Олег Верещагин - Волчья песнь (СИ)

- Если кто тут и вонючий, так это ты, - невозмутимо ответил Олмер, вонзая в землю тесак. - Спасиб, Люсь! - он поймал брошенные клёши и, прежде чем их натянуть, любовно расчесал пальцами скальпы в швах.

- Тогда придётся немного подождать, - извиняющимся голосом сказала Машка, - пока я мясо приготовлю.

- Да сколько угодно, - махнул рукой Сашка.

- Меня, конечно, опять не спросили, - вздохнул Дик. Машка собралась к воде - выпотрошить, ошкурить и разделать зверьков - и он поднялся нехотя, чтобы идти с нею.

- Эй, смотри, чтобы её не украли! - крикнул Димка ему вслед. - С одной рукой-то не отобьёшься, а мясо пропадёт!

Сашке стало немного стыдно. Пока он беспощадно дрых (он - старший по возрасту, он - командир!), его подопечные буквально обо всём позаботились! Даже о том, чтобы зашить ему куртку...

...Анютка. Анька, Анечка, Аня делала это. Он потёр через штанину шрам на правом бедре. И это тоже зашивала она... Сашка посмотрел вокруг. Нелепым и диким сейчас казалось, что кто-то может погибнуть. вот же они, живые, смеются, ходят, говорят... Но и... и те, кто сейчас мёртв, тоже были живыми, смеялись, ходили, говорили... А среди них была Анютка.

Толчок тоски был настолько болезненным, что Сашка даже тихонько простонал сквозь сжатые зубы. Но тут же увидел встревоженные глаза Горьки - и излишне оживлённо спросил:

- Ну что, начинается весёлый вечерок?! Может, пока споём на голодный желудок?

И они в самом деле спели несколько весёлых, довоенных ещё, песенок - лес и болото с изумлением внимали этим непривычным звукам. Но потом Олмер запел один. Он пел свою балладу о том, как полтора года назад погибли Тони Роклифф и сестра Мирко Лара Шаповалова. Тони прикрывал отход, а Лара вернулась к смертельно раненому другу...

Олмер пел глуховато, словно ему было не тринадцать, а все сто тринадцать лет...

- Я не могла не вернуться...

Ты прокричал мне: "Живи!"

Десять шагов... захлебнуться

В горлом пошедшей крови...

Как я могла не вернуться?

Жить... жить одной? Ерунда...

Выстрел. Ветки качнутся.

С неба упала звезда...

... - Готово, - сообщила Машка, помешивавшая в котелке длинной палочкой. - Налетай, разбирай!..

...Около двух ночи, когда большинство, явно переев, улеглись-таки спать, Сашка и Горька, как обычно, отошли вместе в сторону - далеко, пока не зачавкало под ногами. Свет гаснущего костра сюда совсем не достигал - темнота, пронизанная лучами звёзд и Неразлучного, пробивающимися через редкие кроны... Горька прислонился к дереву; Сашка застыл, согнув одну ногу в колене и засунув большие пальцы рук за обрез штанов. Оба молчали.

Горька, лениво протянув руку, сорвал веточку и начал жевать её, глядя на тёмный профиль своего друга - прямой нос, упрямый подбородок, нахмуренные брови... Они с Сашкой были друзьями, с сколько друг друга помнили, хотя Сашка и на восемь месяцев старше.

Неожиданно где-то очень далеко, на краю земли - а может, за её краем, или на небесах, между звёзд - завыл волк. Он, казалось, пел что-то своё... пел - непонятное людям, но настолько берущее за душу, что юноши заслушались. Это было дикое, странное пение, полное тоски и торжества, вызова и боли - песня существа, от века стоящего против всего мира, осознающего это и гордящегося этим...

- Живы, - улыбнулся Сашка (1.).

1.Волки были переселены на планету в самом начале земной колонизации - по глобальному плану "Земля Людей".

- Тебе не кажется, что они похожи на нас? - спросил Горька.

- Потому что против всего света и так же одиноки... - задумчиво произнёс Сашка. - Да...

- Подпоём? - предложил Горька. И, прежде чем Сашка успел что-то сказать, его друг оттолкнулся от дерева, поднял голову и завыл, как волк в лунную ночь - мастерски подражая этому вою.

Сашка повернулся к нему всем телом. Ему показалось, что рядом в самом деле стоит волк. Подражать голосам тех или иных животных умели в отряде все, научила жизнь... но сейчас сходство было полным.

Нет, всё-таки это Горька... Он выл самозабвенно - дрожала кожа на горле, выступили вены и жилы, а в глазах дробилось и плыло отражение Неразлучного.

Сашка хотел было спросить: "Ты что, с ума сошёл?!" Но ощутил вдруг, как в его теле напрягаются все мышцы, как он превращается в натянутую между землёй и небом дрожащую струну - а Неразлучный вибрирует, как бронзовый старинный гонг, рождая в этой струне жуткую, дикую мелодию...

"О чём ты поёшь, брат мой волк? Может, о том, что злой чужак походя разорил твоё логово и унёс волчат? Или о том, что погибла твоя верная подруга? Может, плачешь ты над её окровавленным телом? Или нет, и был удачным загон, и ты свалил добычу, и вой твой не плач, а радость? Может быть... Я не понимаю, о чём ты поёшь, брат мой волк. Я человек, но логово моё сожжено, и подруга моя умерла у меня на руках. Я тут, я в лесу, я подпою тебе, брат мой волк..."

Странное чувство пронизало каждую клеточку тела юноши. До предела обострились все ощущения, - запахи хлынули в мозг, перед глазами всё поблекло, но он и так мог легко сказать, что происходит вокруг в радиусе километра, не меньше...

...и, вскинув к небу свой нож, Сашка завыл, сплетая свой голос с голосами Горьки и далёкого волка.

12.

В течение ещё нескольких дней они оставались на этой поляне. Мирко застрелил огромного свинобыка, шкура которого пошла на новую обувь, а мясо решили провялить. Они приводили себя в порядок, отъедались и отдыхали. Горька в невесть какой раз перечитывал давным-давно найденную книгу - исторический роман о лётчике Покрышкине. Люська посадила Дика, Олмера и Машку писать в блокноте Горьки сочинения на тему "Современный город".

У одного Сашки не получалось отдохнуть как следует. Он много думал - а это отнюдь не лучший вид отдыха.

* * *

Как оказалось, они остановились в каких-то двадцати километрах от края болот. Двинувшись в путь рано утром и не особо спеша, они к четырём часам дня уже шагали по обычному лесу, наслаждаясь привычными звуками, твёрдой почвой под ногами и непроходящим ощущением победы и свободы. Шли, довольно широко разбрёдшись по лесу и даже позволяя себе негромко перекликаться друг с другом без имитации голосов птиц и животных.

Почти все помнили карту континента. Этот лес шёл до самого восточного берега огромной реки, надвое рассекавшей материк - земные поселенцы назвали её просто Река, но никто из ребят на её берегах никогда не был. Подробных карт у них не было тоже, были только тактические карты тех мест, где они действовали прошлыми зимой и осенью. Одно было ясно - эти места ещё менее населены, чем те, из которых они пришли. Но враги, чтобы их бить, найдутся и здесь, а об остальном нечего было и думать.

- 115, 116, 117, - отсчитывал Горька на ходу, левой рукой обнимая Галю, - 118, 119, всё.

- Ты что там отсчитываешь? - Сашка обернулся к другу.