Андрей Киселев - Терминатор. Часть 2 (СИ)

Остапенко сейчас сам про себя думал, что все как-то странно и быстро закончилось, здесь в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Как-то странно и разом. И после той единственной и почти роковой для ракетчиков атаки на крепость Скайнет «TANTURIOS».

Скайнет почему-то отступил и бросил здесь все. И это никому не было совершенно понятно. Ни одному военному ракетных обоих бункеров. Именно тогда, когда они практически ворвавшись на территорию базы и крепости Скайнет, потеряв многих из обоих отрядов, быстро и вынужденно отступили.

Скайнет отступил и перенес все, что ему было нужно за океан на другую свою базу «TANTAMIMOS». Бросив все и саму крепость лабораторию, взорвав нижние подземные уровни крепости, завалив там все, что скрыто было под землей под многотонными перекрытиями из титана и каменистого грунта. Он отпустил пленников. Присем всех до последнего живыми и невридимыми. И даже те не знали, что произошло тогда.

Скайнет бросил своих пленников, благодаря чему удалось пополнить ряды ракетчиков и расширить оба отряда, разбив на отдельные группы и даже рода, благодаря появившисмся в отрядах кроме офицеров ракетчиков военных из других родов войск. Отряды удалось сильно пополнить и вооружить.

Было многое пересмотрено. В том числе закон об измене ипредательстве касающейся пленных. Нельзя было засудить такую массу народа, оставленную Скайнет в его крепости «TANTURIOS» на месте разрушенного города Красноярска. И всех тотчас реабилитировали и включили в состав нового ополчения. И гражданских и военных. Сюда же влились еще разрозненные боевые все еще каким-то чудом существующие военные части с Дальнего востока и из под Хабаровска. Этот край война тоже обошла и зацепила лишь краем, как и этот военный и гражданский аэродром Хурба.

И вот эти радиолокационные вышки на сопках вблизи военного уцелевшего бетонного аэродрома и эти авиаангары и три самолета. Военнотранспортные ИЛ-76М, стоящие, теперь на взлетной полосе и готовящиеся к взлету. Груженые морской пехотой и десантом и ракетчиками полковника Гаврилова и полковника Остапенко. Только плазменное и стрелковое крупнокалиберное вооружение. И боеприпасы. Все, что удалось собрать и взять с собой в дальний перелет, через Тихий океан.

Америка запросила помощи. Срочной помощи. Она послала за океан сообщение. Практически открытым текстом, хотя толком и не зная, что там хоть кто-нибудь остался. И вот получила ответ от русских и готова была их принять и ожидать обещанной помощи и поддержки в борьбе против Скайнет уже на территории Америки. Из донесения было ясно, что им самим не справиться. У них положение было куда хуже и было много больных и обреченных на смерть. Им особенно нужна была медицинская помощ. И это тоже было ясно из донесения из-за океана.

У тех, кто там воевал, не было возможности уже дальше в одиночку продолжать борьбу с машинами. И было общее решение оказать помощь.

— Погрузка окончена — доложил Петру Остапенко, крепкого телосложения в прошлом морской пехотинец и пленник Скайнет, капитан Савельев Дмитрий. Теперь в подчинении самого Петра Васильевича Остапенко и его ракетного штаба бункера.

— Отряд майора Ващенко весь погрузился? — спросил Петр Остапенко у капитана Савельева, который был включен в штаб ракетного бункера Остапенко.

— Весь, товарищ полковник — ответил капитан морпех Дмитрий Савельев.

— Гаврилова бункер? — снова спросил полковник Остапенко у Савельева.

— Все, кого Глеб взял с собой, товарищ полковник — ответил Остапенко капитан Савельев.

— Мы тоже взяли не всех — произнес полковник Петр Остапенко.

— Да, не всех, Петр Васильевич — ответил капитан Дмитрий Савельев — Только тех, кто способен драться за океаном. И взяли военных с собой врачей.

— Врачи, это хорошо — Остапенко как бы про себя произнес, все еще глядя в бинокль на радиолокационные заброшенные вышки на высоких сопках вокруг аэродрома.

Рядом с Остапенко стоял и начальник его бункерной охраны лейтенант Лев Круглов и несколько еще офицеров его штаба. Здесь же стояли и лейтенант разведки Родион Семенов со своей подручной Светланой Лесковой.

Те больше наблюдали за догрузкой других двух стоящих недалеко у взлетной полосы военных самолетов грузовиков ИЛ-76М.

— Ну, что, летим? — произнес полковник Петр Васильевич Остапенко.

— Летим — за ним повторил невысокого роста еще один бывший пленник лабораторной крепостной цитадели и базы Скайнет один «TANTURIOS» со шрамом на щеке, танкист в прошлом полковник Федоров Степан Викторович. Тот, что не поделил с майором Виктором Кравцовым общий в тюремном блоке Х19 в секторе В-10 умывальник и на кулаках, объясняя друг другу, кто был первый и кто за кем. И что интересно не держал обиды за кулачные разборки на горячего на голову и рассудок майора Кравцова. Пожалуй, единственный, кто того простил за его неуравновешенную мужскую дикую придурь.

— Все летим — повторил полковник Петр Васильевич Отстапенко, опустив свой электронный бинокль и повернувшись, пошел вверх по грузовой аппарели самолета и за ним все остальные — От винта! — скомандовал он. И за этой командой последовала дальше команда от лейтенанта Круглова, который побежал вперед к голове ИЛ-76М.

— Помоги нам — она произнесла ему еще раз и самотключилась. Экран совсем погас и неподавал признаков жизни. Вырубились генераторы и все сервера стоящие вокруг вдоль стен и проводов. Еще кое-где мерцали бумлеры и лапочки на серверах, но это была остаточная энергия, оставшаяся внутри этих энергетических программных агрегатов, где было Я Серены Когна. И все говорило о том, что подходил конецу, если судить здесь же в стороне по сваленным кучами в беспорядке сгоревших и отработавших свой долгих срок высоковольтных проводов останки уже разобранных отработавших серверов. И до основания несколько высоковольтных генераторов.

То или, что было еще Серенной Коган, сейчас умирало. Умирало медленно вместе со своими машинами со всем подземным бункером.

Были уже моменты, когда машина под именем Серена Коган даже зависала и надолго. Просто остановившись на одном месте и глядя своими карими, почти черными глазами с мерцающего и дергающегося постоянно мельтешащего экрана в одну точку. И такое становилось все чаще. И надолго. Потом, словно сорвавшись со своего места, машина долго не могла собрать свои слова и мысли, пока не приходила в себя.

— Такое с ней бывает все чаще — пояснила ему Далия, робот-гибрид Т-Р300 — Она просто зависает, и до нее не достучишься когда надо. Мы просто оставляем ее в покое и неприходим к ней, пока она сама нас не позовет. Ее когда-нибудь не станет. Что тогда? Мы не знаем, как будем жить без нее дальше. Она наша мама. А мы ее прижитые дети. Она сама была когда-то такой же как мы, а потом стала Главной машиной здесь в этом под городом канализационном отстойнике.