Константин Утолин - Заговор Теней

Василий Васильевич повернулся, боковым зрением по-прежнему следя за пещерным обитателем. И вздохнул с облегчением, увидев, что позади него застыл, опираясь на посох, седовласый старец.

Одет он был в грубое рубище, подпоясанное веревкой. В лучистых ясных глазах сияла радость, которая бывает лишь у младенцев и великих сподвижников. Старец пригладил ладонью бороду, развевающуюся на ветру, и заговорил на древнем языке, который почему-то оказался понятен Головачеву.

- Ты хочешь подняться к небесам? - спросил отшельник.

"Это же Иоанн Лествичник!" - вдруг понял Головачев.

Неужели это его бесплотный голос до сих пор обращался к нему? Нет, не похоже... Голос старца был мягким, будто наполненным теплом. Тот же голос звучал мертво, холодно и безжалостно.

Разве можно отказаться, когда сам Иоанн Лествичник предлагает тебе пройти путь к небесам? И потому Головачев не задумываясь ответил:

- Да, святой старец, если ты согласишься сопровождать меня. - И неожиданно для себя добавил: - А что это за голос меня сопровождал?

- Поймешь, когда придет время, - сказал старец. - А сейчас - представь себе "лествицу" со множеством ступенек. Чтобы приблизиться к Богу, нужно пройти каждую из них. И не просто пройти, а прочувствовать глубинный смысл, заложенный в каждом из достигнутых уровней. Ибо все они являются нравственными ступенями, дающими крепость и силу духа.

Головачев все еще не мог поверить, что византийский монах, который сумел создать руководство по аскетической и мистической жизни, названное им "Лествицей, ведущей в небеса", сам предстал перед ним... Ведь он жил он полторы тысячи лет назад. Но в виртуале и не такое возможно.

Василий Васильевич вспомнил, что еще во время экспериментов с Дмитрием Одиновым удавалось создавать такие режимы погружения в КВР, в которых психика подключалась к высшим метрикам информационного континуума. При этом в виртуале возникали образы некоторых существ и даже процессов, существующих в глубинных слоях Клубка Бытия. Похоже, что у него сейчас это произошло спонтанно. Значит мозг достиг достаточной глубины концентрации и активации. Открылся канал доступа к бессознательному, а через него и к "банку данных Вселенной".

- Я назову тебе основные вехи, - продолжил отшельник. - Но чтобы их понять, ты должен подняться вверх из миров, на которые Творец взирает со скорбью и печалью, к мирам, освященным радостью Бога. Из мира Тьмы в мир Света. Итак, слушай и запоминай, о путник, ищущий мудрости...

Краем глаза Василий Васильевич уловил внезапное движение змеи. Теперь удав, приподнявшись на хвосте, медленно раскачивался из стороны в сторону, выводя телом замысловатые спирали. Но уже в следующий миг ему было не до удава. Потому что внезапно налетевший ветер, набирая ураганную скорость, закрутился вихрем вокруг Василия Васильевича, и вдруг подхватил его, оторвал от скалы, и поднял в воздух...

- Эти вехи просты и всем известны... - неслось ему вслед. - Но ты скоро сам их увидишь и все поймешь.

3.

Ветра больше не было. Пещеры со змеей - тоже. Василий Васильевич увидел себя стоящим в тумане. Ничего не видно даже на расстоянии вытянутой руки. Никаких ориентиров, и ощущения силы тяжести как будто не стало. И что дальше? Куда двигаться и как? От чего отталкиваться и к чему стремиться? Он застыл в состоянии полной неопределенности.

Оставалось взывать к святому старцу. "Что мне делать дальше?" - мысленно обратился к нему Василий Васильевич. И тут же ноги ощутили желанную твердь, а в пелене тумана словно открылось окно. И прямо за окном проявилась, а точнее, вспыхнула картина, в первый момент ослепившая его. Радужное сияние за "окном" соседствовало с глубокой затягивающей чернотой. Когда глаза немного адаптировались, Головачев разглядел, что и за сиянием, и за чернотой скрываются два ряда ступеней. А если точнее, высоких уступов. Уступы эти располагались по диагонали друг к другу, так что путь от одной до другой получался зигзагообразный. Один ряд ступеней шел вверх и весь был окружен сиянием семицветной радуги, где каждый из привычных цветов имел еще и множество оттенков. А другой уходил вниз, в бездонную пропасть, и свечение над ним было черным.

"Это же черная радуга Инферно!" - вдруг понял Василий Васильевич. Видеть ее воочию ему раньше никогда не приходилось. Но о ее существовании он знал из информации, снятой в свое время с мозга захваченного в плен Ирландского Монстра Уве, Воплощения одного из Верховных Демонов.

Сейчас это был всего лишь возникший в виртуале образ, и Головачев, конечно, отдавал себе в этом отчет. Однако картина впечатляла своим величием. Оставалось понять, для чего это зрелище возникло перед ним. Какой принцип она иллюстрирует? Что призывает осмыслить и ощутить?

Теперь Василий Васильевич не видел святого Иоанна, но все же незримо ощущал его присутствие где-то рядом. Какая-то сила вдруг словно приподняла Головачева, будто отрывая от земли, и ему неудержимо захотелось встать на первую из радужного ряда ступеней.

Мгновенное ощущение полета - и вот картина в "окне" изменилась.

Теперь перед ним был словно экран, на котором разворачивалось действие какого-то документального фильма.

Это был город. Знакомый - и уже как будто совсем чужой. Москва примерно начала 90-х годов прошлого века. Мрачная, унылая, грязная. Горы мусора лениво передвигаются ветром по тротуарам и мостовым. Озабоченность и тревога на лицах людей.

Они стоят в очередях и перебирают в руках продовольственные талоны. Разговоры только об одном - ничего невозможно купить, а то, что можно купить - то безумно дорого.

Тогда он в первый раз поссорился с Зайкой. Он перестал узнавать ее. Потому что говорить она могла только об одном: как невозможно дорого стоят вещи и продукты, и как им скоро нечего будет есть, и не во что одеваться.

Общая ситуация усугублялась тем, что он тогда потерял работу - свехсекретный исследовательский центр, входивший в состав ГРУ ГШ СССР, в котором полковник Головачев был руководителем целого направления по методам прогнозирования и изучения явлений синхронизма (так называемых "парных событий") и ойоноистики, закрыли в рамках того, что только называли конверсией. И что реально являлось уничтожением оборонного и научного потенциала страны. И сразу потерявшая многие привилегии и блага семья жила тогда более чем скромно. Но не голодали же! А Зайке оказалось очень тяжело перенести и это падение уровня жизни, и наступившую нестабильность и неопределенность.

Он хотел помочь ей. Объяснить, что надо быть сильнее, надо достойно все перенести. И что он найдет работу, в крайнем случае не в России, так за рубежом. Но, видимо, ему не удалось объяснить это. Тогда они поругались - в один из немногих раз в их долгой совместной жизни.