Ник Кайм - Смертельный огонь

Он взглянул на треснувший иллюминатор, но тот был закрыт внахлест серыми створками и ничего интересного не показывал. Тогда Гуллеро окинул взглядом членов экипажа на постах. Несколько человек казались спокойными, но держались за края пультов с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Только сервиторы оставались равнодушны ко всему, давно лишившись эмоций, на смену которым пришли автоматические доктрины.

Всего в экипаж мостика входило несколько сервиторов, предназначенных для быстрой обработки данных и другой механической, рутинной работы. В них не было тепла и человечности, только отдаленная человекоподобность, и, хотя Гуллеро понимал их полезность, ему было неприятно находиться рядом с ними. Эта неприязнь вспыхнула с новой силой, когда он перевел взгляд на оператора авгура.

По сути, он был обработчиком данных и в настоящий момент находился в спящем режиме, свесив руки по бокам и склонив голову на грудь. Даже кабели, соединяющие механическое тело с пультом авгура, казались расслабленными.

Гуллеро уже собирался направить взгляд дальше, когда заметил, что под самим пультом, среди многочисленных проводов и муфт, кто-то прячется.

Маленькие бледные руки. Детская фигурка в легком белом платье.

Тусклый свет не давал хорошо ее разглядеть, к тому же она забилась глубже в тень под пульт.

Гуллеро подался вперед, не поверив своим глазам, придвинулся к самому краю платформы и увидел ее снова.

Девочка, просто ребенок.

— Лейтенант Эсенци, — позвал он. — Вы это видите?

Лисса Эсенци проследила взглядом за его рукой и нахмурилась. Между тем несколько членов экипажа заинтересовались его словами и тоже повернулись к пульту.

— Это что, маленькая девочка? — спросила она с недоуменным выражением на обычно строгом лице.

Гуллеро спустился по ступеням платформы и сел перед ребенком на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне. Лицо девочки, и так прикрытое длинными черными волосами, было к тому же обращено немного в сторону, и ему никак не удавалось нормально ее разглядеть.

— Не бойся, — сказал он, между тем чувствуя в животе напряжение, как будто съел в трапезной что-то не то. — Можешь вылезать.

Послышался тихий детский смех, но девочка не сдвинулась с места.

— Нельзя тут сидеть, — настаивал он, подходя ближе к авгуру. — Тебе здесь не место.

— Тебе здесь не место, — отозвалась девочка таким низким и абсолютно не подходящим ребенку голосом, что Эсенци стало плохо.

Гуллеро едва успел сообразить, что одного из его товарищей-офицеров тошнит, когда девочка вылезла из-под пульта. Она повернулась к нему, и волосы разошлись, демонстрируя лейтенанту и всему мостику то, что под ними скрывалось.

Арикк Гуллеро, к его чести, сохранил достаточно хладнокровия, чтобы выхватить пистолет. Где-то на окраине сознания он успел отметить, что к нему приближаются корабельные бойцы, дежурившие на мостике.

Но было слишком поздно.

Вар’кир закрыл глаза и прислонился к жаровне. Рука в латной перчатке лежала на краю раскаленной чаши, но жара он не чувствовал. Лицо капеллана оставалось открытым; все остальное было заковано в огнеупорный керамит.

Он отчаянно хотел отыскать в огне хоть какой-то намек, что Вулкан вернется, но видел лишь жертвенное пламя, пожар, что поглощает миры.

Он не понимал, что это значит, и не знал, как ему поступить.

Огонь был все ближе, и кожу начинало покалывать от жара. Позади возникло какое-то движение: по камню царапнул металл, на искусственную напольную плитку ступила нота в ботинке.

Вар’кир открыл глаза, обнаружил огонь прямо перед собой и отшатнулся. Пламя успело обжечь кожу и чуть не охватило голову, а перед глазами все помутнело, но он все же разглядел бегущего на него врага.

Несущий Слово! В серой броне времен основания.

Вар’кир взревел и поднял драконоголовый крозиус, защищаясь.

Несущий Слово бросился к нему с мечом в руке, но вместо того, чтобы атаковать, лишь парировал взмах Вар’кира.

Спата встретилась с рукоятью крозиуса, оплетенной драконьей кожей. С лезвия, едва не затупившегося от столкновения с жесткой шкурой, посыпались искры.

— Только трусы и ассасины нападают из теней, — прошипел Вар’кир, сверкая глазами. — Я родился в огне, глупец! Меня им не убить.

— Я и не собираюсь… — выдавил Несущий Слово, хватая капеллана за руку, сжимавшую ему горло. Воин кивком указал за спину капеллана и выпустил меч. — Смотри!

Что-то в тоне Несущего Слово заставило Вар’кира слегка повернуться. Полуоборота хватило, чтобы увидеть маленькую девочку, исчезающую в тенях у стены.

— Что… — Вар’кир убрал руку, осознав, что перед ним не враг, а Каспиан Хехт, а тот немедленно подхватил меч и бросился на девочку.

— Это же просто ребенок! — крикнул Вар’кир, но Хехт его проигнорировал.

Однако тени уже окутали странную девочку, и она исчезла прежде, чем Хехт успел что-либо сделать.

— Это не ребенок, — просипел Хехт, еще не оправившись после попыток его задушить.

Он убрал меч в ножны и указал на огненную чашу за Вар’киром. Отполированная до зеркального блеска, она отражала спину капеллана, и даже сквозь марево на наплечниках виднелось два отпечатка ладоней. Они были маленькими, но, судя по тому, как высоко и широко располагались, принадлежать девочке не могли.

— Совсем не ребенок, — добавил он.

— Я подумал, что ты…

— Знаю, что ты подумал. Она собиралась сжечь тебя заживо в этом огне.

— Но как? Она же просто…

— Не ребенок, — напомнил ему Хехт.

Вар’кир попытался связаться с братьями, но вокс-канал молчал.

— Не работает? — спросил Хехт.

Вар’кир кивнул.

— Что ты знаешь об этом создании?

— Созданиях. Их будет больше. Используй булаву. Болтерные снаряды им почти не приносят вреда. Мы в их царстве, и здесь они сильнее, их сложнее убить.

— Убить?

— В некотором смысле. Это не Освободившиеся, капеллан. Это диаболус — нерожденные демоны.

Вар’кир подобрал шлем. Прежде, чем его лицо скрылось за черепной маской, пламя высветило ожоги — пятна красного мяса, окруженные уродливыми, болезненно выглядящими рубцами. Саламандры рождались в огне, но не были в нем неуязвимы.

— Не любишь извиняться, как я вижу? — спросил Хехт полушутя.

— Нет, — сухо ответил Вар’кир.

Но его взгляд, светившийся холодным пламенем, все же встретился со взглядом Хехта. Они без слов поняли друг друга, признали долг чести и почувствовали, что отныне их связывают узы доверия, которые возникают, когда один воин спасает жизнь другому.

— Надо найти Зитоса и Нумеона, — сказал Вар’кир, и все сомнения, разраставшиеся внутри, пока он был один, отступили перед необходимостью действовать. — Сейчас же.