Михаил Щукин - Рабыня [litres]

Самой большой проблемой при полной изоляции для девочек оказалась скука. Это стало ясно уже на следующий день. Запертые в маленьком пространстве, где свободного места было всего пять шагов от спальной зоны до санузла, девочки могли рассчитывать только на визиофон и разговоры друг с другом. В первый же день Иллис без особого труда нашла выход на камеры видеонаблюдения за перроном и окрестностями. Но особо смотреть там было нечего. Даже на прилегающих улицах прохожие появлялись очень редко. Поэтому девочки расширили проекцию экрана, насколько позволял стандартный визиофон, и разделили его на две части. Одна постоянно показывала изображение улицы и перрона. А по второй непрерывно демонстрировались развлекательные программы. Девочкам они быстро надели. Но это был хоть какой-то фон. Поэтому распорядок дня у них сложился сам собой. Первую часть дня Майя занималась с Иллис. Тщательно изучая расположение точек на ее теле и пытаясь составить процедуры. А после обеда они по очереди делали разминку на маленьком пятачке. Вдвоем было неудобно. А после пытались работать в спарринге в тесном пространстве, используя те же стол и топчаны как дополнительные препятствия. Это было весело и смешно. А вечером были снова процедуры для Иллис и разговоры на разные темы.

Эти процедуры она полюбила больше всего. Работа Майи была чем-то похожа на очень нежный массаж. Когда каждая клеточка тела начинала расслабляться. После ее работы она чувствовала подъем сил. Хотя и понимала, что это вызвано в немалой степени воздействием энергетики Майи на ее собственную. И испытывала вину, видя, как устало при этом выглядит Майя.

– Так ты что, только и делала, что тренировалась и училась? – удивлялась Иллис, лежа на столе под руками Майи и положив подбородок на руки.

Шел уже четвертый день их заточения. По визиофону начинались очередные новости. Но девочки давно перестали их слушать. Все равно там нового почти не сообщали.

– Почему? – удивилась Майя. – С папой я занималась три часа в день с утра. Потом до обеда с мамой уроками по школьной программе, после обеда два часа по предметам техники Альтер. А по вечерам, когда все дети приходили из школы, я гуляла с соседскими мальчишками.

– А что, девчонок не было? – Иллис живо интересовалась жизнью, которая оказалась для нее недоступной.

– Были, но с ними скучно. Они все с куклами да мальчишек обсуждают. А что мне с ними делать? Я с мамой с девяти лет начала ходить по пациентам. Это интересней, чем куклы.

«…операция проведена в рамках объявленного ранее поиска беглой рабыни Майи Винсенской, удерживающей в заложницах принцессу Иллисиану. – С экрана на девочек вдруг посмотрели они сами. – К сожалению, сведения о предполагаемом местонахождении преступницы не подтвердились. Напоминаем, что за верные сведения о преступнице или ее заложнице назначена сумма в пятнадцать тысяч…»

– Ого, а цена-то растет, – хмыкнула Майя. – Инфляция, однако.

«Представитель дворца по общественным связям сообщает, что согласно утвержденному указу императорской семьи, беглая рабыня, Майя Винсенская, заочно приговорена своей хозяйкой, императрицей Адиланной, к смертной казни. Казнь назначена в соответствии со статусом рабыни и не требует подтверждения приговора в суде. Согласно предоставленной нашему агентству справки из историко-статистической службы, в последний раз этот вид наказания по отношению к рабам применялся более ста восьмидесяти лет назад…»

Иллис замерла на столе, боясь даже посмотреть на Майю. Но та только выслушала репортаж до конца и, хмыкнув, продолжила процедуру.

– Я когда вернусь, поговорю с мамой. Она отменит указ. – Иллис осторожно положила голову набок, так чтобы видеть лицо Майи. Прерывать процедуру, как она знала, было нельзя.

– Сперва пусть меня поймают, – спокойно откликнулась та. – А поговорить… это глупо. Я не просто беглая рабыня. Я угрожала твоей жизни, похитила и удерживаю при себе. На этот счет есть отдельный закон. Я вчера еще смотрела исторические ссылки на этот счет. Там нет исключений. На моем месте казнили бы даже герцога или графа. Даже другого члена правящей семьи как-то казнили. Для меня разница только в виде казни. Ты ничего не сможешь изменить. Так что лучше скажи, мне продолжать работу или остановимся на этом?

– Это ты к чему?

– Всё, на сегодня я закончила. – Майя присела на свой топчан, устало стряхивая руки. – Ну, меня ведь убьют или казнят, если поймают. А у меня сейчас есть возможность отыграться на тебе.

– Майя, для меня это ничего не меняет. Мы обсуждали это и раньше. Я тебе доверяю.

– Спасибо. – Майя грустно улыбнулась. – Знаешь, как-то грустно осознавать, что ты у меня будешь последней пациенткой. Даже не так. Если мне не удастся уйти, то последние наработки мамы мне уже никому не передать. Теперь это очевидно. В обители нет никого, кто бы занимался этим вопросом. Ты согласишься им рассказать хотя бы о возможностях? Там смогут начать работу заново.

– Да, – Иллис с трудом сглотнула. – Но только если это будет необходимо. Я сделаю все, чтобы ты выжила.

– Вряд ли. От тебя тут немногое зависит. Давай прекратим разговоры на эту тему.

– Хорошо. – Иллис через силу улыбнулась. Обсуждать было действительно нечего.

– У нас вода заканчивается. Завтра придется выйти. Может, ты тут побудешь?

– Нет, это бессмысленно. Ты же вернешься сюда.

– Ну да, я просто советуюсь. А знаешь, как мы с парнями катались на контейнерах? Сейчас расскажу.

– Мы вынуждены проводить поиск во всех возможных точках выхода рабыни, ваше величество. К сожалению, ни один из двадцати трех городов отбросить не удается. Во всех случаях в тоннелях есть боковые выходы в непосредственной близости от поверхности. И они всегда выходят на окраины городов. В трущобах легко затеряться. А как мы уже убедились, девчонка хорошо ориентируется в этой среде. Уверен, она сможет там выжить.

– Мне бы еще уверенность, что там выживет моя дочь, Кир.

– Я по-прежнему уверен, что ее цель уйти за границу. Причем во внешние провинции. А оттуда к соседям, из тех, где не выдают беглых рабов.

– С тобой никто и не спорит. Только в какой стороне она собирается это сделать? – Горден тяжело вздохнул.

Шел уже второй месяц охоты на беглую рабыню. Шанс, вроде появившийся пару недель назад, был не просто утерян, а с треском провалился. Спешно организованные засады, за которые взялся начальник имперской полиции при поддержке городской стражи, оказались просто бесполезны. Стражники не учли возможность соскочить с крыши контейнера раньше его выхода на поверхность и уйти техническими тоннелями. Ну, кто мог предполагать, что какая-то девочка-рабыня может знать о технических выходах и воспользоваться ими. Теперь Горден вообще старался лишний раз не раздражать императора на совещаниях, а только слушал.