Евгений Шкиль - Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)

Однако суровая реальность говорила о другом. Расстояние между беглецами и Непом сокращалось. Байку было тяжело под двумя людьми. Хона прекрасно понимала это, но продолжала с ожесточенным отчаянием подстегивать кобылу.

- Придется принять бой, - сказал Юл в самое ухо девушке, - другого выхода нет.

- Чоп! Чоп! - подгоняла Хона хрипящую лошадь.

Река была уже совсем близко. Туманная дымка все еще висела, а на другом берегу, практически сразу возле воды начинались густые заросли, над которыми то там, то здесь возвышались изъеденные временем и непогодой полуразрушенные многоэтажные здания.

- Хона, не загоняй байка! Придется сражаться...

- Заткнись! - огрызнулась девушка. - Чоп! Чоп! Чоп!

Пагубь в этих местах была глубока, и перекатов, по которым можно было бы перейти вброд, Хона не знала, да и вообще их, скорее всего, здесь попросту не имелось.

Вдруг Юл прокричал:

- Смотри, чуть левее, видишь?

Байкерша бросила взгляд туда, куда указывал напарник. Возле берега резвились детеныши аэсов. Было их шестеро или семеро. Маленькие волосатые дикари залазили на конструкцию, сделанную из пластиковых бочек и поддонов, и сигали с нее в воду. Это был плот, смастеренный Юлом и Хоной. Плот отнесло по течению на несколько тысяч шагов, и он сел на мель.

Байкерша направила лошадь к детенышам.

- Пошли прочь, мохнорылые! - проорала она.

Волосатики вздрогнули и, как по команде, повернули недоуменные мордочки.

- Прочь, уроды!!!

Дикарята прыснули в разные стороны, двое даже нырнули в воду и, подымая тысячи брызг, поплыли вдоль берега кролем.

Оказавшись возле плота, беглецы молниеносно спешились. Вместо того чтобы пихнуть конструкцию на глубину и залезть на нее, Юл побежал к березке.

- Куда?! - воскликнула байкерша.

Парень четырьмя ударами малой боевой лопаты срубил деревце и поволок его к воде.

- Нужен шест, - пояснил он.

Хона и Юл залезли на плот и парень, утонув в листве и ветвях, принялся отталкиваться от дна березкой.

Когда Неп достиг реки, беглецы отплыли на добрых тридцать шагов от берега. Лошадь президента вошла в воду по грудь.

- Здесь глубоко! - прокричала Хона. - Ты нас все равно не догонишь. Только своего байка погубишь.

Президент Вампиров, поколебавшись несколько мгновений, зачерпнул в ладонь воду, плеснул на лицо, затем нехотя выехал на берег.

- Верните мне чашу! - надрывно проорал он.

- Мы вскроем ее и выкинем в море! - ответила Хона. - Прах Скальпеля Косноязычного принесет зло байкерам. Так говорил Вир Златорукий, величайший из павших в бою!

Президент погрозил кулаком.

- Присмотри за Стрелой! - крикнула Хона. - Она хорошая стальная кобыла. Я дарю ее тебе, Днепр Дальнозоркий из клана Вампиров!

- Ты идешь против воли всего племени! - воскликнул президент. - Против воли своего отца! Ты перечишь воле самого небесного стального коня Харлея Изначального!

- Как настоящая байкерша, я перечу вопреки! - огрызнулась Хона. - А значит, мое перечение - угодно священному табуну!

Больше Хона не отвечала на угрозы Непа Дальнозоркого, но помогала Юлу обрубать ветки со ствола березки.

Гексаграмма 44 (Гоу) - Перечение

Слова могут навредить, молчание же - никогда

Не только Вир Златорукий и Ява Бесноватая погибли, сражаясь. Кроме них еще пять байкеров, пять доблестных номадов сложили головы в ночной сече с аэсами. Итого с начала похода кочевники потеряли девять бойцов, а, возможно, и все десять, поскольку Неп Дальнозоркий примчался в разоренный лагерь выродков и, никому ничего не объясняя, оседлав байка, ускакал в степь. К тому же без следа исчезли Юл и Хона, а кроличья сумка, в которой Ява хранила эликсир смерти, оказалась пуста.

Байкеры нашли сухую рощу, скрывающую в себе разрушенные почти до основания дома древних. В ней кочевники соорудили погребальный костер и, возложив на него убитых, подожгли хворост.

Каждый воин отправляется в последний путь со своим оружием. Впрочем, теперь, когда металл стал дефицитом, мечи, как правило забирали. С убитыми оставляли небольшие ножи. Ури нашел у Вира штуковину овальной формы, которую тот называл "гранатой", и забрал ее себе. Стреляющую дубинку с отростком президент положил рядом с покойным другом. На небесных полях, где пасется священный табун, Вир, Вирус Златорукий из клана Дэнджеров, главный кастомайзер клана Дэнджеров и байкер Стальные бедра покажет Харлею Изначальному огневой самострел, из которого он убил много врагов, без утайки поведает о своей славной жизни и столь же славной смерти, и будет принят предками со всеми почестями.

Когда огонь разгорелся в полную силу и желто-оранжевые, пышущие жаром языки пламени скрыли тела павших, вдруг послышались щелкающие резкие звуки. Из костра стреляло. Нечто неведомое поранило одну из лошадей. Номады, пригнувшись, отступили, но Ури, воздев руки к небесам, оставался на месте, и ни единый нерв его не дрогнул, даже когда что-то отрикошетило совсем рядом, расколов камень на два. Это стреляло оружие древних. Это оно гневалось на Ури за то, что тот был недобр к своему товарищу. За то, что смалодушничал и отказал бесстрашному Виру в побратимстве. Если за слабость воздастся наказание, пусть даже в виде смерти, что ж... так тому и быть!

Вождь славил подвиг воинов, провожая их судьбоносной молитвенной балладой древних. Теперь они, ставшие союзниками рая в ночь битвы, неслись беспечными ангелами на небесных стальных конях к невидимым в дневном свете звездам. И байкпарадайс открыл свои врата.

Голос Ури срывался, порой заглушался гудением пламени и ветра, но президент продолжал воспевать ушедших. Зрачки его закатывались, а потом глаза сами собой открывались и незряче глядели вверх. И, казалось, вон они, скачут между налитыми траурной чернотой тучами, и впереди всех мчится с распущенными серебряными волосами Вир Златорукий. И сами тучи, будто вороные кони, кусая удила, рвутся к небу, чтоб сопроводить усопших.

Они пали, но они живы. И Вир пал, но он жив. Блажен тот, кто не умер в своей постели...

"Прости, дружище! Прости, брат, мое малодушие. Ты не пожелал, чтобы я проводил тебя к Большой переправе, и ты имел на это право. И все же прости меня, брат..."

Когда закончился обряд кремации, байкеры собрались на совет. Ури предложил продолжить путь по Запагубью, но большинство воспротивилось ему. Голосом недовольных стал широкоплечий здоровяк. Волевое лицо его иссекали глубокие шрамы. Широкий рельефный лоб слегка наморщился, и глубокие карие глаза вперились в предводителя.

Рон, Айронхорс Несгибаемый из клана Вампиров - так звали мужчину. Прославился он тем, что вступил в схватку с леопоном и умудрился выжить.

- Ури, - сказал здоровяк низким с бархатцем тембром, - ты преследуешь свои цели и подставляешь всех остальных. Твоя дочура снова сбежала, и ты хочешь догнать ее. Но мы не обязаны рисковать жизнями из-за глупости сопливой девчонки. И так уже девять байкеров отправились в небесные степи. Мы возвращаемся в становища.