Бронислав Кузнецов - Права мутанта

- Кажись, заблудились...

Ух, как люто зыркал пан Щепаньский по сторонам в поисках козла отпущения, когда русский полковник походя его отбрил! Тут уж гляди сам не попади под горячую профессорскую руку!

Веселин и сам-то не заметил, как ноги унесли его из поля зрения свирепого пана, заставили затесаться в группку солдат, ещё недавно столь живо обсуждавших белорусскую фамилию. Правда, тема с фамилией себя до сего времени исчерпала, теперь пошёл весёлый спор про мамонтов.

Видать, сам Рябинович и сменил назойливую тему. Именно он рассказывал, как ещё при первой разведке углядел неподалёку от стоянки подозрительные следы, а руками показывал, до чего гигантские.

- Может, это Сопля ходил? - сострил Елохин.

- Ага, и берёзы повалял? Что ли, соплёй зацепился?

Солдаты заржали, а приободрённый Рябинович продолжил:

- Нет, точно говорю. Послал это нас капитан местность осмотреть. Меня, как водится, в самом опасном направлении - прямо на юг. Я и гляжу: что такое? Деревья лежат, будто бульдозером перееханы. А на почве - два или три следа пропечатались. Может, даже восемь.

- Что ж ты про них сразу Нефёдычу не доложил?

- Ну, следы были не сильно свежие...

- А как ты определил свежесть?

- Так поверх лежала куча навоза!

Елохин так и согнулся в припадке хохота, другие зубоскалы от него не отстали.

- Я-то сразу определил - мамонт! - хвастался Рябинович. - Но подумал: сболтнёшь такое - ведь засмеют! Кто ж знал, что вы с сергеевского БТРа самолично мамонта видели? Никто не знал.

- Да... Мамонт - это, скажу вам, махи-ина! - уважительно протянул солдат со второго БТРа, имени которого Веселин пока не выучил.

- А на боку у него - видел? Запасной хобот! - хихикнул ещё один солдат, самый из них смешливый.

- Да не один хобот: там у него целая голова запасная!

- Голова? - скорчил рожу Елохин. - Ты перепутал. То был противогаз!

Сравнивать слонов с противогазами - шутка старая и плоская, но много ли надо простому солдатику для весёлого смеха! Прыснул даже Рябинович. Веселин - и тот улыбнулся из уважения к сообществу.

Отсмеявшись, Рябинович молвил пренебрежительно:

- Э, да вам попался не мамонт, а какой-то урод в противогазе. А вот мне встретились пусть только следы, но - самые настоящие!

- Настоящие? - скривился Елохин. - Да врёшь!

- А хочешь, покажу? - Рябинович вошёл в азарт. - Тут недалёко!

- А и покажи! Всем, - Елохин подмигнул товарищам.

Солдатская ватага всерьёз собиралась отлучиться посмотреть мамонтовы следы, и Веселин тоже захотел пойти. Да и не только он: как только напросился, тут же набежало несколько чехов, которые тоже, оказывается, с интересом следили за солдатским трёпом с поваленного берёзового ствола напротив. Ай да самоволочка у солдат вышла: не простая отлучка, а - прямо сопровождение группы специалистов к объекту их научного интереса.

К месту массового падежа мутант-деревьев Рябинович вёл их минут двадцать. Действительно, очень напоминало, что через эту чащу продиралась какая-то мощная туша. Выворотила берёзы с корнем, отдельные стволы раздавила. Хвоя на пострадавших берёзах успела высохнуть и пожелтеть.

Трое чехов - Карел Мантл, Братислав Хомак и Вацлав Клавичек бежали к мамонтовым следам чуть ли не впереди порывистого Рябиновича. Все трое - антропологи, все - ученики Йозефа Грдлички, с чьими странными идеями о спасительности мутации Веселину как-то довелось познакомиться.

Сам Грдличка - наиболее верный сподвижник пана Кшиштофа - остался в лагере (и хорошо!), но его идеи, как вскоре выяснилось, пустили корни в учениках (а вот это похуже).

Берёзовые стволы лежали довольно кучно, разглядеть между ними отпечатки мамонтовых лап

Следы, как можно догадаться, первыми обнаружили чехи, хотя Рябинович тоже вовсю старался припомнить нужное место. На пригорке, где после давнего дождя некогда оставалась влажная почва, отпечатались вытянутые в цепь ямищи. И не три, не восемь - целых два десятка. В некоторых местах действительно прикрытые застарелыми лепёшками слоновьих экскрементов.

У первой же из этих куч трое антропологов замерли с торжественными лицами. Солдат Елохин, скосив на них глаза, исподтишка покрутил пальцем у виска и скорчил уморительно благостную рожу. Рябинович даже за подбородок схватился, чтобы не расхохотаться. Хомак, Клавичек и Мантл ничего не заметили. Верно, суетный мир далеко от них отступил.

- Вы ведь недавно всем БТРом видели самого мамонта, - удивился Веселин, - что вам теперь следы?

Ответа ждал примерно с минуту.

- В присутствии великого и могущественного объекта, - признался Клавичек, - тебя охватывает слишком сильный трепет. И тогда ты не можешь сохранить способность оценить его истинное величие. Ты в страхе отступаешь прочь, вместо чтобы идти навстречу.

Ну, это-то да, внутренне согласился с чехом Веселин Панайотов. Следы - они всяко безопаснее живого мамонта. Они - как те воронки от снарядов, куда животное второй раз не наступит.

- А через свои следы могучий объект дарует нам вдохновение, - дополнил Братислав Хомак.

- Мамонт бродит по Европе, мамонт гуманизма! - продекламировал Карел Мантл, одухотворённо закатывая глаза.

- Это ты о чём? - не понял Хомак. - Что за отсебятина?

- Мамонт - дух здешней мутации, - объяснил Мантл, - он показывает нам, что и под Брянском, как и везде в Европе - всё прогрессирует по единому плану.

- А! - Хомак отмахнулся. - Прописные истины...

А Веселин как раз и заинтересовался:

- Что за план такой?

- План э... неизбежного прогресса. Через мутацию.

- Кажется, никогда о таком не слышал.

- Слышали! - Мантл усмехнулся. - Человечество - оно ведь развивается в основном революционными скачками. (Я имею в виду, конечно, не социальные революции, а научно-технические). Так вот: рано или поздно в развитии технологий люди приходят к такому рубежу, когда они невольно порождают собственных могильщиков.

- Кого-кого?

- Мутантов. Тех, кто придёт на смену.

- Но почему же это неизбежно?

- Мировой закон. Против него не выстоишь. Наши технологии становятся всё более вредными и разрушительными для среды, в особенности, конечно, военные технологии... - Карел Мантл развёл руки, призывая в свидетели берёзы. - А воевать человечество обречено. Конфликт - суть нашей природы. Как только наша среда обитания становится глобально мутагенной, нам на смену приходят мутанты. Они сильнее нас, поскольку выжили в жёсткой борьбе за существование. Всё логично, не правда ли? - а с каким мечтательным видом сие произнесено!..

- Мировой закон? Ну допустим. Но при чём же здесь гуманизм? "Мамонт гуманизма" - вы ведь так сказали?

- Высший гуманизм - в альтруизме и справедливости. Он, собственно говоря, в том и состоит, чтобы люди уступили своё место...