Андрей Васильев - Ученики Ворона. Огни над волнами

— А вон тот герб мне хорошо знаком. — Де Лакруа показал на небольшой флаг. — Это ле Реньеры, наши фамилии давно породнились, еще лет двести назад. Интересно, мастер отпустит меня их проведать?

— Да кто его знает. — Рози взяла меня за руку. — У него семь пятниц на неделе. Фон Рут, отойдем в сторону, надо поговорить.

— Ворон сказал стоять на месте. — Глаза Фриши горели любопытством. — Монброн, тебя, кажись, за старшего оставили, куда глядишь?

Фриша была верна в своих пристрастиях. Однажды подружившись с человеком, она принимала его целиком, таким, каким он был, со всеми его симпатиями и антипатиями. Аманда была ее другом, а потому из солидарности с ней она тоже недолюбливала Рози. По сути, я Фрише тоже был не чужим человеком, но, как видно, Аманда, даже со всеми ее закидонами, была простолюдинке ближе.

— Прямо вот срочно? — немного удивился я, догадываясь, о чем пойдет речь. — К чему такая спешка?

— Чтобы потом не забыть, что именно я тебе хотела сказать, — сердито сообщила мне Рози, ухватила за рукав и оттащила в сторону от остальных.

Среди наших соучениц раздалось хихиканье. Мало того — даже проходящие мимо мечники, увидев эту картину, звучно захохотали. Не понимаю, что они в этом нашли смешного?

Надо заметить, что наша дружная компания вообще вызвала интерес окружающих. Точнее, его вызвали наши девушки, что совершенно неудивительно — за редким исключением население военного лагеря было мужским. То самое исключение составляли шлюхи, но их никто как полноценных женщин не воспринимал. Их можно просто купить, что в них толку для прожженных вояк-сердцеедов? Для них важен сам факт любовной победы, иногда он даже важнее чем то, что за ним следует. Надо сломить сопротивление женщины, добиться ее внимания и взаимности, стать для нее единственным. Нужен выброшенный девушкой белый флаг и последующая за всем этим зависть собратьев по полу. Пожалуй, это самое главное — доказать себе, что тебе нет равных в сердечных делах. И добиться того, чтобы остальные это признали безоговорочно.

Так что на наших девочек сейчас смотрели сотни глаз. Их оценивали, их изучали, уже строились какие-то планы на них, подкручивались усы, приглаживались волосы. Здесь и сейчас, в этом лагере, захват сердца любой приравнивался к победе на поле боя. Одно дело — придворная возня, где объектов для ухаживания — пруд пруди, и совсем другое дело — эти дикие места, где неизвестно, что почетнее — победа в бою или победа в любви.

Кстати, наши спутницы это чувствовали, Сюзи Боннер даже передернула плечами и негромко произнесла:

— Такое ощущение, что я здесь голая стою. Меня глазами не знаю сколько раз уже раздели.

— У меня спина сейчас задымится, — подтвердила Агнесс. — Ужас просто какой-то. Я из дома теперь вообще ни ногой, только если вместе со всеми. Мне кажется, что, если я сделаю хоть шаг за порог, тут мне и конец. Утащат куда-нибудь в шатер и там до смерти… того.

Мартин что-то негромко сказал ей в ответ, но что именно, я уже не расслышал, мы с Рози отошли в сторонку.

— Эраст, это уже не шутки. — Меня дернули за руку. — Я знаю своих братьев, от них ничего хорошего ждать не следует.

— Рози, я от твоих братьев ничего и не жду, — сообщил я. — Мне даже неизвестно, как они выглядят. Крепко подозреваю, что ты дуешь на воду и им до меня дела нет.

На самом деле так я не думал. Правда, очень на это надеялся.

— Эраст, ты дурак. — Рози сошла на шепот, заметив, с каким интересом на нас смотрят соученицы. — Поверь мне, когда они узнают, что здесь — весь выводок Ворона, то наверняка захотят пообщаться с тобой даже больше, чем со мной. И ты точно им не понравишься, это я наверняка знаю. Потому прошу тебя — будь крайне осторожен. И вообще, старайся по возможности находиться там, где мы все, хорошо? Не шляйся в одиночку по лагерю.

— А ничего, что мы на войне? — непонятно зачем начал геройствовать я. На самом деле я был полностью согласен с ее словами, но что-то внутри заставляло меня спорить. — Не сегодня — завтра эти тишина и покой закончатся, и начнется другая жизнь. Осады, штурмы, сражения…

Это тоже было правдой. Формирование сводных ратей, насколько мы поняли, практически закончилось, почти все, кто хотел поучаствовать в боях, уже пришли на место сбора.

Меня вообще крайне занимал вопрос: а как воевать-то будут? Накануне, когда мы сидели и бездельничали, я изрядно утомил Гарольда и Робера, расспрашивая их о том, как выглядит война вообще. Я в голове это все вертел так и эдак — получалась какая-то ерунда. Ну да, войско у нас большое, умелое и под рукой хорошего полководца, то есть не устоять нордлигам в битве «грудь в грудь», это тебе не герцогская рать. Но нордлиги-то тоже не дураки, что уже было не раз и не два доказано, они воюют не так, как положено, а так, как им хочется. Вдруг они не захотят принимать бой? Просто пошлют Шеппарда куда подальше — и все. Это не пески Востока, где в пустыне все видно на десять миль в любую сторону, тут леса и болота.

Монброн сначала иронически улыбался, слушая меня, но потом посерьезнел, видимо, согласившись с моими доводами. Ну или счел их возможными для обсуждения. По крайней мере, в конце разговора он сказал:

— Может, ты и прав. Но Шеппард точно знает, что делает, в этом я уверен. Начнется все с того, что для начала он отобьет у северян город Шлейцер, который находится совсем недалеко отсюда и который открывает дорогу к побережью, без этого никак не обойдется. А там видно будет.

Про Шлейцер он угадал, Ворон, вернувшись вечером, это подтвердил. Выходило так, что обойти его стороной было почти невозможно, справа — топи, слева — леса, а значит, впереди у нас штурм города. Но четкого понимания вопроса у меня все равно не прибавилось. Ну, возьмем город, а потом что? До побережья их гнать будем? Так до него далековато, да не факт, что нордлиги захотят от нас бежать. Рассеются мелкими ватагами по лесам — и лови их там. А потом в нужный момент объединятся, нанесут неожиданный удар — и снова брызгами по урочьям да буреломам рассеются. Крови такие отряды нам могут попортить много, в этом я был уверен. И идти такая война могла очень долго, им же спешить некуда?

Но это все будет потом и, надеюсь, без нашего непосредственного участия, есть у меня надежда на то, что мы основные сражения в обозах пересидим. Ну не дурак же Шеппард, чтобы неумех на стены бросать? Да и когда это еще будет? А вот братья Рози — угроза близкая, они здесь и сейчас.

— Эраст, это все очень серьезно. — Рози сдвинула брови. — Если тебе себя не жалко, так меня пожалей.

— Да тебе-то что будет? — уже совершенно искренне поразился я. — Они же тебя, если что, уничтожать не станут?

— Меня — нет. — Рози говорила со мной как с малышом-несмышленышем. — Они тебя могут начать уничтожать. Начать и почти сразу закончить, потому что тебе против них не выстоять, даже если они будут драться с тобой один на один. Да-да, ты мужчина, ты можешь за себя постоять, но тут силы изначально неравны. Я знаю, что говорю, я с ними выросла и прекрасно представляю, на что они способны. Вот убьют тебя — и кого я тогда буду потом ругать и пилить? Кем командовать? Нет, милый, ты мне нужен живым и здоровым.