Вячеслав Сизов - Штурмовой батальон

В КБО (комбинате бытового обслуживания, созданном при батальоне из числа беженцев, вышедших вместе с нашим личным составом и получивших по ранению инвалидность бойцов) днем и ночью строчили швейные машинки, готовя новую специальную форму спецподразделений НКВД. Ее утвердил Нарком для спецподразделений НКВД буквально в последние дни августа. Предложения Наркому по изменению формы одежды по результатам боев вносил Командир, и нам хотелось ее продемонстрировать руководству. Задачи одеть в нее весь личный состав не ставилось, тем не менее тыловые службы постарались это сделать. И совершили трудовой подвиг. Свои награды бойцы встречали при полном параде.

В новой форме личный состав смотрелся довольно необычно. Черные комбинезоны (перешитые из обмундирования заключенных, хранившегося в больших количествах на складах НКВД) с большим количеством карманов и нашивками щита и меча на рукаве, короткие сапоги со шнурками, небольшие береты с красным флажком на правой стороне, разгрузочные жилеты, пистолеты и холодное оружие на поясе выделяли бойцов старой гвардии из остальных. Так как изменения формы коснулись только личного состава нашего батальона, все прикомандированные бойцы и командиры оставались в форме образца 1937 г. Личному составу, участвовавшему в боях в Брестской крепости и рейде по Белоруссии, были вручены краповые береты. Летно-подъемному и техническому персоналу авиагруппы, участвовавшему в боях, пошили голубые, остальным выдали береты, пошитые из ткани немецкой формы. Именно с этого периода берет, бывший ранее элементом военной формы женского персонала, прижился среди мужской половины Советской армии и МВД. В первую очередь это касается ВДВ и морской пехоты. После войны сдача экзамена личным составом на право ношения крапового, мышиного и голубого беретов в оперативных частях МВД, ВВС и ВДВ стала ежегодной.

Вся техника (автомашины, бронетранспортеры, танки, самоходки) была отмыта и покрашена в камуфляжный цвет (разноцветными кубиками и прямоугольниками, расцветка также была предложена Командиром и доработана опытным путем несколькими бойцами из числа студентов художественного училища), на нее были нанесены тактические знаки батальона. Несмотря на нахождение в тылу, техника была спрятана под маскировочные сети и растащена по капо нирам.

Говорить о порядке в помещениях, спортивном и штурмовом городках, тактическом поле, стрельбищах и парках даже не приходится. Там и до этого поддерживался образцовый порядок, а теперь все было заново вычищено и вымыто. Постарались это сделать бойцы, наказанные за нерадивость.

Учебный процесс не прерывался ни на минуту. Личный состав находился постоянно в лесу, поле, тире, штурмовой полосе или воздухе. Тренировался и готовился к боям. Никаких послаблений в связи с подготовкой встречи не было. Все шло по обычной программе, утвержденной Командиром. Единственным, наверное, заметным отличием стало усиление строевой подготовки личным составом. До этого она проводилась три раза по полчаса в сутки, а тут возросла на еще полтора часа в день, на нее привлекался весь личный состав. Удовлетворить требования по ней начальника штаба и Командира было очень сложно. Для построения была выбрана и подготовлена площадка, вмещавшая весь личный состав, как батальона, так и прикомандированных лиц. Несколько раз мы смогли все отрепетировать.

Для руководителей страны силами старой гвардии готовилась показательная программа действий штурмовых, диверсионных, снайперских групп и пар. Готовился и показ техники с вооружением. Наземная часть состояла из нескольких частей:

1. Показа броне – и автотехники, переделанной из трофеев: самоходных зенитных и минометных установок; истребителей танков, созданных на базе легких немецких и чешских танков с использованием противотанковых и полковых орудий. Был тут и «Горыныч» – подвижной комплекс с направляющими под авиационные РС.

2. Показа переделанной из советских типов броне – и автотехники. По ходу движения эшелонов бронегруппы Козлова на одной из станций (по согласованию с железнодорожным начальством) было эвакуировано несколько десятков вагонов с поврежденной в ходе вражеского авианалета техникой. Она и послужила основой для работ по модификации.

3. Показа образцов авиационной техники.

Воздушный показ состоял из показа комплекса пилотажа на трофейных самолетах.

И вот день настал. Построение личного состава было назначено на 12.00. За несколько часов до прибытия первых лиц на базу прибыло командование войсками Оперативной группы при Наркоме, сотрудники ГБ, проверившие нашу готовность. К чему придраться, у них не нашлось. Охрана района была усилена не только нами, но и прибывшими из Москвы сотрудниками ГБ. Все было готово, личный состав построен, трибуна украшена флагами и транспарантом со словами Сталина «Победа будет за нами!». В воздухе витало волнение и предвкушение СОБЫТИЯ. Вскоре показался длинный кортеж легковых автомашин. Он остановился у трибуны, и из машин вышли СТАЛИН, Берия, Калинин, Ворошилов и Булганин с сопровождавшими их лицами. Никто не ожидал, что к нам приедет лично ВОЖДЬ. Не знаю, кому как, но лично меня охватило некоторое восторженное оцепенение. По-моему, то же самое произошло и с остальными. Видя Вождя, кто-то из строя крикнул: «Слава Великому СТАЛИНУ!!!!!», и все пять с лишним тысяч человек воодушевленно поддержали это своим громогласным «УРА!!!!». Иосиф Виссарионович, приветствуя строй, улыбнулся и помахал рукой. Дальше все было как во сне. Никто не ожидал, что награждение будет таким массовым (говорили, что вручение наград будет только для рядового и сержантского составов) и оно слегка затянется. Медали вручали Берия и Ворошилов, ордена Боевого Красного Знамени и Красной Звезды – Калинин, ордена Ленина и Звезды Героя Советского Союза лично Сталин. Комсостав в основном получал ордена, а рядовой состав медали. Мне было вручено сразу несколько наград – орден Ленина и Звезда Героя Советского Союза (за Варшаву), Орден Боевого Красного Знамени (по совокупности за организацию снабжения и эвакуации раненых из Слуцкого кармана и Могилева), орден Красной Звезды (за бомбардировку немецких объектов в Барановичах, Несвиже, Минске и т. д.). По нескольку наград получили многие из числа старой и новой гвардии. Пока шло вручение остальным, начштаба авиагруппы помог мне поместить награды на гимнастерке, а я ему. Потом была короткая и вдохновляющая на подвиг речь Сталина, прохождение строем, показ техники. Сталин со мной общался в тот день несколько раз – при вручении Звезды Героя и на показе авиатехники. Я ему давал пояснения по самолетам немцев и их вооружению, а затем на праздничном банкете в честь награжденных. Туда был приглашен весь командный состав батальона. Иосиф Виссарионович поднял фужер и произнес тост: «за наши героические армию и НКВД». Я сидел недалеко от руководства страны и слышал, как Калинин спросил у Вождя: «А почему батальону не присвоили гвардейского звания?» На что тот ответил: «Чекисты и так лучшие из всех, кто у нас есть, зачем им еще одно название? По сути, они и есть настоящая Лейб-гвардия нашего народа…»