Алексей Агеев - Под знаком императорского дома [litres]

Из рассказов очевидцев он узнал, что имперцы с погибшего крейсера высадились на обломок «Принца Эузебио» в надежде спасти своего командира спустя семь часов после окончания боя. Но опоздали на чуть-чуть. Их опередил спецназ халифата. Ударная группа лишь зафиксировала, что кто-то с корнем выдрал капитанский ложемент и утащил его, для этого прорезав во внутренних перегородках ряд технологических проемов.

И теперь отставной легат проводил целое расследование, куда пропал молодой повелитель и что именно сейчас с ним.

Тем временем из дворца светоча всех правоверных пришли очень необычные вести – войны не будет. Неожиданная ярость защитников Каср-аль-Хамра, их беспримерное мужество в бою устрашили халифа. Его ближнее окружение испугалось, что ответ империи сметет монархию, как сильный порыв ветра сносит с дерева осенний лист. Ведь ставка на молниеносный разгром остатков третьего флота и далекую Поднебесную республику не оправдалась. Одно дело дразнить тигра, улучив момент подергать его за усы, и совсем другое дело оказаться с могучим и разъяренным хищником один на один.

Не дожидаясь возмездия, партия сторонников мира через посредников запросила империю о переговорах. Капудин-паша Ахмед-бей, командовавший флотом вторжения, был признан мятежником, сепаратистом и брошен в застенок. На флоте прошли массовые аресты наиболее рьяных сторонников войны и была спешно признана независимость новообразованной исламской республики Эль-Кахира.

Халиф согласился на все условия империи, признал себя проигравшим и торжественно покаялся за свою самонадеянность. Империи были обещаны репарации и компенсационные выплаты. Все выжившие пилоты имперских истребителей в битве за Каср-аль-Хамру были торжественно переданы дипломатам империи в халифате. Но вот главный герой сражения и творец победы сгинул бесследно. Флотская разведка империи буквально рыла землю носом, но ничего не смогла узнать о судьбе флаг-майора Саломатина. Даже вездесущие журналисты и те не смогли накопать ничего об участи победителя.

След смог нащупать лишь многоопытный отставной легат, прекрасно знавший изнутри всю систему взаимоотношений в вооруженных силах халифата. И вот теперь здесь, в самом сердце Блистательной Порты, он ждал своих старых знакомых для проведения одной очень сомнительной сделки.

Вновь звякнул колокольчик входной двери, и в кафе прибавилось посетителей.

– Если бы мне кто сказал, что такая хитрая лиса, как ты, осмелится пить вино в двух кварталах от дворцового комплекса, я бы плюнул ему в глаза. – Прибывшие, по очереди, очень тепло обнялись со своим названым братом.

– Ну что, ветераны, есть неплохая возможность подзаработать. Обсудим? – Хафиз Хосу с видимым удовольствием опрокинул в рот остатки вина и, поймав завистливые взгляды своих бывших подчиненных, громко распорядился: – Вина нам и закусок…

Фаваз Груози почти всегда пребывал в невозмутимом состоянии души. Это вокруг него обычно суетились звезды разной величины, а он улыбался улыбкой довольного чеширского кота, даже не поднимая век.

Это про него шептались сплетники: «Один из известнейших ювелиров, обласканный самим халифом. Он смог совершить невозможное. И пусть одни производители гордятся своими традициями и богатой историей, а ювелир Фаваз Груози буквально взлетел на пик славы благодаря мастерству и таланту. Он умеет возводить в ранг самых драгоценных те камни, которые в течение многих поколений считались вторым сортом. Он первым смог показать возможности черных и матовых брильянтов, да так, что короли прозрачных камней из старейших ювелирных домов перестали глядеть на него свысока».

Только сейчас Фаваз Груози пребывал в очень и очень взволнованном состоянии. Основатель и арт-директор грандиозного проекта – новомодного ювелирного дома «Гризгоно» – похоже, не спал целую ночь.

У стойки охраны алмазной фабрики, расположенной в старейшем районе Блистательной Порты он выглядит обычным посетителем. Ни прихлебателей, ни звезд вокруг, нет музыки и веселья, никто не смотрит на него с изумлением. Рядом только молчаливый телохранитель со старым потертым кожаным кейсом, в котором покоится драгоценный камень в 420 карат. И два небольших шара-дроида – охрана, выделенная братом. Наконец за ними приходят и ведут по длинным коридорам туда, где с утра до вечера пилят и шлифуют драгоценные камни.

– Честно говоря, мне немного страшно, – сказал Фаваз, открывая свой саквояж. – Я всегда любил риск, любил начинать то, что никто раньше не делал. Но тут нечто особенное. Этому камню почти миллион лет. А погубить его можно одним неумелым движением. Ответственность, когда тебе в руки попадают такие шедевры, огромна.

– Дорогой мой друг. Все сомнения долой. Вы попали к лучшему мастеру, кто способен разрезать это чудо на три части. – Сопровождающий старший менеджер махнул рукой, призывая мастера подойти ближе.

– Эка невидаль, алмаз весом 84 грамма. Величиной с большую запотевшую стопку водки и прозрачен почти так же. – Восьмидесятилетний мастер-резчик без тени сомнения крепко взял в руки камень. И принялся его пристально изучать. Пауза затянулась минут на восемь.

– Думаю, получатся два брильянта и один огромный алмаз изумрудной огранки.

– Как будете резать?

– Никакого лазера. Обычный удар молотком. Скол должен пройти через вот это маленькое вкрапление. Когда разрез его минует, по сторонам скола откроются чистые поверхности и цена камня будет еще выше.

Фаваз промокнул лоб платком. И только сейчас обратил внимание, что на рабочем месте пожилого резчика – самые простые и надежные инструменты. Напоминающие плитки шоколада куски коричневого воска, деревянные тиски, матерчатые перчатки и режущие инструменты, изготовленные тоже из алмазов. Настоящая техника первобытного времени, когда оружие и инструменты делали из кусков обсидиана.

Старик установил камень на деревянную подставку и залил его воском-сургучом. Лишь та часть брильянта, что будет отрублена, осталась на поверхности. В маленькую лупу старик долго изучал место резки. Похоже, что и ему, в его восемьдесят, было немного не по себе.

Затем, достав вставленный в резак промышленный алмаз, мастер делает аккуратнейшей надрез. Театральная пауза, два неуловимо коротких удара, и в его руках оказывается первая часть. Ее немедленно взвешивают под хлопки шампанского.

В этот момент Фаваз Груози впервые переводит дух. И немедленно окутывается облаком «белый шум».

– Брат, мы сделали это, – возбужденно говорит он. – Если ты сможешь наладить поставки камней, то мы станем богами на ювелирном Олимпе.

– Мы не переплатили за алмаз? – прервал его невидимый собеседник.