Андрей Киселев - Борт 556 (СИ)

Я, даже не знаю, с какой силой я держал ее. С какой силой своих рук душил. Я, просто давил пальцами, что мочи за ту шею в желании задушить эту мерзкую тварь, пытавшую мою любимую красавицу Джейн.

Я смотрел в ее широко открытые синие и красивые в черных длинных ресницах, такие же, как и у меня глаза. Глаза зверя. Глаза сумасшедшей убийцы, на синеющем от удушья и оттока крови девичьем лице. Теперь уже не наполненные яростью схватки, а скорее испугом и пониманием приближающейся скорой и тихой смерти. Смерти на миленьком, и даже не менее красивом, как и у моей Джейн загорелом до черноты личике. Из-под вздернутых черных, как и у моей красавицы Джейн бровей. Глаза врага, выкатившиеся, теперь из орбит и глазниц наружу. От нехватки воздуха.

Эта самая Рэйчел захрипела, задыхаясь широко открыв свой женский рот и вывалив наружу язык от моей смертельной судорожной хватки. Хватки обеих сильных мускулистых рук. Она смотрела в мои, тоже полоумные озверевшие дикие от ненависти и злобы глаза. И уже прекрасно понимала, что ей конец. И что никто уже ей не поможет. Что просчиталась. Просчиталась, понадеявшись на свою боевую подготовку и силу. Просчиталась в своей излишней самоуверенности и попытке доказать, что-то мужчине, путем грубой и жестокой звериной силы.

А, я был в таком напуганном и остервенелом состоянии одновременно, что не помню, как я ее придушил. Она пыталась крикнуть напоследок и позвать своих, на помощь, но уже не смогла. Было поздно метаться. Она просчиталась с жертвой. Это ей не мою любимую Джейн бить. Да, еще вероятно связанную. Там в той каюте, вместе с тем уродом Риком, которого я еще не видел, но он должен, теперь быть следующим.

Я буквально раздавил ей ее сорокалетней наемнице убийце шею. Раздавил обеими своими в мертвой хватке руками женскую ту загорелую, тоже, почти черную из-под раскрытого настежь воротника кожаной черной короткой куртки шею. Как так смог, не знаю, но смог. Помню, как там, даже, что-то сильно хрустнуло. И эта тварь в женском миловидном облике Рэйчел захрипела и задергалась конвульсивно в моих руках и подо мной.

Помню, я сорвал с нее тот медальон, порвав золотую цепь.

- Это не твое! - прошипел я, снова ей - Не твое, тварь паршивая! Это моей девочки! Сука!

Она, не произнесла ни слова, но еще попыталась брыкаться ногами, вцепившись снова мне в волосы, но это был уже ее конец.

Вскоре она затихла, слабо еще дергаясь от посмертной конвульсии. Хрипя, тихо со свистом через открытый настежь женский рот, мне в лицо, вытаращив уже остекленелые глаза, смотрящие мертвым взором на своего, теперь ночного одолевшего ее убийцу.

Руки в рукавах черной разорванной мною, на воротнике распахнутой настежь кожаной куртки морской гангстерши упали по сторонам. По сторонам от меня. Совершенно недвижимые. И ее с черными волосами местами выбеленными волосами голова, короткостриженная под каре, съехала набок по трюмной двери и по полу. Словно, сломанная в той передавленной моими руками шее. Съехала, ложась правой загорелой щекой на воротник кожаной расстегнутой настежь на шее и разорванном воротнике и груди куртки. На ее женское плечо. Оперевшись при корабельной качке затылком в порог самой трюмной закрытой двери.

Я быстро соскочил со свежего женского трупа, и немного и быстро оттащив, теперь мертвое женское тело в сторону, открыл в корабельный технический трюм ту закрытую совсем недавно мною дверь. Открыл настежь и тихо, взяв за ноги женский труп за армейские кованые ботинки и облегающие красиво женские длинные стройные ноги синие джинсы. Сбросил его вниз с той крутой лестницы в темноту трюма, где шумели за бортом бушующие от сильного ветра и бьющиеся о корпус черной гангстерской яхты океанские волны. Помню как, мелькнув на последок, запрокинутыми вверх по полу обмякшими недвижимыми руками и рукавами кожаной распахнутой настежь порванной в воротнике короткой блестящей куртке труп этой гангстерши Рэйчел улетел, куда-то в темноту вниз. И сгрохотал на пол водолазного технического трюма.

***

Я поднялся во весь рост на ноги еле-еле. Все болело. Руки и особенно мои в синем акваланга гидрокостюме босые ноги. По ним пришлось неслабо коваными ботинками. И, они, теперь болели от верха до самого низа. Даже болела задница. Эта сволочь отбила мне мою задницу.

- Вот, сука! - тихо прошептал я, наматывая цепочку с медальоном из золота на левую руку и опираясь обеими руками о стену переборки. И, снова закрытую, теперь, снова дверь - Вот, тварь поганая! Это тебе за мою Джейн! Сволочь!

Надо было спешить. Я посмотрел на подводные на левом рукаве гидрокостюма часы. Время было 00: 57. Еще не было часа. Но, надо было все равно спешить, пока тут все не стало измельченным кормом для океанских рыб.

Я по приседал возле, стены в боковом коридоре у трюмной двери технического водолазного трюма яхты. Разминая и растирая себя от тех тяжелых ударов ногами в кованных армейских ботинках. Заболела, снова правая нога. И я захромал.

- Вот, гнида поганая! - ругался тихо, почти шепотом, я - Как она меня выследила тварь! Или это такое охотничье чутье?! Самонадеянная дура! Я уделал тебя сучка. Уделал! Жаль ты это поздно поняла! - я плюнул на трюмную закрытую дверь со злом. И выглянул, снова в коридор между каютами из-за угла поворота.

Я взял в правую руку свой подводный нож. На этот раз все должно быть по-другому. И я сам буду диктовать условия боя.

Я пошел, слегка пригибаясь все еще прихрамывая на больную правую ногу.

- "Опять правая!" - думал я - "Снова, теперь болит как после ранения! Еще эта чудовищная качка! Вот, сука!".

Яхту качало уже сильнее на волнах, чем раньше. Она входила в полосу шторма, которого нельзя было избежать.

- "Как там, сейчас на тросу Арабелла?" - думал я - "Только бы не отвязалась. Думаю, эти козлы ее ловить в шторм не станут. И просто, бросят на произвол судьбы".

Я думал сейчас об этом, и шел осторожно, и тихо босыми переступая ногами по холодному освещенному полу трюмного между спящими каютами коридору. Мимо дверей из красного дерева. Закрытых дверей. Откуда не доносилось больше звуков. Иногда слышался храп.

- "Значит, практически все спят" - думал, прислушиваясь ко всему я - "Значит, все идет как надо".

Нашей драки и возни никто таки не слышал здесь. И это очень было хорошо. И тикали часы на моей левой руке, и на таймере взрывчатки. В том водолазном трюме на стене отсека и переборках. Куда я сбросил мертвое тело этой гангстерской сучки.

Эта смертельная схватка напрочь во мне убила страх перед опасностью. И, лишь добавила уверенности в том, что я сейчас делаю. Уверенности в своих силах и себе.

Я продвигался тихо, как только мог по просторному освещенному ярким светом длинному коридору. Кругом был слышен только шум волн. И их удары о прочный корпус черной гангстерской яхты, ныряющей в бушующую волну.