Владимир Журавлев - Охота на тринадцатого [СИ]

— Ежи! — прошипел еле слышно адмирал. — Я хочу, чтоб этот сраный «тринадцатый» был не где‑то, а на моем пыточном столике! Ты, долбаный начальник разведки, сможешь это сделать?

Адъютант подумал, прежде чем ответить.

— Если они на Клондайке, мы их достанем! — твердо пообещал Радзивилл. — Клондайк — наша территория, там осталось достаточно специалистов нужного профиля.

Генерал Зееленбиндер, побледнев от злости, пролаял серию приказов…

«Русалка» содрогнулась. Фиолетовый импульс ушел в черноту космоса. Мимо. С грохотом выпала личинка хладагента, резко ударило запахом дыма. Значит, личинка перегрета, предкритический режим, самое то для эффективного поражения, оставалось попасть. Вот только снова мимо.

Командир расчета глянул на счетчик Олл-аут. Тот мигал почти непрерывно. Плохо. Установками глушения садили все, не жалея аппаратуры. В результате на втором выстреле отказал целеуказатель, следом сдохла вся автоматическая система сопровождения целей. Но это ничего, это было ожидаемо. Именно потому командир находился под куполом, рядом с автономной системой сопровождения, рассчитанной на ручное управление, а не на внутреннем боевом посту, как полагалось по уставу. Но на пятом выстреле встала подача хладагента. А одна личинка, между прочим, под полтора центнера, и ручек нет. Но пока что с ситуацией справлялись, стреляли. Хладагент подкатывали бойцы военной полиции, они же вручную с техником-юстировщиком поднимали личинки и закидывали в затвор. Оставалось попасть в цель. Вот только — как?

Командир в очередной раз беспомощно выругался и опустил щиток прицела на лицо. Как попасть, когда станина вибрирует от близкой работы противоракетчиков? Когда весь корпус трясется от попаданий европейцев? Когда автономная система сопровождения целей, падла, цель в упор не видит, зато кидается на каждый подрыв ракеты, и увести ее от теплового облака возможно лишь принудительно? А бешеные погрешности самой системы?!

Фиолетовая вспышка, грохот выпавшей личинки. Мимо.

— Ну и хрена ль садить в космос на глазок? — прохрипел боец военной полиции, помогая закинуть очередную личинку в затвор. — Не попадаем же!

— Тащи! — крикнул техник. — Попадем! И-раз!

Боец выругался, торопливо сбросил броню и ухватился за край личинки. Сам техник давно уже расстался с костюмом радиационной защиты и работал в одной фибре, потемневшей от пота. Вообще‑то работать без костюма под куполом категорически запрещалось и было по-настоящему опасно, но попробовал бы кто закинуть в затвор личинку хотя бы в летном скафандре!

С точки зрения полицейского они, конечно, занимались ерундой. Но и техник, и командир понимали, что действуют единственно правильным образом. «Русалка», новое экспериментальное оружие, теоретически могла пробивать экраны Фридмана. В предкритическом, самом эффективном режиме — могла. Надо было только попасть. Потому‑то корабль и шел на сближение с европейцами — чтоб уменьшить погрешность системы сопровождения целей. Потому и стреляли непрерывно, чтоб держать установку в предкритическом режиме, в шаге от самоподрыва…

— «Русалка»! — вдруг прилетел по внешней связи деловитый голос. — В пределах двух минут у флагмана европейцев пройдет флуктуация экранов Фридмана! Не упустите шанс!

Командир экспериментальной, абсолютно секретной установки моментально понял, что к чему.

— Спасибо, разведка, кто бы вы ни были! — прошептал командир, лихорадочно захватывая новую цель. — Останьтесь живыми…

Пожелание было нелишним, потому что неведомый отчаянный диверсант наверняка именно там и сидел, куда так старательно целился командир.

Контур установки низко загудел, накачиваясь диким сгустком энергии. Предкритический, самый эффективный режим, в шаге от взрыва.

— Заряжающие, хладагент! — прохрипел командир, отчаянно пытаясь стабилизировать прицел. — Взорвемся, м-мать ваша Даждь-бога!..

И тут случилось то, чего командир боялся, чего ожидал, внутренне сжимаясь от страха, с самого начала боя. В них попали. От страшного удара командир чуть не вылетел из компенсатора, сознание на миг помутилось…

Частично им все же повезло — подарок европейцев прилетел не в купол, а рядом. Командира уберег щиток, опущенный на лицо, и надежные крепления компенсатора. А вот заряжающим досталось по полной программе. Боец военной полиции, как упал, так больше не двинулся. Техник сидел у стены, держался за лицо и тихо выл. С подбородка у него непрерывной струйкой бежала кровь.

— Заряжающие, хладагент! — заорал командир, уже понимая, что никто не откликнется — входная диафрагма за его спиной щелкнула сразу после попадания, надежно отсекая от разбитого сектора — и от помощи.

Страх накатил слепым желанием куда‑то бежать, спасаться… и вдруг отступил. Командир ясно понял, что пришло время платить. Автономная система сопровождения целей вышла из строя? Что ж, зато осталась старая надежная оптика, острое зрение и твердые руки. Ну а за то, что поленился поставить на электронику дополнительные кожухи защиты, в космосе всегда была одна твердо установленная плата — жизнь. И за то, что пил с техниками, вместо того чтобы отрегулировать систему подачи хладагента, тоже платой жизнь. Жизнь бесценна, ей можно перекрыть любые кредиты. Значит, так тому и быть. А выстрелить из «Русалки» можно и без хладагента — правда, один раз.

Приняв решение, далее командир «Русалки» действовал четко, уверенно, без единой ошибки. Страх ушел, и больше ничто не мешало выполнить боевую задачу.

— Заряжающие! — по привычке скомандовал он.

Европейский флагман далеким теплым мячиком завис в прицеле. За спиной офицера окровавленный техник подполз к личинке, на ощупь ухватился за неудобные скругленные бока, захрипел, разрывая жилы, выпрямился и шагнул вперед. Мягко клацнул механизм затвора.

— Есть хладагент, командир…

Но командир его не услышал, потому что по цели внезапно побежала волна флуктуации.

— Спасибо, ребята, — прошептал офицер и нажал пуск.

И вспыхнул свет…

— А, доннерветтер! — удовлетворенно сказал генерал Зееленбиндер.

Адъютант был полностью с ним согласен. Русские гибли. Бессмысленный на первый взгляд порыв русских маток на поверку бессмысленным и оказался. Умело и четко увеличивая плотность огня на выбранных целях, командующий Седьмым флотом жег противника одного за другим, и русские ничего не могли противопоставить отлаженной военной машине европейцев. Тактическая карта буквально горела значками выведенных из строя кораблей, обширными зонами помех, засветок, вспышками взрывающихся ракет…

— Не вижу! — вдруг сказал адмирал обеспокоенно. — Ничего не вижу… Тогда… шайсе! Генерал, они здесь!