Юрий Уленгов - S-T-I-K-S. Внешник

Чудовищный взрыв боли, пронзившей голову, лишил наемника сознания. Поэтому он не мог видеть, как через некоторое время к микроавтобусу подъехали две машины – футуристичного вида броневик и не менее футуристический грузовик с будкой, больше напоминающей отсек передвижной лаборатории. Из машин неспешно и деловито выгрузились несколько бойцов в черной форме, с лицами, скрытыми масками противогазов. Вскрыв двери фургона, черные фигуры принялись извлекать перепуганных девушек, что-то колоть им и грузить в машину. Потом дошел черед и до самого Айвэна. Его достали из деформированной кабины и передали кому-то в грузовике. Над ним склонился кто-то в белом комбинезоне, разрезал рукав и взял кровь на анализ.

А когда «белый комбинезон» получил результат, его лицо за прозрачным забралом шлема растянулось в широкой плотоядной ухмылке.

Сознание вернулось к Айвэну довольно быстро – по крайней мере, так показалось самому наемнику. Сначала сквозь сомкнутые веки пробился бледный свет. Потом включился слух. Ну, а последней явилась боль. Мучительная, раздирающая голову от виска до виска и ото лба до затылка. Не в силах ее терпеть, Айвэн застонал – но дела до его стонов никому не было. Наемник попытался повернуться на бок, надеясь скрутиться в комок и обхватить голову руками, но не вышло. Он лежал на спине, на какой-то жесткой поверхности, а руки и ноги были к этой поверхности притянуты и зафиксированы. Пробормотав сквозь пересохшие губы ругательство, наемник открыл глаза.

Первое, что он увидел, когда прошел мучительный спазм, отозвавшийся на движение век, – огромную хирургическую «люстру». Айвэн не знал, как правильно называется этот светильник, но в его назначении не сомневался. Много раз до этого видел. И вживую, и на экране. Он нависал прямо над его головой и был выключен. Интересно, он уже выключен или еще выключен? Если еще – то что с ним собираются делать? Впрочем, если уже – то вопрос тот же. Только задается в прошедшем времени.

Потом Айвэн снова почувствовал собственное тело и осознал, что лежит на чем-то металлическом. И, судя по ощущениям, одежды на его тушке нет. Точнее, неведомый доброжелатель оставил трусы. Что ж, и на том спасибо.

Боль понемногу отпускала. Теперь она не стягивала голову стальным обручем, а угнездилась где-то в затылке. Наемник даже рискнул скосить глаза – и его череп от этого не взорвался изнутри, хотя еще несколько секунд назад ему казалось, что именно это и произойдет. Он рассмотрел белые стены, выложенные плиткой, несколько боксов из нержавеющей стали, раковину умывальника. Попробовал покрутить головой. Движение отозвалось новым взрывом боли, впрочем, через секунду опустившейся до приемлемого уровня. Он даже смог проанализировать увиденное.

Раковина с краном в углу, на стенах – кварцевые лампы. На потолке – белые трубки дневного света, освещавшие комнату, в которой оказался Айвэн. Комнату? Да нет, операционную. Но, черт побери, где эта операционная находится? И как он сюда попал?

На какой-то момент ему показалось, что он в медблоке на базе «Группы Феникс». И что все произошедшее с момента крушения вертолета – не более чем бред. Что его нашли, привезли на базу и теперь готовят к операции. Версия вполне имела бы право на жизнь, если бы не одно но – на базе его не стали бы пристегивать к столу.

Айвэн постарался восстановить в памяти цепочку событий, приведших его сюда. Удалось без проблем. Он перебил команду работорговцев Рока, погрузил девчонок в микроавтобус и выехал с территории комбината. А потом…

Потом была погоня. Картина Пионерска, атакованного превосходящими силами противника. И – карьер. В который полетел не удержавшийся на дороге микроавтобус. Было голубое свечение, увиденное Айвэном, и чудесное спасение. Когда, вместо того чтобы в лепешку разбиться о камни на дне карьера, какая-то неведомая сила плавно опустила на них машину. А вот потом – все. Будто отрезало.

Наемник прокрутил в памяти этот последний момент. Беспилотник, вышедший на траверз машины, пуск ракеты, лихорадочный удар по тормозам – и ощущение свободного падения. Дикий крик девчонок, пробившийся сквозь звукоизоляцию пассажирского отсека. И, чего скрывать, – его собственный вопль, он понял, что через какие-то мгновения он погибнет. Рефлекторное движение, выставленные вперед руки, голубое свечение – и плавный спуск. А потом резкая вспышка головной боли – и темнота.

Дерьмо. Что-то ситуация совсем не прояснилась. Хотя, возможно…

Воха говорил, что Дар впервые проявляется в критический момент. Когда то ли паразит, то ли симбионт, засевший в теле, понимает, что сейчас его носитель погибнет. И если, по его мнению, вариантов спасения нет – активируется защитный механизм. Дар.

Хм. Получается, у него проявился Дар? Но в чем он заключается? В левитации? В управлении магнитным полем – как в старом фильме, в котором чувак в стальном шлеме вытворял с металлом все, что заблагорассудится? В телекинезе? Черт его знает. Впрочем, сейчас не до этого. Выяснить, в чем его сверхспособность, он сможет и потом. А сейчас надо думать, как выбраться отсюда. Потому что вряд ли его сюда доставили, чтобы подлечить. Понять бы только, куда это – «сюда».

Хотя чего тут понимать? Предварительные выводы он сделал, глядя на атакованный Пионерск. Беспилотники. Бронетехника и легкая артиллерия, атаковавшая стаб. Операционная. Боксы… для органов? Да. Отлично. Просто прекрасно.

Он попал к внешникам.

Айвэн скрипнул зубами. Ситуация – хуже не придумаешь. Вот почему он пристегнут. Блин, да лучше бы он разбился о камни карьера или сгорел в пламени взрыва микроавтобуса. Что угодно лучше, чем стать сырьем для гребаных черных трансплантологов! Бли-и-и-ин… С другой стороны – он-то пока жив. И, судя по ощущениям, – вся его требуха на месте. Непонятно, правда, надолго ли. Но – он живой. Относительно невредимый. И злой. А значит – еще побарахтаемся.

Раздалось шипение, и стальная дверь в стене, не замеченная прежде наемником, отъехала в сторону. Айвэн хотел было притвориться, будто он до сих пор без сознания, но потом решил, что это достаточно глупо.

Раздался шум шагов, звук закрывающейся двери, а потом в поле зрения показался человек, облаченный в костюм биологической защиты. На спине – горб ранца с запасом воздуха. Лицо за прозрачным пластиком шлема не рассмотреть. Белый материал костюма чуть слышно шелестел во время движения. Больше всего визитер походил на космонавта эпохи первой высадки на Луну. Окинув взглядом операционную, «космонавт» двинулся к Айвэну.

Увидев, что наемник уже пришел в сознание, «космонавт» издал глухой неопределенный звук, искаженный шлемом. Теперь наемник мог видеть его лицо. «Космонавт» немолод, судя по лицу, ему хорошо за сорок. Черты лица выдавали в нем татарина. Во как. Почти земляк. И по-русски, небось, говорит?