Александр Комаров - Люди vs Боты (СИ)

— Не торопи, сейчас дойдем до самого интересного момента.

Художник начал ерзать в кресле.

— Они решили создать некое общество. Чтобы проще было поддерживать контакт между собой. НЕ ЛИЧНОСТИ туда не допускались.

— Общество существует сейчас?

Человек хотел затянуться еще раз, но обнаружил, что сигара догорела почти до его пальцев. Он затушил ее в отрезанную половинку банки из-под содовой.

— Через некоторое время стало выясняться, что кое в ком они ошиблись. Причем процент ошибки был колоссален.

— Что же они так?

— Так а кто же знает параметры, по которым можно отличить Личность от Не Личности?

— А разве это так сложно, я вот как-то умудряюсь.

— И никогда не ошибался?

Художник откинулся в кресле и сделал несколько медленных глотков.

— Ну тогда и не задавай глупых вопросов, — продолжил Человек. — На следующее лето они попытались усовершенствовать свою методику, но несколько Личностей покинуло их к этому времени.

— Личностей или лже-Личностей?

— Личностей.

— Не поверили в затею?

— Кто знает.

— А в чем заключалась методика?

— Да тут в трех словах не объяснишь. Они просто собрали все свои представления о Личностях и попытались придумать тесты, которые помогли бы оценить подопытных.

— Психологические?

— Ну а какие еще.

— Хоть один можешь сказать?

— По одному они могут показаться чушью, там была целая система отсева… ведь все Личности разные, у кого-то будут одни выдающиеся качества, у другого — другие.

— Ну хоть что-нибудь скажи, для примера.

— Ааа… вот пристал-то… музыкой они их проверяли для начала.

— Молодцы, — кивнул Художник. — А еще?

— Главное — это четкое наличие самосознания!

— Наличие четкого самосознания? Понятно дело, а еще-то чем проверяли?

— Ну, еще литературой пробовали, потом простые вопросы на жизненные интересы задавали, потом уровень интеллекта пытались оценить, хотя я и говорил им, что это не всегда показатель…

Возникшая пауза сказала больше, чем можно было бы выразить в словах. Мужчина закусил нижнюю губу и исподлобья посмотрел на Художника.

— А почему ты ушел от них?

— Усомнился в здравости подобных исследований, а следовательно, усомнился, что мои коллеги сами являются Личностями.

— А теперь?

— А теперь мне насрать… свою жизнь я почти прожил, теперь ваши дела меня мало касаются.

— Хорошо прожил?

— Смотря с чем сравнивать.

— Не говори, как НЕ ЛИЧНОСТЬ.

— Ну, а что ты имеешь виду?

— Успехи, достижения, отношение к жизни в конце концов.

— Успехами и достижениями я хвастаться не намерен, да может и нечем похвастаться, а вот насчет отношения… тут в чем дело, к жизни, я считаю, можно относиться двумя способами: легко и сложно. И то и то верно, но нельзя быть посередине. Не все могут проживать все просто и красиво, те, кого напрягают какие-то вопросы и они считают, что рождены для их разрешения, им стоит этим заниматься, но в то же время, можно просто dont give a fuck, это тоже хороший вариант, но опять же повторюсь, надо делать это красиво.

— А ты себя к кому относишь?

— Так я и там и там был. Теперь очень рад, что могу просто жить.

— И тебя это устраивает?

— Ну, я много работал над собой прежде, чем это начало меня устраивать.

— А разве стоит работать над собой, чтобы занять неверную позицию?

— Ха, — рассмеялся Человек, — а кто тебе сказал, что она не верная? Оно все понятно, ты молодой, у тебя свои представления обо всем, так оно и должно быть, но, поверь мне, у единиц, у единиц из Личностей, хватает сил довести все до конца, довести все свои планы, мысли, цели.

— А в чем главная сложность?

— Опять же, самосознание и понимание, мне кажется, это самая главная проблема.

Художник взял паузу на полминуты.

— Знаешь какую картину я однажды нарисовал?

— Какую?

— Длинный параллелепипед, на стенках которого изображены знаки вопроса, а рядом с ним открытый рот, даже не рот, а такой недоконченный кружок, как Pac Man, знаешь?

— Да, я понимаю о чем ты.

— Ну так вот, этот вот кружочек, недоделанный, покрыт мозговыми извилинами, но он в диаметре чуть-чуть меньше, чем диагональ параллелепипеда, и он пытается этот параллелепипед вогнать в себя, но никак не может, размеры не те…

— Красиво.

— Вот мне и кажется, что Люди не могут охватить то, что им предлагает жизнь, кажется, что всего чуть-чуть не хватает, однако в этом-то вся и загвоздка. И те, кто это "чуть-чуть" преодолевает, у кого получается раздвинуть сознание, те и есть, самые что ни на есть, гении.

— Раздвинуть сознание — ты же не имеешь в виду наркотики?

— Да не о том, хотя… просто ими раздвигай не раздвигай, ничего не изменится в итоге.

Они опять замолчали.

— А знаешь, почему уехал? — спросил Человек.

— Ну.

— Вот сидишь, бывает, вечером на кресле-качалке, а перед тобой лишь две сопки и непонятно, то ли они слишком большие, то ли ты маленький, а может все нормально, просто они очень близко к тебе находятся и лишь поэтому перекрывают половину неба. Днем они еще кажутся объемными, но в сумерках они будто стена, плоская серо-зеленая стена, вырезанная из картона, даже не вырезанная, а вырванная, знаешь, когда ножниц нет, то прямо руками рвешь и края получаются такими неровными. Даже молнии сверкают где-то по ту сторону. А ты тут, и лишь черный плешивый кот пытается тереться об твои ноги, потому что и ему как-то не по себе, он тут один среди белок, а какие друзья из белок? Но ты гонишь его ногой — лучше уж до конца наслаждаться одиночеством, чем пытаться найти компанию в этом животном. А когда совсем припрет и твоя сигарета уже обжигает пальцы задаешь один простой вопрос: зачем?

Художник слушал.

— Жизнь или поиск истины? Каждый решает для себя. А когда решать трудно, люди начинают выражать себя. Я вот рэп пробовал писать, но как только добирался до блокнота, все куда-то исчезало… как выразить чувства в словах, даже если в какой-то момент у тебя и была хорошая рифма, ее трудно воспроизвести. А если влезть в это дальше, то начинается паранойя. Каждую мысль пытаешься обработать и куда-нибудь записать, вдруг получилось что-то гениальное. Просыпается честолюбие. А если под рукой нет ручки, то так и ходишь целый день, повторяя про себя одни и те же слова. А кому это надо? Все время этот чертов дискомфорт. У тебя, я думаю, то же самое с живописью.

— Мне нравится…, мои картины — это последняя степень осмысления чего-то, я не могу оставить мысль без того, чтобы не запечатлеть ее. Это как с фамилиями известных людей. Вспомнишь, например, какой-нибудь фильм и актера, который там играл, а имя из головы вылетело. И вот ходишь, мучаешься… единственный способ опять обрести спокойствие, это выяснить, как его зовут.