Ник Кайм - Смертельный огонь

— Я ощущаю страх… много жизней… — проговорил он странным, резонирующим голосом, как будто обращался к ним из-под толщи океана.

Ксафен подтолкнул Зитоса локтем:

— Я думал, это заправочный пункт.

— Наши кузены отвечают агрессией, — продолжал Ушаманн. В число его многочисленных талантов входила телепатия, поэтому он попытался направить свой разум через варп и сосредоточиться на эмоциональных отголосках в Бастионе. — Безрассудная ярость… Я чувствую… — Ушаманн затрясся в фиксаторах, энергично сжимая и разжимая кулаки. Лицо исказилось от боли, пока он пытался ухватиться за нити эмоций. — Что-то ядовитое…

Психические способности были как пружины: они ржавели, если их долго не использовали.

— Спаси нас! — закричал он чужим голосом. — Трон Земли, прошу! Помоги нам, Ангел Императора, помоги…

Голос резко прервался, но Ушаманн продолжал трястись. Он широко расставил пальцы, и на кончиках что-то с треском вспыхнуло, осветив полутемный отсек.

— Она захватила их… — бормотал он. — Скверна, она скребется в моей голове. Вскрывающий Кабар! Я не могу…

Раздался громкий удар латной перчаткой по голове, и Ушаманн завалился вперед, обмякнув, как сломанная кукла. Над ним стоял, примагнитившись к полу, Иген Гарго. Беловолосый кузнец размял плечи, а затем вернулся на свое место.

— Неужели это было необходимо? — спросил Ксафен, указывая на потерявшего сознание библиария. — Он отключился, а может нам понадобиться.

— Он мог уничтожить весь корабль. Кроме того, ты кое-что упустил, Рек’ор, — ответил Гарго. — Во время соединения с тем несчастным с Бастиона он сказал «Ангел Императора».

— Он много чего говорил, — ответил Ксафен. — О скверне, например. И кто такой Кабар?

— Человек, с которым он соединился? Неважно. Важно то, что на станции может быть союзник, — сказал Гарго. Он вытянул руку и несколько раз согнул и разогнул ее.

— У тебя до сих пор проблемы, кузнец? — склонился к нему Ксафен.

Гарго, судя по его виду, собирался сделать так, чтобы у Ксафена они тоже появились, но ему помешали.

— Переданные Ушаманном слова ничего не значат, — сказал Нумеон, наклоняясь вперед, насколько позволяли фиксаторы. — Не делайте преждевременных выводов, братья. Враг уже ждет внизу, и он не упустит возможность нас обмануть.

Гарго опустил взгляд, но Ксафена слова Нумеона только раззадорили. Хотя на нем был шлем, по его голосу было понятно, что он хищно улыбается.

— Полностью согласен, капитан. Нельзя щадить никого, ибо нас щадить не будут.

Зитос открыл частный канал с Ксафеном.

— Ты очень воинственно себя ведешь, брат, — мысленно проговорил он, а шлем воссоздал его слова для Рек’ора Ксафена. — Не знай я тебя так хорошо, я бы решил, что ты хочешь просто подраться, а не исполнить свой долг перед гражданскими.

Ксафен отреагировал с типичным для него пренебрежением.

— Если они мертвы, а это весьма вероятно, наша задача будет заключаться в возмездии, а не в спасении.

— А какую предпочел бы ты?

Ксафен обладал достаточно сильным характером, чтобы ответить честно:

— Любую.

— Что случилось с твоими опасениями насчет численного превосходства?

— У меня их никогда не было, Зитос. Я просто хочу убить наших предателей.

Зитос подумал, что иногда раны бывают слишком глубоки и не поддаются лечению. При этой мысли взгляд отнюдь не случайно остановился на Нумеоне.

Он не стал закрывать канал, и Ксафен, проследив за его взглядом, спросил:

— Он готов к этому?

— Гарго сообщил мне, что физически он полностью восстановился. — Зитос вдруг подозрительно покосился на Ксафена. — Разве ты не проводил с ним бессчетные бои в тренировочных клетках?

— Проводил, и он по-прежнему дерется как последний гад, но я говорю не о физических ранах.

Даже на фоне братьев Нумеон выглядел отрешенно. Разум его был где-то далеко.

— Либо он готов, либо погибнет. Здесь. В Бастионе, — заявил Зитос и закрыл канал, но скрыть сомнения не мог.

В Бастионе был Ангел Императора, в одиночку сражавшийся с Гвардией Смерти.

Но он недолго будет один.

У Бастиона была тонкая атмосфера и удовлетворительная гравитация. Люди могли здесь выжить, но им требовалось носить защитные костюмы и дыхательные маски. В воздухе витала пыль с необитаемых серных дюн к северу от станции, а проценты содержания метана и аммиака были слишком высоки для комфортного дыхания. Далекое звездное скопление обеспечивало естественный свет, но его было мало, а тепла не было вовсе. Над головой висело серое безоблачное небо — метафора серой жизни местных рабочих.

После того как Саламандры сели, Фар’кор Зонн удаленно подключился к сенсорам Бастиона и нейтрализовал их. Действуя вне зоны обнаружения, технодесантник пустил сигнальный импульс, который ослепил все устройства, способные заметить приближение корабля.

В отличие от братьев, которые высадились, как только рампа коснулась земли, Зонн остался в корабле, чтобы следить за связью и проникнуть в системы безопасности станции. Кроме того, как пилот, он должен был держать корабль наготове, если им потребуется срочно покинуть планетоид.

— Впереди порт, — раздался в воксе Зитоса его механический голос.

Зонн отметил место иконкой на ретинальном дисплее.

— Нумеон? — сбавив шаг, позвал Зитос, намекая, что они ждут приказов.

— Веди, сержант, — лаконично ответили по воксу. — Это твои люди.

Зитос заскрежетал зубами, но скрыл гнев. «Командуй нами», — подумал он, а вслух сказал:

— Как тебе угодно, капитан.

Используя условные жесты, Зитос приказал отряду разделиться на две части. Для легионеров, привыкших к крупномасштабным операциям, такая тактика была странной, но почти все присутствующие Саламандры быстро освоили методы партизанской войны.

Приспособься или умри. Никогда еще это кредо не звучало так уместно, как после восстания Воителя.

Порт представлял собой просто большое, покрытое грязью пространство, которое использовалось исключительно в качестве посадочной площадки. В нем было несколько пришвартованных кораблей, в основном танкеров, но был и небольшой фрегат. От порта отходил тоннель, частично скрытый под землей, а над ним стояла пустая сторожевая башня с куполом. На ней была установлена сломанная поисковая лампа, но никаких орудий.

Неподалеку базировались два грязно-белых штурмовика с зеленой окантовкой на крыльях и верхней части фюзеляжа.

— Вижу два десантных корабля, — сказал Зитос. — Гвардия Смерти. Подтверди.

Ксафен, возглавивший второе отделение, ответил:

— Вижу их, брат. Нам нужно спускаться в тоннель. Возможно, охраняется.