Олег Белоус - Космонавт с Ковчега 2

— Прости, божественный. Я не хотел оскорблять твой слух незначительными подробностями. Отдали душу светлым богам девятнадцать воинов. Таково их предназначение-жертвовать жизнью во имя божественного порядка! Моя вина в недосмотре. Я унижено молю принять отставку и разрешить мне уйти к светлым богам.

Когда глава воинов замолчал, в комнате наступила нервная и звенящая тишина, слабый шум работающего кондиционера стал казаться громоподобным. Присутствующие молчали, не решаясь произнести ни слова. Сэн-фу несколько мгновений в полном молчании рассматривал крупные завитки коричневых волос, плотно покрывавших склоненную голову, на губах его появилась жесткая усмешка:

— Не существует незначительных подробностей. Гибель десятой части наших воинов — это уже слишком много и непозволительно для нас!

Сэн-фу замолчал, продолжая разглядывать склонившего голову воина. По лицу его собеседника проползла предательская капелька пота, задержавшись на пару мгновений в районе подбородка, она слезинкой капнула на пол. Сэн-фу взглядом проследил ее путь. Усмехнулся, но на этот раз несколько спокойнее, и продолжил более бесстрастным тоном.

— В отставке тебе отказано! Впредь помни о том, что я должен знать все! И командуй мудрее, таких потерь больше не должно быть!

Начальник воинов еще несколько мгновений сохранял прежнюю позу, ожидая продолжения, потом украдкой выдохнул воздух и медленно выпрямился.

— Будет выполнено, о божественный, — отозвался воин глухим голосом. Дождавшись разрешающего кивка, присел, не поднимая глаз от стола.

Ледяной взгляд Сэн-фу оббежали присутствующих, остановившись на тиадаре, облаченном так же, как и он, в кроваво-красные одежды. Затем начал говорить четким размеренным голосом:

— Начальник канцелярии мудрости, Тодэо-фань. Ты многое видел, через многое прошел. Что посоветуешь нам сейчас делать?

Худой, но ростом почти с Сэн-фу, тиадар торопливо поднялся, быстро, но с уважением к своему статусу поклонился. Скрестив руки на груди, начал говорить:

— Инопланетные низшие дики и необузданны. Они получили Ваш приказ уничтожить город преступников бывшего клана Наемников.

Тодэо-фань остановился, вежливо склонился в сторону Сэн-фу, удостоившись в ответ едва заметного кивка, продолжил более взволнованным тоном:

— Их никто не научил божественному порядку! Они могут осмелиться не выполнить повеление. Даже более того, попытаться отбить единоплеменников или даже напасть на нашу колонию, подобно тому, как они уничтожили город Власти.

Тиадары за столом молча переглянулись. Начальник канцелярии выразил их общее опасение. Удар по последнему городу, подчиняющемуся власти Высших, стал бы концом их цивилизации и, самое главное, прикончил бы всех присутствующих.

Сэн-фу безмолвно оглядел с ног до головы сидевших перед ним тиадаров, затем пристально уставился на Тодэо-фань.

— Что ты предлагаешь? — открыл он сжавшийся в тонкую линию рот.

В глазах начальника канцелярии на секунду мелькнул и пропал страх. Несколько мгновений он вглядывался в лицо Главы комитета Высших, пытаясь понять владевшие им эмоции, потом продолжил:

— Нужно ненадолго уйти в Лабиринт, пока мы не поймем, удалась ли дрессировка инопланетных низших или нет.

За столом сдержанно одобрительно загудели. Сэн-фу бросил мимолетный взгляд на присутствующих и замолчал задумавшись. Пауза затягивалась. Наконец, приняв решение, он слегка поморщился и спросил:

— Какие будут еще предложения?

Ответом ему стала гробовая тишина. Глава комитета Вечных медленно кивнул своим мыслям и, отведя задумчивый взгляд в сторону, уставился на хмурое утро за окном. Почти минуту в кабинете стояла полная тишина, затем Сэн-фу негромко сказал:

— Хорошо, быть по сему. Как будем организовывать уход в Лабиринт?

После старта космолета Иван сразу ушел в отведенную ему каюту, которую он делил с Генри. Не вытаскивая из сумки вещи, забросил ее в шкаф. Туда же положил тубус с мечом. После памятной экспедиции на Тиадаркерал он увлекся фехтованием. Пару раз, приезжавший в гости Ойе из рода Келлай, давал Ивану уроки. Кроме этого он довольно регулярно занимался в составе группы таких же как и он энтузиастов. Казалось бы, меч — анахронизм [11] Анахронизм — Пережиток старины. , зачем он в эпоху космолетов, кинетического оружия и лазеров. Но что-то ему подсказало, (возможно, опыт приключений на Тиадаркерале), что клинок и сейчас не станет лишним.

Устроившись на новом месте, он прилег на нижнюю койку двухъярусной кровати, застегнул ремень безопасности, чтобы не улететь от случайного движения во сне (в полете на корабле стоит невесомость) и вскоре забылся в тревожной дремоте. Ему снилось как будто он снова, как десять лет тому назад, держит оборону на позициях у поселения Наемников. Повсюду валяются застывшие в кровяных лужах убитые, надрывно стонут раненые, призывая медиков. Взрывы, крики сливаются в гибельную симфонию войны. Высшие в очередной раз прут в атаку. Лучший друг Алексей ведет огонь из соседней стрелковой ячейки. Внимание Ивана привлек ближайший пехотинец-тиадар, вооруженный чем-то крупнокалиберным. Вот он застыл на месте, готовясь выстрелить. Почему-то Иван точно знал, что выпущенный им снаряд сейчас ударит в композитную броню защитного костюма Алексея.

Время замедлилось, потекло как тягучая патока. Вот смертоносный снаряд неторопливо вылетает из ствола, в сопровождении алого снопа пороховых газов и медленно летит в направлении Алексея. Иван начинает подниматься, открывая рот, но ставший резиновым воздух еле-еле поддается. События происходят потихоньку, как в кино, когда прокручивают с замедлением пленку.

Отливающий металлом снаряд с острым, подобным шилу, наконечником неторопливо ползет по траектории, заканчивающейся где-то в районе груди Алексея.

Из всех сил Иван мучительно старается выбить из себя застрявшие где-то в легких слова:

«Успеть, предупредить!

Быстрее! Быстрее, ради всего святого!»

Иван почувствовал, как остервенело колотится в груди сердце.

Но, несмотря на все его старания, он не успевает.

Снаряд медленно приближается к груди друга.

Вот он коснулся, казалось, несокрушимой брони, надетой на друга, и она крошится, медленно разлетаясь искорками плазмы во все стороны.

И тут время убыстряется, восстанавливая свой нормальный бег.

Иван кричит во все горло и просыпается от изданного им вопля.

Он сидит на узенькой койке, а эхо от его крика, казалось, еще гуляет по каюте. Футболка насквозь мокрая от пота. Сердце бьется о ребра, как пойманная птица об прутья клетки.