Евгений Шкиль - Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)

Один из аэсов подкрался сзади к Ури, воткнул в заднюю ногу байка багор, крутанул его и порвал сухожилия. Другой выродок попытался сделать то же самое с лошадью Непа, но та, вовремя среагировав, дала подкованным копытом прямо в мохнатый подбородок. Аэс, издав отрывистый скулящий звук, рухнул в траву и больше не поднялся.

Тем временем сразу два рыбака налегли на Ури, ногу которого придавила павшая лошадь. Первого выродка байкер изловчился пнуть топорищем в пах. Второй аэс ударил кочевника гарпуном, но костяной наконечник лишь оцарапал толстую кожу кирасы. Рыбак, не удержавшись, упал на Ури, который тут же прижал к себе врага и принялся душить его рукоятью секиры.

Неп извлек акинак и рубанул сплеча ближайшего выродка. Тот, выронив гарпун, упал с рассеченной мордой. Ури безуспешно пытался передавить сонную артерию, толстошеему аэсу. Выродок, получивший между ног болезненный тычок разогнулся и, злобно ревя, двинулся к борющимся. Неп поспешил на помощь товарищу, но нечто мощное зацепило его за плечо и с легкостью выдернуло из седла. Дальнозоркого стащили с лошади с помощью багра. Молниеносно перевернувшись на живот, Неп увидел волосатую, изрядно поседевшую рожу, обнажившую в победном оскале обрубки щербатых зубов. Поднявшись на одно колено, Неп попытался освободиться от крюка, плотно засевшего в наплечном щитке, схватился за рукоять, дернул ее от себя, но выродок с невероятной силой потянув багор, и предводитель Вампиров, вновь упав, проехался грудью по траве.

Вдруг Стрела, кобыла, принадлежавшая Хоне, грозно заржала, подскочила к аэсу и, встав на дыбы, обрушила оба копыта на мохнатого дикаря, а затем помчалась быстрым галопом в степь. Байк Непа последовал за ней.

"А я ее прирезать хотел...", - Дальнозоркий, вырвав крюк вместе с кожаным щитком, подбежал к оглушенному выродку и вогнал ему акинак под сердце.

Положение Ури было плачевным. Он что есть силы давил на горло выродка и одновременно пытался защититься телом врага от второго аэса, который все никак не мог проткнуть доспехи кочевника костяным наконечником. Наконец, исхитрившись, дикарь пробил просоленную толстую кожу с левого бока. Зарычав, Ури навалил полузадушенную тушу рыбака на рукоять и сломал ее. В этот миг к сражающимся подлетел Неп. Он полоснул мечом по шее нападавшего выродка, а затем воткнул клинок в живот дикаря, лежащего на предводителе Дэнджеров.

- Ты как? - спросил Неп, тяжело дыша.

- Бывало и хреновей, не глубоко вошло, - сказал Ури, морщась и отталкивая от себя труп аэса, - мрази, такого байка загубили!

- Остальные байки сбежали в степь, - констатировал Дальнозоркий, - мы остались на своих двоих.

Лошадь с перерезанным сухожилием жалобно ржала и силилась подняться, но у нее ничего не получалось. Она, нелепо дергая копытами, обрушивалась всем телом обратно на землю. Наконец, после нескольких неудачных попыток, она замерла. Глаз ее, большой и темный, кротко глядел куда-то вверх, в мрачное небо. Лошадь шумно дышала, будто осознав неизбежное, смирилась с жестокой судьбой.

- Был бы Вир жив и были бы мы в становищах, байка вылечили бы, - Ури обхватил костяной наконечник, застрявший в кирасе, - да... вылечили бы... а так... прости, четвероногий друг... прости... я теперь только и делаю, что прошу прощения, - резким движением Ури вырвал наконечник из тела и заорал от боли: - Баггерхелл!

Неп хотел спросить товарища, не хочет ли тот добить байка, но осекся, поскольку заметил воина-выродка, восседающего на хорсате и облаченного в платье из шкур.

Яростно втянув в себя воздух, аэс простер мохнатую пятерню в сторону незваных гостей и отрывисто пролаял:

- Андермансы маздаи!

И тут же из колючих кустарников, из-за курганов, из высокой травы появились дикари. Самцы, самки, детеныши и старики - на большинстве из них не было даже набедренных повязок. Вооружены кто чем: палками, кресалами, каменными топорами и просто булыжниками.

- Как мы только на них не напоролись? - удивленно проговорил Ури. Страха в его голосе не ощущалось.

- Отступаем к деревне, - сказал Неп.

Вдруг сзади грозно заулюлюкали десятки разъяренных голосов. Байкеры повернулись. Деревня оказалась вовсе не пустой. Дикари словно знали, что люди придут к ним и устроили засаду, окружили байкеров. Между хижинами стояли аэсы, такие же, как и со стороны курганов: голые и свирепые, вооруженные чем попало, но готовые убивать и умирать.

- Я не заметил, что за нами следили, - к Непу впервые за долгое время не пришел веселый, злой азарт, который так часто посещал его в моменты смертельной опасности. Была только бесконечная досада на недогляд. Кочевник не зря был прозван "Дальнозорким", он видел все, что творится в степи. А тут - досаднейшая промашка.

- Нужно уходить в чащу, по-над берегом от деревни идет чаща, там, в трехстах, нет трехстах пятидесяти...

- Мы не успеем, - констатировал Неп, - они нагонят нас. Придется драться. Они не воины, они - рыбацкое отребье.

- Много их, - возразил Ури, - и рана у меня. Хоть и не серьезная и почти без крови, но все же рана...

- Андермансы е фууд. Неймим Ингодвитраста! Мис ийтапаем ёзлих! - проорал воин-выродок, подняв мохнатую пятерню.

- Был бы Вир жив, он бы перевел, - сказал себе под нос Ури.

Внезапно президент Дэнджеров вспомнил о чудо-штуковине древних, которая обнаружилась у убитого кастомайзера. Она ведь должна взрываться...

- Неп, как пользоваться этой хреновиной? - Ури извлек гранату из кармана, пришитого к поясу, и протянул ее предводителю Вампиров. Ты ведь знаешь?

- Знаю, - подтвердил обрадовавшийся Неп, - дай мне ее сюда.

Воин-аэс, махнул лапой и с обеих сторон, дико рыча и взвизгивая, на байкеров помчались дикари.

Неп торопливо проделал операции так, как показывал Юл:

- Сжимаем, выдергиваем, бросаем, падаем! Падай, Ури! Падай!

Взрыв произвел на дикарей ошеломляющее впечатление. Наступление выродков остановилось. Воин-аэс исчез, видимо его вышибло из седла, а его хорсат умчался в степь, куда совсем недавно ускакали байки. Еще несколько дикарей были убиты или ранены.

- Ингодвитраста панишуэ азлих! - пропищал чей-то истерический голосок, и случилось невероятное: выродки, все выродки от мала до велика, склонив волосатые шевелюры, опустились на колени.

От такой картины кочевники впали в недолгий ступор, и, казалось, даже вымерший город, прячущийся в лесу на другом берегу Пагуби, удивился поступку аэсов. Ветер стих, и низкий гул больше не был слышен. Придя в себя, байкеры резво зашагали в сторону рощи. Неп повеселел настолько, что, рассмеявшись, громко произнес:

- Тупые ублюдки!

Кочевники были уже возле самых деревьев, когда послышался преисполненный лютой злобы рык:

- Кэттлыдло, стэндайте! Ингодвитраста вишуэ килловатти андермансес!