню после порки откармливаете.

– Майя, не ерепенься. Картинку портишь. О Мегере забудь, – тихо, почти не двигая губами прошептала принцесса. – Ей завтра не до тебя будет. Ты же у нас вроде как валькирия, израненная в бою за сына Великой. Тебя чудесно воскресили и теперь угощают со стола Великой матери.

– Ну да. – Голос у Майи был полон скепсиса. – Никогда не могла понять, откуда в этой легенде на столе такое изобилие. Великая вроде как выросла в бедном горном племени и спустилась с гор, чтобы выйти замуж за земледельца. А воскрешенную кормила повседневной пищей бедняка. Слушайте, а вы уверены, что бедняк в подножии гор питался исключительно мясом куиндры из пустынных песков Лендары.

– Ну чего придираешься, – Иллис с трудом удержала торжественно-серьезное выражение лица. – Это же было пару тысяч лет назад. Может, в те времена беднякам только это и привозили.

– Ну да. Особенно если учесть, что в легенде о битве Единого с тварью упоминается цена за тушку куиндры в те времена. В пересчете на наши денежки, кажется, что-то около тридцати золотых. Сейчас она, конечно, подорожала немного, раз в пять. – Майя по-прежнему с сомнением достала вилкой кусочек мяса с тарелки и покрутила перед глазами. Со стороны казалось, что она приняла трапезу и восхищается приготовленным мясом. – Но сам факт. Если в те времена любой бедняк мог себе позволить повседневный обед за тридцать золотых. То что говорить о нынешних аристократах. Они такое себе даже помыслить не могут. Самое большее один-два раза в месяц.

За импровизированным троном раздались сдавленные всхлипы. Лера, спрятавшись от чужих глаз, старалась прийти в себя от смеха. Иллис сильно жалела, что не может себе позволить уйти с трона.

– Майя, пощади. Ну, я тебе устрою, когда освобожусь. Лера, перестань там хрюкать. Я тут, можно сказать, загнусь скоро. Дай ей чего-нибудь. Только чтоб помолчала.

Из-за трона снова выплыла Лера. Так же изящно выступая с бокалом красного вина, она сделала круг и, опустившись на колени, подала его Майе.

– О-у, вино из лозы, что произрастает в окрестностях той же пустыни. Не, странный бедняк какой-то этот муж Великой.

– Майка, заткнись. Я же сейчас все разолью. – Лера замерла, опустив голову. Так, чтобы лицо со стороны зрителей закрывали распущенные волосы, и не было видно выражения ее лица.

– Ну, так это же вино бедняка. – Майя все же приняла бокал. И даже соизволила приподнять его, приветствуя толпу, а потом Великую, вроде как собралась пить в ее честь. – Бедняки такое вино в то время, наверно, каждый день пили, вместо воды. Так что не грех и разлить, наверно. Это сейчас его бутылочка стоит больше золота в таком же объеме.

– Ну тебя. – Поспешно изобразив поклон и не выпрямившись, Лера ускользнула обратно за трон. Где снова раздался сдавленный смех.

– Слушай, Иль-Великая. По легенде, ты пила вместе с воскрешенной воительницей.

– «И звон хрустальных бокалов стоял над столом, во время той трапезы…» – тихо процитировала Иллис, что-то нажимая у себя на руке. С этими словами она протянула свой бокал Майе.

Над поляной и праздничной толпой разнесся мелодичный звон хрусталя, переданный через браслет принцессы и усиленный динамиками, установленными на поляне. Громкий восторженный вопль был ответом на него. В ответ с той стороны озера раздался перезвон бокалов. В небе расцвели цветы салюта.

– О, теперь мы можем отбыть к себе. – Иллис облегченно вздохнула.

– Что? Ну нет, это несправедливо. – Майя с деланым возмущением оглянулась на Иллис. – Я только вошла во вкус. Когда еще смогу побыть на ежедневной трапезе древнего бедняка-земледельца и пить истинно бедняцкое вино из настоящих бедняцких бокалов… из голубого горного хрусталя?

– Дома продолжишь. Лера вон с удовольствием тебе компанию составит, да и я тоже.

Под восторженные рукоплескания толпы работники поспешно установили полог шатра, и все облегченно выдохнули.

«Великолепное решение постановки старой легенды…»

«Неожиданная постановка легенды воскрешения стала приятным сюрпризом и истинным украшением дворцового праздника…»

«…великолепная игра показала дочь правящей семьи с неожиданной стороны…»

– А вот тут прочти.

«…акцент на хрустальном звоне приобретает особый смысл…»

– Я что-то не пойму, Цера. Вся пресса говорит именно об этом? – Императрица недоуменно слушала обзор прессы.

После праздника вся пресса в основном была посвящена смакованию проходивших приемов и гуляний в разных уголках империи. При описании праздника в дворцовом парке особое место занял даже не традиционный пикник, а сценка, изображавшая легенду воскрешения Великой матерью воительницы, с риском для жизни спасшей Единого. Обсуждению и смакованию «тщательного» убранства, «выверенных деталей», а особенно «великолепной» игре актеров, а исполнительницам главных ролей были посвящены статьи практически во всех изданиях. То, что в качестве главной героини выступила сама принцесса Иллисиана, придало еще большей интриги празднику, устроенному во дворце.

– Весьма неожиданный результат вчерашних приключений. Не правда ли, дорогая. – Император бодро прошел в кабинет.

– Да, совсем неожиданный. Придется теперь превратить этот эпизод в традицию. Только вот эти слушанья портят все настроение. – Адила слегка поморщилась.

– Добрый день, папа, добрый день, мама. – Иллис появилась в дверях. Хорошего настроения родителей она явно не разделяла.

– Добрый день, Иллис. – Димир постарался приветливо ей улыбнуться. – Надеюсь, ночь прошла спокойно?

– Да, но Майю пришлось на три часа положить под регенерирующее поле. Иначе ночью она могла добить свои ребра. Надеюсь, никто не будет меня упрекать, что я это сделала, положив рабыню в свою кровать.

– Ты правильно сделала. – Адила постаралась приветливо улыбнуться. Чувствовать себя виноватой еще и в этом происшествии было очень неприятно. – Надеюсь, тебе удалось выспаться?

– Вполне, мама. – Иллис устроилась рядом с родителями за столом. На слушаньях она присутствовала в качестве свидетеля.

Кабинет постепенно наполнился людьми. Приведенные служанки и леди Мегерианна заняли отведенные им места.

Собственно, в слушаньях принимали участие только те, кто был в курсе произошедшего. Поэтому вопросы к свидетелям и участницам носили скорее уточняющий характер. Но по мере того, как картинка, с самого начала неприглядная, постепенно обрастала подробностями, взгляды окружающих, бросаемые на виновниц происшествия, из недоуменных становились какими-то брезгливыми. А когда Нара стала высказывать свои претензии к отсутствующей рабыне, у всех появилось ощущение гадливости. Даже Мегера, до сих пор пытавшаяся доказать правильность своего решения о наказании, смотрела на свою бывшую протеже с брезгливым недоумением.