Борис Батыршин - Крымская война. Соотечественники (СИ)

Врач с интересом глянул на Адашева поверх очков.

- А вам это мешает?

- Да не то что бы... - ответил Коля Михеев. - Мы-то готовы с милой душой, но все равно, непонятно! Да и родственники... Вот, скажем, у нашего графа дед с бабкой, в Первопрестольной. У них дети под стол пешком ходят, а тут - сразу внук!

- Зря смеетесь, Никол. - насупился Адашев. - Препаршивое положение, хоть вовсе не показывайся им на глаза.

- Не вам одному, Алексис, такое предстоит, - заметил Штакельберг. - Мой дед, насколько мне известно, служит сейчас на Балтике, на фрегате... убей бог, не припомню названия.

- Так он у вас из самотопов? Что же вы не поддержали традиции?

- Это дедушка ее нарушил. Штакельберги всегда служили либо по министерству иностранных дел, либо в армии, а этому вздумалось понюхать соленой водички...

- Слышал, вам, предложили заняться разбором библиотеки? - осведомился Фаддей Симеонович. - Интереснейшее, скажу я вам, будет дело! Как подумаю, сколько в этих книгах такого, о чем здесь еще не знают - дух захватывает!

Андрей с трудом сдержал усмешку. Ну вот, еще один подцепил прогрессорскую лихорадку. Может, «Янки при дворе Короля Артура» начитался? К началу ХХ-го века России эту книгу уже издали...

- Было что-то такое, - нехотя подтвердил Штакельберг - Но я отказался - не хватало еще пыль глотать!

- А то на маршах мы ее мало глотали! - ухмыльнулся Адашев. - Он, Сашенька, боится, что вы его засмеете. Барон - и в библиотекари!

Андрей пристально посмотрел на юнкера.

- А наш уважаемый хозяин прав, молодой человек. От этих книг теперь зависит побольше, нежели от броневиков. Так что вы подумайте. И, знаете что? Загляните вечером на «Адамант», я вахтенного офицера предупрежу. Мы с вами на эту тему не торопясь, побеседуем...

I

Из мемуаров Велесова

"Группу Белых мы высадили в Сицилии. Почему не во Франции, скажем, возле Марселя, или на севере, в Нормандии или Бретани? На итальянском варианте настояла неугомонная Фро - простите, Казанкова Ефросинья Георгиевна, урожденная княжна Трубецкая. С недавних пор, боевая подруга лихого спецназовца.

Эту энергичную дамочку, вдову петербургского конногвардейца, уехавшую на юг после скандальной связи с некоей особой царских кровей, бравый каплей спас из турецкого плена. В благодарность Фро (так ее называли близкие знакомые) составила ему протекцию у своего дядюшки, одесского генерал-губернатора, а спустя несколько дней, в полном соответствии с законами жанра, затащила спасителя в постель.

Затея Белых, рожденная на пару с контрабандистом Спиридоном Капитанаки, состояла в том, чтобы отправиться к турецким берегам в качестве каперов. Он рассчитывал захватить шхуну из числа тех, что возят грузы для войск в Крыму, и на ней нанести визит в Варну, главную тыловую базу армия вторжения.

Строганов идею оценил. Но разве он мог догадаться, что в набег, кроме греческих волонтеров и дюжины казаков, отправится его дражайшая племянница?

Фро, не желавшая упускать такое приключение, заставила нового любовника взять ее на «Улисс». И надо признать – она не стала спецназовцам ни обузой, ни помехой. Зная несколько европейских языков, они оказалась отличным переводчиком, а когда группа оказалась в Варне, помогала обеспечивать спецназовцев провизией и убежищем в виде съемного жилья. Не последнюю роль Ефросинья Георгиевна сыграла и в решении Белых остаться в XIX-м веке. Вместе с ним в «невозвращенцы» подались и спутники по каперским похождениям – четверо боевых пловцов с позывными Вий, Змей. Карел и Гринго. Командир «Адаманта», капитан второго ранга Кремненецкий, которому они формально подчинялись, не возражал, так что теперь спецназовцы находились в бессрочной командировке с указанием: «действовать в соответствии с обстановкой и по своему усмотрению».

Великий князь Николай Николаевич наблюдал действия спецназа еще во время октябрьских боев. Одна группа проникла в лагерь союзников и захватила французского офицера с важными документами; другая же, под командованием самого Белых отличилась при Варне - открыла проход минным катерам, захватив сторожевой пароход и блокшив. На обратном пути из Варны Великий князь не отходил от спецназовцев, отпускал смелые комплименты Фро (от чего та очаровательно краснела и одаривала собеседника огненными взглядами), и даже решился поупражняться с Белых в искусстве боевого фехтования.

Смотреть на это сбежались все, свободные от вахт. Николай Николаевич и каплей - один в сапогах, бриджах и полотняной рубахе, второй голый по пояс, босой, в камуфляжных штанах - сошлись на полетной палубе. Николай Николаевич вооружился затупленным абордажным палашом, Белых предпочел полутораметровую палку. Схватка получилась в лучших традициях гонконгских боевиков: вихрь выпадов, блоков, прыжков, кувырков через голову. К концу схватки, торс и бицепсы каплея украсились длинными, слегка кровоточащими рубцами, а Николай Николаевич слегка прихрамывал и держался за бок.

После отбытия «Алмаза» с «Адамантом» в XXI-й век, спецназовцы оказалась подвешенными в воздухе. Прямого начальства у них не имелось; ни Корнилов, ни Нахимов не знали, как использовать столь ценный ресурс. Белых даже принялся разрабатывать план визита в гавань Константинополя (на верном «Саб Скиннере», с аквалангами и подрывными зарядами) когда Николай Николаевич сделал ему предложение поинтереснее. Не короткий диверсионный рейд со взрывами и стрельбой, но хитроумная, рассчитанная на несколько месяцев спецоперация. И проходить она будет ни где-нибудь, а в Париже, столице Второй Империи, где в данный момент правит Наполеон III-й."

II

Кача, школа военных пилотов

«Ньюпор», тарахтя новеньким движком, лег на крыло, выполняя правый поворот. Эссен, приставив руку козырьком к глазам, наблюдал, как Кобылин строит «коробочку» над летным полем.

- «Земля», я «шестой», упражнение закончил, прием!

Энгельмейер, выполнявший обязанности руководителя полетов, вопросительно взглянул на начальство. Лейтенант кивнул; мичман поднес к губам черную коробочку рации.

- «Шестой, набрать тысячу двести, выполнить горизонтальную восьмерку, потом ранверсман [7] фигура высшего пилотажа, поворот на горке, позволяющий быстро переменить направление полёта. вправо на сто двадцать градусов.

- Земля, я «шестой», понял, выполняю...

- Кобылину пора давать аппарат. - сказал Эссен, наблюдая, как уменьшившийся до размеров мошки «Ньюпор» выписывает фигуры пилотажа. - Как полагаете, Владимир Петрович?

Мичман наклонил голову в знак согласия.

- Только, Реймонд Федорыч, непременно колесный, лучше вот это самый «Ньюпор». На воду у него всего одна посадка, да и то чуть не угробился.