Артем Фадеев - Разочарованные. Трилогия (СИ)

— Ты издеваешься? — повернувшись лицом к Паше, осведомилась Полина.

— Даже и не думал, — заглянув ей в глаза, признался Павел: — Просто констатирую факт.

— Теперь мне придется ее стирать, — ответила на взгляд Паши девушка: — Но думаю, что Марина согласится подождать несколько дней, пока она высохнет.

— Мне кажется, что она будет просто счастлива, получить ее назад даже через несколько месяцев, — не сводя взгляда с Полины, произнес Павел: — Не появись мы с Петей сегодня на кладбище, боюсь, Марине навсегда пришлось бы проститься с ней.

— Не могу с тобой не согласиться, — в прихожей повисла неловкая пауза. Девушка немного приподняла голову, и ее губы оказались рядом с губами Паши.

В этот самый момент, неожиданно для Полины и Павла ожил Петр, кото-рый до этой минуты, стоял чуть поодаль от них и размышлял, скорее всего, о своей новой задумке: — Так мы, наконец, идем, Пол? — рассеянно поинтересовался он.

— Да, конечно, Петя, — отстранившись от Паши, сказала девушка: — Я готова.

— Удачно вам добраться до своих домов, — пожелал Павел, провожая гостей до порога.

— Спасибо, Паш, — коротко поблагодарил его Петр, открывая дверь: — Значит, договорились, до завтра?

— До завтра, — обречено попрощался Павел.

— Спокойной ночи, — улыбнулась на прощание Полина.

— Спокойной ночи, — эхом повторил Паша.

После того, как друзья Павла исчезли в темноте, он закрыл дверь, постоял немного в прихожей думая о чем-то своем, а затем направился в гостиную, убирать чашки с уже остывшим кофе.

Пистолет в кобуре упал на стол.

Полковник уныло проследил за его кратким полетом, а затем сел на один из свободных стульев.

— Это я во всем виноват, — произнес в пол голоса Дегтярев. Он, как и Скавронский со Славой, находился в кабинете Михаила Леонидовича: — Я ведь только хотел, чтобы ни кто больше не пострадал, а все вон как обернулось. Своей инициативой я подставил под удар не только свою, но и вашу карьеру. Правду говорят, благородными намерениями вымощена дорога в ад.

— Не вините себя ни в чем, Михаил Леонидович, — уныло ответил, на обращенные к нему слова, полковник: — Анатолий Александрович давно уже добивается моего отстранения от работы в органах. Если бы даже и не сегодняшний случай, он нашел бы какой-нибудь другой повод для достижения своей цели. Вам же, напротив все должны быть благодарны. Вы добились того, чего хотели. Илья Царев больше ни кому не причинит зла.

— Что касается Царева, тут вы правы. Но обезвредили-то его вы, — про-должил беседу Дегтярев.

— Это правда, — внезапно ожил парень, молча слушавший до этого диалог двух мужчин: — Не выстрели вы во время, девушка была бы уже мертва. Между прочим, вместо того, чтобы отчитывать вас там, на кладбище, начальник прокуратуры должен был спасибо вам сказать. Он и его люди не очень-то торопились помочь Полине.

— Для Анатолия Александровича этот довод сродни оскорблению, — вздохнул Скавронский: — Он заявляет, что полностью держал ситуацию под контролем. Вы и сами все слышали. Ему ни чего не стоит обернуть этот аргумент против меня.

— Что же теперь будет? — нерешительно поинтересовался практикант.

— На завтра он назначил мне встречу. Скорее всего, финалом нашей задушевной беседы будет мое увольнение, — предположил Олег Федоро-вич.

— А как же я? — удивился Слава: — Ведь вы назначены руководителем моей практики?

— Тебя, скорее всего, прикрепят к другому следователю. Это не проблема, — заверил парня полковник.

— Дикая несправедливость, — возмутился практикант: — Неужели ни чего нельзя сделать? Мы с Михаилом Леонидовичем готовы дать любые показания в вашу пользу. Ведь так, Михаил Леонидович?

— Да, — подтвердил Дегтярев: — Лично я готов сделать все от меня зависящее, чтобы помочь вам.

— Таких бы правдолюбивых кадров как вы, да в наши органы. Горя бы не знали, — улыбнулся Скавронский: — Но для начала мне все-таки придется переговорить с Анатолием Александровичем. А дальше станем действовать по обстоятельствам.

Повисшая в кабинете старшего следователя тишина означала, что Слава и Михаил Леонидович полностью согласились со словами Олега Федоровича.

— Ну, что же, — прервал молчание сам полковник: — Уже довольно поздно. Пора расходиться по домам. Я могу подвести вас. Если вы не против, подождите меня у входа в УВД. Я спущусь буквально через минуту.

Дегтярев с парнем синхронно кивнули и, не говоря ни слова, покинули кабинет Скавронского.

Олег Федорович, дождавшись пока за его собеседниками закроется дверь, встал со стула, подошел к столу, поднял с него кобуру с пистолетом, и внимательно осмотрел ее. Постояв так с пол минуты, он направился к сейфу, открыл его, положил внутрь железного ящика оружие, закрыл сейф на ключ, и, спрятав ключ в карман направился к входной двери.

В это самое время в своем кабинете находился и начальник прокуратуры Анатолий Александрович. Его рабочее место было покрыто полумраком, от чего предметы, находящиеся в кабинете, теряли свои очертания. Единственным источником освещения здесь была тусклая настольная лампа, расположенная на столе, за которым и сидел начальник прокуратуры. Лицо Анатолия Александровича так же было скрыто в темноте. Он говорил по телефону, сжимая в руках трубку и, разговаривая в пол голоса, что в обычных обстоятельствах было для начальника прокуратуры совсем не типично.

— Произошло недоразумение, — почти шептал он: — Все шло по плану, но тут вмешался этот полковник Скавронский. Тот следователь из УВД. Помните, я говорил вам о нем? — на другом конце провода ни кто не ответил и Анатолию Александровичу пришлось продолжить: — Он путался под ногами на протяжении всего дела, а под конец полностью сорвал его. Мне не удалось помешать ему. Он убил Царева до того, как Илья…, - начальник прокуратуры немного помолчал, а затем договорил: — Короче говоря, Романова Полина до сих пор жива. Я понимаю, с моей стороны это прокол, обещаю, что подобное больше не повторится. Но сегодня, я действительно ни чего не мог поделать. Своих людей я полностью контролировал, они бы не стали стрелять, я дал им четкие указания, на этот счет. Право выстрела принадлежало только мне. Без сомнения стрелял Скавронский, его пистолет даже не успел остыть за время нашего с ним разговора. На завтра я вызвал его к себе. Но это еще не все, возможно, мне бы и удалось помешать ему, но он притащил с собой на кладбище еще двоих, своего практиканта и нашего знакомого доктора Дегтярева Михаила Леонидовича, который, к стати и направил полковника по следу Ильи Царева. Справиться с тремя людьми прямо под носом у мальчишки — Царева так, чтобы он ни чего не услышал, было нереально, по этому мне и пришлось пустить дело на самотек. Да потом еще эти двое пришли, будь они не ладны. Какие-то друзья Полины. Шерлоки Холмсы юные. Они, видите ли, все сопоставили и поняли где нужно искать Романову. Пять лишних человек, вы представляете? Конечно, операция была сорвана. Может быть, это не так важно, но я записал их имена, сейчас, — Анатолий Александрович явно нервничал, больше всего ему было неуютно оттого, что его собеседник до сих пор не проронил ни слова. Ни чего хорошего это не предвещало. Порывшись в бумагах у себя на столе, начальник прокуратуры вытащил один из листов, поднес его к лампе и лихорадочно принялся читать: — Значит так, одного зовут Петр Андреевич Рогожин, а второго, Павел Антонович Розанов, — начальник прокуратуры вернул бумагу на свое место и, собрался, было продолжить беседу, как вдруг, неожиданно даже для него самого из трубки раздался спокойный мужской голос с хрипотцой: — Как ты сказал, их зовут? Повтори их имена.