Владимир Стрельников - Комендор (СИ)

— Приветствую честную компанию. Ну, показывай, внучек, кого ты нашел. — В полосу света вошел Леший.

— Вот, деда, смотри. — Я встал и уступил ему место, встав немного позади. — Капитан Самойлова, необыкновенно сильная особа, по словам моей помощницы.

— Ну, здравствуй, красавица. — Уселся на превратившийся в серьезное кресло пенек Леший.

— Здравствуйте. Но, похоже, мне это уже не светит, — грустно усмехнулась Самойлова.

— Как говорил один из сильнейших волшебников моего мира — «Для высокообразованного разума смерть всего лишь начало новых приключений», — так же усмехнулась Беллатрикс. — Ты размышляешь, видишь, воздействуешь, причем с вероятным смертельным исходом для твоих противников. Я так не могу, например. Сколько человек ты убила в своей жизни, капитан?

— Не меньше двух тысяч. Я сумела совершить несколько весьма впечатляющих диверсий в тылу немцев. Правда, около восьмисот убитых мною — итальянцы, — совершенно спокойно ответила Самойлова, присев в воздухе на воображаемое кресло и закинув ногу на ногу. Удивленно поглядела на свою правую ногу, погладила коленку, выглянувшую из-под уставной юбки. — Надо же, в посмертном существовании есть свои плюсы. Именно так присесть я не могла уже около года. Да, но вы не представились, как можно договариваться с незнакомцем.

Самойлова усмехнулась и с удовольствием покачала сапожком.

— Э-э-э… — протянул я, не зная, что сказать. Оглянувшись на Лешего, я увидел у того лукавую усмешку.

— Я Леший, красавица. Просто Леший, — старый лесной хозяин усмехнулся и повторил: — Ну да, просто Леший.

От силы, которая прозвучала в последней фразе, дрогнула земля, качнулись свечи, мгновенно окрасившись зеленым, дрогнули барьеры защиты. По лесу пронесся многоголосый звериный рев и вой, взлетели в ночь встревоженные птицы.

— Ой, — девушка в пентаграмме прижала руку к губам.

— Ладно, внучек, иди. И помощницу свою прихвати, мы с девочкой сами побеседуем, да вас потом позовем. Не бойся, мне силы хватит, чтобы непорядка не было. — Я кивнул и, прихватив Белс, ушел. А что еще делать, коль прозвучал прямой приказ, власти в котором было поболее, чем в приказах командующего эскадрой.

Кстати, когда я спросил у Лешего, как оказалось, что он находится здесь, намного южнее русских лесов, то тот засмеялся и ответил, что ему поклонялись и поклоняются не только русские. Что лесного духа, хозяина леса, чтили в каждой лесной деревеньке. И что владения его на этом континенте весьма значительны. Мда… вот как хочешь, так и думай, напустил тумана старый дед.

Добравшись до своей «комнаты» на поляне, я поставил молчаливую на удивление тросточку в головах, пожелал ей спокойной ночи и, порадовавшись отсутствию дриад (ибо затрахали вконец), мгновенно уснул.

А поутру, проснувшись, умывшись и позавтракав, пошел к дирижаблю. Пусть практически все работы там я закончил, но полазить не помешает.

— Стой! Ничего не забыл? — остановила меня Беллатрикс. — Амулет, дубина! Не хочешь носить и принимать обязательства, убери в портмоне. Пусть при тебе будет. Так хоть какой-то шанс при внезапном пиздеце.

М-да, моя тросточка хоть и истинная аристократка, но порой выражается… хоть и очень точно, но и очень сочно. Впрочем, она права, так что я снял с ветки качающийся амулет и убрал его в доставшееся мне по наследству портмоне. Отличная штука, между прочим, мои знакомые спекулянты в Ташкенте удавились бы от зависти. Внушительное такое, вместительное. Из тонкой, но очень прочной кожи, складывается пополам, большое отделение тонкой латунной «молнией» закрывается, несколько отделений для карточек. Маленький блокнот и карандаш в нем же. Почти планшет, только раз в восемь меньше.

Интересно, договорился ли Леший с призраком? Если честно, то мне уже надоело сидеть здесь, в этом лесочке. Пусть сыт и в тепле, да женской лаской не обижен, точнее, дриадовской, или дриадской, не знаю, как правильно. Короче, уже тянет отсюда, к людям. Хоть и мир совершенно не ласковый, если судить по той встрече, на побережье. Тут я ласково погладил рукоять «рейхсревольвера», того, что поменьше. Правда, именно он был без родной кобуры, но я за пару вечеров подогнал под него одну из парабеллумовских.

Помяни Лешего… вот он сидит, опершись спиной об могучий бук, и разговаривает со своим посохом. Посохом?

— А, внучек, — добродушно улыбнулся лесной хозяин, повернувшись ко мне. Вот интересно, ну я ж сзади подошел, а все едино, его спины не видал. — Познакомься, это моя помощница, Вера Самойлова. Она согласилась послужить мне какое-то время, после чего я помогу обрести ей тело. На всякий случай, запомни — если я не помогу, то это твоя забота. Или твоих потомков. — Поглядев на мои вытаращенные глаза, Леший снова улыбнулся, ласково так. — Ты будешь моим наследником, Женя. Вот так, внучек.

Беллатрикс звонко щелкнула стальными зубами…

— Ну, ну, хорош лизаться. — Я почесал спинку молоденькой рыжей лисичке, которая согласилась уйти со мной. Вот так, сделал меня дед наследничком. Кто я теперь — лешачонок?

После того сногсшибательного заявления дед провел надо мной ритуал породнения. И теперь я чую лес, понимаю зверье, дикое и всякое-разное. Но по словам Лешего, мне еще предстоит много чего, в том числе пожить среди людей. Так что я собираюсь в дорогу.

Причем пехом мне топать не придется. Дед подогнал мне шикарный подарок — двух здоровенных верховых быков. Судя по всему, у них в предках то ли зубры, то ли бизоны затесались, огромные лохматые зверюги весом под восемьсот килограмм. Точнее, один верховой, второй вьючный. Седло для меня, вьючное седло, упряжь, все отменное. Я в этом особо не разбираюсь, но качество сумел оценить.

Целую неделю после того, как я стал владельцем этих животин, я учил кавалерийские уставы, наставления по вьючному делу, ветеринарные наставления. Учился седлать этих рогатых флегматиков (точнее, это со мной они такие спокойные, по словам деда, чужакам их лучше не злить), ездил на них. Что я могу сказать? Ехать верхом на таком живом танке — это не пехом с тележкой топать.

Но в конце концов, я собрался. Вчера собрал вьюки, проверил оружие, посидел вечером с дедом и его помощниками. Кроме Мыша и Веры, у него их оказалось еще много. И звери, и птицы. Дед, усмехаясь, сказал, что мог бы меня провести «зелеными тропами» куда угодно, но вот я сам не знаю, куда мне надо. И потому моя дорога должна быть пройдена мною самим.

Лисичка прекратила хулиганить и высоченным прыжком взлетела на загривок Сивке, жующего жвачку. Я не стал особо париться и назвал своих быков Сивкой и Буркой. Ездовое седло сейчас на Сивке, вьючное на Бурке. К ездовому седлу приторочен чехол с пулеметом. Кроме того, на Сивке еще пара переметных сум. Мои животины — зверюги очень сильные, топают с грузом в полтора центнера и ухом не ведут.