Алексей Доронин - Дети августа

Та не сопротивлялась, шла сама, хрупкая как тростинка.

«Это ты просто завидуешь, — сказал себе Димон. — Сам-то тоже не прочь задрать любую юбку».

Ну нет, это он наговаривает на себя. На такую зеленую — ни в жисть бы не залез. Совестно. Да и хотелось не трахать все, что движется, а устроить свою жизнь нормально. Чтоб жена-загляденье и куча ребятишек... Правда, не сейчас, а когда-нибудь потом. Пока же надо было потрудиться, выслужиться. А это, как всегда повторяла мама, возможно только у хорошего, сильного хозяина.

Хотя иногда Окурку казалось, что ему нужен не хозяин, а воля-вольная — такая, чтоб творить что хошь и ничего бы за это не было. И как тут разобраться в своих желаниях?

Но то, что происходило здесь, хоть и было ему понятно — однако сильно его раздражало.

Да, никакого принуждения. Просто у «сахалинцев» еда, у них и власть. А в семьях голод, и никуда он не денется до следующего урожая. Который могут и отобрать. А может снова случиться недород… Димон слишком хорошо знал, что голод делает с человеком, как ломает его, заставляя унижаться так, как никакое животное не станет.

— Димка, пошли быстрее, — поторопил его Упырь. — А то мне из-за тебя звездячек вставят.

Через десять минут они, наконец, протолкались через потную, галдящую толпу к открытому пространству, в середине которого стоял тот самый бронированный грузовик «Мерседес». Лестница-трап была поднята. Вокруг машины стоял караул из восьми человек. Те самые ребята в бронежилетах. Судя по взглядам, которые они нет-нет, да и бросали, ребята тоже не прочь принять участие в сабантуе, но не позволяют себе даже с места сходить. Наверно, чуть позже их сменят.

Вокруг машины стояли воткнутые в землю железные подставки для факелов.

— Сам живет здесь. Он не доверяет никому и в фазенде не хочет останавливаться, — полушепотом объяснил Петруха. – Следуй за мной и смотри: рта не раскрывай без разрешения. Тут тебе не здесь. Этот человек… если он сам к нам выйдет – не Гога. К нему надо как к богу на земле... Иначе смерть. Обращаться только «Ваше превосходительство».

«Да что вы меня все пугаете? Сначала Бобер, потом ты. Видали мы всяких. Тоже мне «бог». Не понравится совсем — получим оружие и свалим. В налетчики подадимся. Будем жить весело, вольно… хоть и недолго».

Здесь пришлось ждать добрый час, что Окурка немного разозлило. И какой смысл был тогда спешить?

Солдаты в брониках взяли автоматы наизготовку при их приближении, провожая цепкими взглядами сторожевых псов.

Когда подходили к лестнице, Окурок почувствовал легкий мандраж. Но взял себя в руки и поднялся на нависающий балкончик, на который выходила дверца. При его приближении дверь распахнулась изнутри. Похоже, без человеческого участия, а с помощью хитрого механизма. Упырь остался внизу.

Окурок переступил через порог и шагнул внутрь. Он обратил внимание, что дверца закрывается очень плотно и прижимается штурвалом. При необходимости кунг машины мог защитить от попадания радиоактивной пыли.

Внутри штабной машины было прохладно и тихо. Пол блестел так, что на него жалко было наступать. На входе его встретил молчаливый, как призрак, человек в черной форме. Он был без балаклавы, но обаяния ему это не добавляло. И роста в нем было почти два метра — ровно на полторы головы больше, чем в Окурке. Жестом он показал — «следуйте за мной». Язык ему вырезали, что ли? Они прошли по коридору, миновали комнату с несколькими маленькими столами, похожую на внутренности пассажирского вагона, и оказались перед большой двустворчатой дверью.

Створки двери распахнулись перед ним, и он ступил на покрытый вышарканным ковровым покрытием пол большой прямоугольной комнаты.

— Проходите, Дмитрий, — услышал Окурок голос Мустафы Ильясовича. — Мы уже в сборе, только вас ждем. Вот и место для вас есть.

В помещении царил полумрак. Несколько окон были закрыты металлическими заслонками, а поверх них — шторами из ткани. Свет давали электрические плафоны на стенах, но половина из них не горела. В середине комнаты стояли сдвинутые столы, покрытые скатертями. Вокруг них сидели все те, кто выходил из штабной машины на встрече вождей орды с калачевцами. Кроме них был еще Мэр Павловский. Димон обратил внимание на то, что из всех местных пригласили только его — не было даже Бобра.

Рыжий хищно осклабился, когда увидел его. Остальные или покивали головами, или сделали вид, что не заметили.

Генерал сидел во главе. Перед ним на столе стоял складной компутер. Исправный или просто для понту?

И, слава богу, что не было Его превосходительства. Окурок больше всего боялся, что тот почтит их собрание своим присутствием.

— Вы, наверно, хотите спросить, где наш благодаритель? — Генерал обвел взглядом вновь прибывшего. — Отдыхает. Так что не будем мешать ему. А пока мы проведем нашу первую "летучку" в новом составе. План у нас сегодня такой. Сначала мы введем в курс дела наших новеньких. Посмотрим небольшой фильм. Потом трапеза. Война войной, а обед по расписанию. Потом Самоделкин расскажет про результаты обследования нефтебазы и его успехи. Потом Шонхор расскажет о текущих проблемах со снабжением и путях их разрешения. А после мы обсудим самое главное. Детали предстоящей операции, в которой нам очень помогут наши новые добровольцы.

При этих словах у Окурка в душе заворочалось нехорошее предчувствие.

— Итак. Кто мы такие? — Генерал сложил руки на животе и хитро улыбнулся. — Для всех за пределами этой машины мы — СЧП. Сахалинское чрезвычайное правительство. Но это сказка. Вы ее будете повторять для других. Но вы, Сеня и вы, Дима — люди умные. Поэтому от вас никаких секретов. Само собой, ни на каком Сахалине мы не были.

Чувствовалось, что эту историю он любит рассказывать. А все остальные — кроме Мэра — слушали ее много раз, но все равно делали вид, что им интересно.

— Как все это началось? А просто встретились однажды где-то в Краснодаре два оборванца без роду и племени. И было у них на двоих полбанки крупы и кило солонины. И решили они вместе пойти в город Сочи. И повезло им по пути залезть туда, где уже лет сорок никто из смертных не был. Так у них появились два комплекта старой военной формы с одного режимного объекта… где они не нашли ничего получше, да два пистолета «Грач». Да еще секретный портфель и ноутбук высшей степени защиты. И решили они, что будут не разбойниками с большой дороги. А что один из них будет Уполномоченным… а второй — его первым Генералом. Не для себя, а ради других. Потому что люди вокруг гибли. Не от голода. И не от радиации. И не от холода. Они гибли без надежды. И мы им эту надежду решили дать. Такой надеждой стало СЧП.

Как-то незаметно «они» в рассказе Генерала сменилось на «мы».