Александр (Алекс) Бочков - Что желает дракон. Сердце дракона (СИ)

- Метр… два… пять… десять… - беззвучно шептали губы. А тело анаконды, разогнанное до огромной скорости, все наползало и наползало на клинок… Вспыхивало и превращалось в пепел… Двадцать… двадцать пять… На двадцать седьмом развалился надвое хвост и только две серые полоски пепла, убегающие за корму баркаса говорили о том, что здесь только что кто то выжил. А кто то – умер… Но жизнь, со смертью кого то не закончилась: река так же равнодушно несла свои воды вниз – в громадное озеро с городом – государством; ветер по прежнему надувал наши паруса, а баркасы несли нас к новой цели – нашему кораблю, курсирующему вдоль устья реки.

Болото мы прошли, как говориться – на одном дыхании: и путь был разведан, и был отмечен цветными ленточками, и обитатели нас не беспокоили… Даже новый "патриарх" – явно меньших размеров, занявший опустевшее место, не рискнул спуститься в воду с каменного островка, на предмет более близкого знакомства: лишь проводил наши глубоко осевшие баркасы равнодушным взглядом. Забоялся местный "патриарх" советского Спецназа ! И правильно сделал: тут вам не здесь…

Баркасы шли ходко, хоть и были загружены выше нормы: пришлось даже вылить часть воды из бочонков и выбросить, еще на озере Тескоко, часть еды: золото для команды важнее ! После нападения змей обратный путь прошел без особых происшествий: разве что в мелкой стычке, когда индейцы стрелами обстреляли баркасы с берега, погиб – нелепо, один из команды: привстал зачем то и получил стрелу в шею… И еще один погиб от пули испанцев: на берегу реки, сразу же за одним из многочисленных поворотов, на излучине стоял отряд их десяти испанцев и пары десятков индейцев: стрелы ацтеков не принесли нам урона, но один из испанцев успел выстрелить и пуля, пробив тонкий деревянный щит, попала в голову одному из гребцов… Испанцы полегли все, так и не поняв, что их убивают, а вот индейцы поняли и мгновенно растворились в джунглях… Шестеро погибших за всю экспедицию – не большая плата за то, что мы привезли. Вышли из устья; увидели наш корабль; подождали его подхода… Перегрузились на корабль; подняли один баркас на палубу и – в обратный путь…

Обратный путь, после стольких богатых на нервотрепку ситуаций, прошел на удивление скучно и буднично… Разве что раздел добытых сокровищ Великого храма несколько развеял нашу скуку – мою, во всяком случае… Адреналиновым наркоманом становлюсь, что ли… Соколова, при разделе, держалась из последних сил, пытаясь быть невозмутимой, но глазки то, глазки – своим блеском выдавали ее жуткий интерес к добытому и к предстоящему разделу… Предложил ей, как самому активному участнику, отобрать себе то, что ей понравится, но она, на удивление, отказалась:

- Что дадут, то и возьму… Все равно носить нельзя. Во избежание...

Верно мыслит девушка. Но я то на что: на то, чтобы наградить по заслугам – каждого и каждую ! Приказал – и выбрала Соколова себе понравившиеся цацки. А я запомнил… А она забыла, что выбирала… А мне приятно сделать девушке подарок, используя свои возможности. Собрал всю команду, даже вахтенных, на палубе: паруса поставлены; ветер гонит корабль в нужном направлении… Все, кроме рулевого, в принципе, свободны: на некоторое время… Абордажники, бывшие со мной в походе, вынесли на свет божий, то есть на палубу, мешки с честно экспроприированным. А что: нас хотели убить – мы взяли плату за страх и невосстанавливаемые нервные клетки ! Все честно…

Высыпали богатство на палубу: та сразу же засияла, заиграла сотнями ярких красок, брызжущих в разные стороны разноцветных лучиков… Матросы, оставшиеся на корабле дружно ахнули ! Да и абордажники не остались равнодушными: одно дело спешно, в полумраке, нагребать цацки в сумки, а другое – увидеть их при свете дня. Даже во мне шевельнулось что то такое – азартное… Из сокровищницы каждый тащил килограмм сорок добычи; я, к примеру – все шестьдесят ! На круг получается – 860 – 900 килограмм !

- Значит так… - начал я – половину от всего этого я забираю себе, как капитану и организатору похода. Из своей доли я отдам долю, причитающуюся губернатору. – Неправильно ! – выкрикнул кто то. Все дружно его поддержали. Я не понял – они недовольны тем, что я взял половину ?! Нашел взглядом смельчака – Почему неправильно ?

- Доля губернатору идет из общей доли: она составляет или одну долю или две общих доли… Остальные его поддержали…

- А по моей доле есть претензии ? Вперед вышел боцман:

- Здесь, при любом разделе, столько, сколько в год, ну не меньше чем за полгода получит… - замялся он и решительно бросил – пират при удачливом капитане ! Верно я говорю ?! – повернулся он матросам и абордажникам. Дружный рев был ему подтверждением. – Так что дели, капитан – не сомневайся…

- Моей помощнице – четыре доли. Есть возражения ? – Нет… нет…

- Все, кто был со мной в походе – получают по две доли. Все, кто остался на судне – по одной… Боцман, командующий кораблем в мое отсутствие – получает две доли… Подошел к сокровищам, покопался, достал несколько сверкающих безделушек:

- Это – включите в долю моей помощницы… - обратился к команде.

- Пусть забирает так… Да – пусть забирает – заслужила… - раздались дружные выкрики абордажников. Вот и эта мелкая, но приятная тема решена: вон как вспыхнули Ольгины глазки !

- Делить будете сами - сказал команде. - Мою долю посчитаете камнями, ну и что-нибудь симпатичное туда положите… - ухмыльнулся, глядя на растерянные лица бывших пиратов.

- В долю губернатора – только золото. И не передеритесь, а то… - сделал грозное лицо – заберу все себе, а вам выдам на пару гулянок в кабаке ! И улыбнулся своей "фирменной" улыбкой, от которой кто то вздрогнул, а большинство ответило кривой улыбкой…

Следом за мной вошла в каюту Соколова:

- А как вы угадали, что мне нравятся именно эти драгоценности – показала глазами на зажатые в руке цацки.

- А это мой секрет, который я тебе не открою, как бы и где бы ты меня не пытала ! – строго ответил я.

- Какой вы все таки… - замолчала Ольга. – Какой ?

- Такой весь загадочный, таинственный, могучий, смелый, храбрый,… - мой самый, самый, самый лучший ! – прильнув, пошептала Ольга, влюбленно заглядывая в глаза. Приятно слышать… На палубу не выходил – дал возможность побушевать чувствам: в пределах разумного, естественного. Не дрались, не кричали, не ругались – почти… Но почти – это не считается. Наконец разделили, позвали меня, показали на кучу:

– Ваша доля, капитан, как вы и приказали. Посмотрел – внушительно. Весьма… Опять придется тащиться назад, нагруженным как ишак… Ну да своя ноша не тянет – так, кажется, говорят.

Днем вошли в гавань Порт Ройяла. Утром, к нам, вдалеке, пристроился парусник и шел, сопровождая, пару часов. Затем отвалил в сторону, но через час – пристроился другой. У меня даже указательный палец зачесался: ну давайте – нападайте, а то скука смертная. Хоть подеремся, развеемся. Нет – отвернул тоже… Вошли в гавань, а через полчаса за нами зашли и наши "преследователи". И встали, перегородив выход из гавани жерлами своих пушек… Мне бы насторожиться на подобный демарш, а я возомнил о себе бог знает что !