Роман Глушков - Сорвавшийся с цепи [СИ,с издат.обложкой]

Нет, не обнаружили. Хотя прошли по улице мимо и заглянули в бывшую контору дорожников. Но возгласы отвращения дали понять, что гнилой мертвец справился со своей задачей, и Морок перестал злиться на него за испорченный в подвале воздух.

Пока чулымцы бродили у него над головой, он подслушал еще кое-что. Пугая «козла и волчару» Чернобаева лютой смертью, колькины братаны упомянули в разговоре между собой, что причиной их злости стал недавний взрыв, убивший несколько человек. Это случилось неподалеку от развалин бара «Пять звезд», где бандитский автомобиль либо напоролся на мину, либо в него ранее подложили взрывчатку. В общем, по мнению бандитов, это был «конкретный наезд», а не трагическая случайность, что тоже не исключалась в разрушенном городе.

Все это звучало любопытно, только при чем здесь был Морок? У чулымцев хватало врагов, но они в первую очередь заподозрили вестника Смерти. Почему? Озадаченный, он сел поразмыслить. Все указывало на то, что бандиты ошиблись, но заноза сомнения не давала ему покоя.

Дождавшись, когда стемнело и шум на улицах стих, Морок покинул убежище. И отправился к «Пяти звездам», благо, они находились по эту сторону от разлома.

В отличие от «Козырного короля» и «Мазутного счастья», этому бару не повезло - он развалился до основания. Но в его руинах осталось много ценного, и чулымцы, набрав добровольцев из выживших горожан, отправили их на раскопки. Чему копатели, надо думать, были только рады. Получить работу, за которую платили едой и водой, являлось сегодня немалой привилегией.

Вестник Смерти сразу же отыскал нужное место. Оно располагалось в полусотне метрах от «Пяти звезд». Бандиты погасили огонь и извлекли из раскуроченного внедорожника трупы, но его останки продолжали дымиться посреди улицы.

Воронка рядом с ним выглядела серьезно. Ручная граната такую не оставила бы - только хороший заряд взрывчатки. Либо ее где-то прикрепили к днищу автомобиля и взорвали здесь, либо и впрямь заминировали дорогу перед его проездом. Так или иначе, работу выполнили толково, пусть даже по меркам тихого и аккуратного Морока она была чересчур грязная и шумная.

- Ну и при чем здесь я? - вновь спросил он себя, прячась во тьме неподалеку.

И внезапно получил ответ на свой вопрос.

Даже пуская кровь своим обидчикам, вестник Смерти сохранял завидное спокойствие духа. Но настал день, когда его удалось вывести из себя. И хоть его лицо по-прежнему ничего не выражало, в Мороке закипело негодование, а его пульс и дыхание участились. Побоявшись сорваться и привлечь к себе внимание, он улегся на землю. И, до боли стиснув кулаки, продолжил глядеть на то, что его взбесило.

Из-за темноты он не сразу заметил свисающий с руин обломок кровли, а на нем - большую и жирную букву «М». Было не разобрать, чем она написана, но походило на кровь. И тот, кто ее написал, в точности скопировал почерк Морока. Не помни он точно, что не захаживал сюда после катастрофы, мог бы подумать, что автограф оставлен его рукой. Вот только казнь, которую имитатор устроил чулымцам, вызывала у настоящего Морока отвращение.

Такого на его веку еще не случалось. Впервые за долгое время он растерялся, не зная, как это воспринимать. И просто застыл, словно впавшая в анабиоз рептилия. Ему хотелось закричать, что это гнусное предательство. Да только не было у Морока ни друзей, ни соратников, а значит предать его не могли в принципе. И тем не менее, даже когда его бросили в тюрьму, он не испытывал столь острого чувства досады. Вдвойне обидной от того, что он не мог явиться к бандитам и поклясться, что он тут ни при чем, и что его кто-то подставил.

Виновнику провокации предстояло за нее ответить. Но кто он? Ее мог устроить и какой-нибудь хитрый бандит, решивший наказать собратьев, и Мизгирь, захотевший втянуть чулымцев в свою войну с Мороком. И у тех, и у других мог отыскаться подрывник, и все они были знакомы с почерком вестника Смерти.

Ничтожные, подлые людишки! Вместо того, чтобы заявлять о себе, они прикрываются чужими заслугами и именем! Даже несмотря на то, что в Пропащем Краю оно не упоминалось аж четверть века.

Вот только надо ли тратить время, выясняя, кого наказывать? Морок что, следователь? Не лучше ли наказать их всех, дав понять, что настоящему вестнику Смерти не нужна взрывчатка?

Мстить по горячим следам, однако, не стоило. Нынешнее подставное убийство и подлинные не должны были выглядеть как кровавый след одного исполнителя, использовавшего разное оружие. Вдобавок Мороку требовалось не только оставить «правильные» трупы, но и доказать свою непричастность к сегодняшнему взрыву. А как сделать это максимально доходчиво? Этот вопрос тоже надо было хорошенько обмозговать.

Вестник Смерти не собирался возвращаться в убежище. Отсыпаясь, он потерял из виду стрельбанов. И раз его снова выгнали на тропу войны, перво-наперво надо было разыскать, где сегодня отсиживалась группа Мизгиря.

Не исключено, что пальба, которую Морок слышал спросонок, имела отношение к стрельбанам. Если Мизгирь снова вторгся в город, он бы тоже не прошел мимо конторы «святых». И тоже не остался бы там, только, в отличие от Морока, по другим причинам. А куда убитые горем стрельбаны могли отправиться дальше? Возможно, в уцелевший бар на этой же улице. Но туда их вряд ли впустили бы - Крапчатый с приятелями не брали в свою компанию посторонних. Что и могло завершиться перестрелкой.

Через полчаса вестник Смерти прятался в руинах по соседству с «Мазутным счастьем», глядел на брезжащий в бойницах свет керосиновых ламп (видимо, нынешние хозяева не жгли почем зря горючее для генератора) и прислушивался к тому, что происходит внутри.

Народу в баре было немного. Морок уловил голоса всего трех человек. Они говорили негромко и спокойно, видимо, обсуждая какие-то дела. Шум пьянки отсутствовал, что было странновато. Мороку казалось, что любой, кто бы ни хозяйничал в баре, должен был не просыхать. В том числе и с прагматической целью - чтобы зазря не пропало добро. Ведь если вскорости прилетят спасатели, они не станут эвакуировать запасы выпивки. И чем меньше ее останется в баре к их прилету, тем меньше будет досада, когда ее придется бросить.

Ни Мизгиря, ни Крапчатого среди говоривших не было. Эти три голоса Морок тоже не припоминал. Но прикинул, что если бы дверь открылась, он успел бы заскочить в бар и разделаться со всеми, прежде чем те опомнились бы. Правда, имелся риск, что эти трое бодрствовали, тогда как их приятели уже спали - время было за полночь. Впрочем, так или иначе вестник Смерти успеет слинять. Или - при выгодном раскладе, - добавить к трем мертвецам еще парочку.

И все же Мороку пришлось себя одернуть, ведь он пообещал себе никого не убивать этой ночью. Зато подглядывание в окна не нарушало его стратегию. И он решил выяснить, кому теперь принадлежит бар, потому что на чулымцев и вечно поддатых друзей Крапчатого эти люди не походили.