Ринат Назипов - Гладиатор. Книга 4.

- В стене трое ворот, но они завалены камнями, придется сильно постараться чтобы расчистить хоть один проход,- сообщил Эоменель.

- Мы поможем, но в сам Замок не пойдем. Когда расчистим проход мы займемся охотой и охраной лагеря, мне нужно будет взять пару зверлогов, они займутся самим лагерем и заготовкой дров.

- Расчистим проход, они все будут в твоем распоряжении. Я думаю, с одними воротами мы до темноты справимся, а в Замок пойдем завтра.

- Здравая мысль.

Солнце только-только перевалило зенит и поэтому времени на расчистку ворот было еще предостаточно, все споро взялись за дело, здоровенные зверлоги легко откидывали огромные камни, а все остальные оттаскивали их подальше и отгребали те, что помельче и полегче. Наконец последний камень был убран в лучах заходящего солнца ворота засияли в своей красоте, да, именно засияли и в красоте, этот были не ожидаемые мной полусгнившие останки дерева, это оказались ворота отлитые из стали, которой не коснулась ржа и время, две половинки представляли собой настоящее произведение искусства, они были покрыты причудливым орнаментом и барельефом, изображающем двух всадников в полных рыцарских доспехах за миг до столкновения, неизвестный художник смог передать не только сосредоточенность и ожидание удара длинного копья всадников, но и ярость их коней. Это было по-настоящему красиво, возникало ощущение, что сейчас всадники столкнуться и кто-то из них вылетит из седла захватывая полные пригоршни земли, а довольный победитель развернется в нашу сторону и отвесит учтивый поклон. Все впечатление портил только двухметровый кусок железа, приваренный к обоим створка, кто-то не пожалел красоты барельефа и испортил его этой нашлепкой, но с другой стороны, это выглядело так, будто ворота в спешке заварили, дабы не дать обитателям Замка выйти из него.

Ночь прошла абсолютно спокойно, ну не считать же беспокойством волчий вой, раздававшийся из ближайшей рощи. Поэтому на утро все были бодры и уже предвкушали как они начнут грабёж древнего Замка. Целый день мы лазали по Замку, внутри он выглядел очень странно, попадались комнаты, не тронутые временем, вообще, на стенах висели ковры и гобелены, которые ничуть не потеряли своих красок, а пыли не было, на стенах висели самые разные клинки и охотничьи трофеи в виде голов хищников и огромных рогов. Попадались комнаты как будто здесь бушевал пожар и даже каменные стены горели, были и помещения, где в дрожащем свете факелов на стенах проявлялись сырые стены и истлевшие гобелены, покрытые толстым слоем плесени. На некоторых еще можно было разглядеть какие-то изображения, оставленные умелой рукой, но гораздо чаще разводы плесени рисовали свои собственные картины и тогда воображение вытворяло такие фокусы, что никакому Голливуду и не снилось. Эти гротескные изображения возникают на месте прежних картин и иногда превращаются в причудливо разбросанные пятна, выделяя человеческие лица, искаженные в страхе, агонизирующие, протянутые к тебе руки, как будто просящие помочь им, вывести из этого ада, а где-то и целые тела, изогнутые под невозможным углом, изломанные нечеловеческой болью, но стоило подойти поближе и осветить такой вот «шедевр», как наваждение пропадало и опять были видны старые, истлевшие от времени ковры, картины или гобелены. Общее впечатление, производимое на меня было достаточно мрачным и неприятным, а вот мои рыцари радовались как дети. Они уже на полном серьезе обсуждали, что скорее всего Принц не захочет жить в своем старом замке и переедет сюда, а значит место освободится и возможно, что кому-то из них может повезти и я отдам свое жилище с прилегающими землями одному из них в ленные владения. Земля там хорошая и если завезти крестьян, семей десять, то для начала вполне хватит. Они даже обсуждали совместную оборону и начали договариваться и выстраивать свои будущие взаимоотношения. Как итог нашего дневного исследования стало решение ночевать в Замке, дескать нечего спать под открытым небом и кормить комаров, когда можно с удобствами расположиться под крышей, где не дует и не капает. Я в принципе не имел ничего против, поэтому выбрав помещение по просторнее, да еще и с камином, из тех, которые не пострадали от времени мы решили ночевать здесь. Зверлоги принесли запас дров и продуктов, кое-какую посуду мы нашли уже здесь, растопив камин стали укладываться на ночлег. Все-таки воспитание и привычки взяли свое и мы, быстро поев и распределив смены ночного дежурства завалились спать.

Мне снится сон. Я опять дома, я со своими женами. Их нежные руки ласкают меня, они гладят мое лицо, ерошат волосы, из губы целуют меня, их тела хотят ответной ласки, они хотят моей любви. Но почему так холодно, почему их руки, губы и тела такие холодные? Холодные?! Это не сон! Я проснулся сразу, рывком, открыл глаза и никого не увидел, только клочки тумана летают по комнате, некоторые накрыли моих спутников, те улыбаются, что-то шепчут во сне, протягивают руки, они счастливы. Даже наш часовой улыбается и что-то говорит. Так, не понял, это что за часовой такой, что спит на посту. А ну-ка, «рота, подъем!». Странно, но на мой рев раненного носорога никто не отреагировал. Как будто они ничего не слышали, как будто их здесь не было. Я пытался растормошить своих спутников, орал на них, бил, но все было бесполезно. До самого утра я просидел наглухо загерметизированном костюме с включенным силовым полем на полную мощность, в одной руке сжимая рукоять меча, а в другой бластер. Когда первые лучи солнца начали окрашивать небосвод, рыцари просто попадали, кто где был и в тот же миг раздался дружный храп. Они спали, просто спали. Весь день, я из-под тешка наблюдал за ними, но ничего особенного не заметил, разве что время от времени их лица озарялись мечтательной улыбкой а глаза заволакивались какой-то дымкой, но это очень быстро проходило, сменяясь гримасой боли, удар у меня всегда был очень даже не плохим, и сейчас их челюсти и ребра немилосердно болели. Я должен был принять решение, вечер уже не за горами, но подвергать своих людей неизвестно чему я не хотел, поэтому приказал всем ночевать в лагере, а сам остался в, той-же комнате, резонно подумав, что если в первую ночь со мной ничего не случилось, то и вторая пройдет также. Ночь как это и бывает на юге пришла внезапно, стоило только солнцу скрыться за горизонт, как на небе появились первые звезды и казалось природа уснула, замолчали птицы, не стало слышно стрекота кузнечиков. Я расположился в глубоком кресле и приготовился ждать.

В этот раз я не спал. И все прекрасно видел. Прямо из стен начал сочиться туман, сначала робкими, маленькими струйками, а потом все сильнее и мощнее, превратившись в самый настоящий поток, который начал разделяться, превращаясь в полуразмытые контуры каких-то людей. Их становилось все больше и больше, на меня никто не обращал никакого внимания, я как бы был здесь и меня как бы не было. Я сидел как завороженный и не мог отвести взгляда от происходящего вокруг. В чувство меня привели все те-же нежные женские пальчики, пробежавшиеся по моему лицу, все такие же холодные и неосязаемые. Передо мной стояла, по истине, самая прекрасная женщина, из всех виданых мной, даже легендарная красота эльфиек не могла поспорить с ее обворожительным лицом, идеальной фигурой, длинными ногами и небольшой, но прекрасно очерченной грудью. Ее очарование не портили даже рога берущие свое начало из лба и изящно поднимающиеся вверх, постепенно закругляясь и уж тем более меня, почему-то, не смущают небольшие костяные иглы, растущие вдоль ее рук со стороны спины, слегка загнутые, похожие на когти кошки. А темно-красные трехсегментарные крылья с когтями, отливающими сталью, в местах сочленений, только придавали ей еще больше шарма. Высокие сапоги подчеркивают длину и изящество ее ног, а то, что можно было-бы назвать одеждой, состоит только из черного кожаного бикини, которое больше открывает, чем прячет, от нескромного взгляда, на мой взгляд, совсем не было вульгарным или вызывающим, все смотрелось очень гармонично, сексуально и очень эротично. Большие зеленые глаза, в них светится какая-то надежда, ожидание чего-то необыкновенного и в тоже время обещание чего-то небывалого, необычного. Среди множества туманных силуэтов людей, она такая была одна, она одна была наиболее объемной, наиболее живой и вещественной. Я сидел и смотрел, не в силах отвести свой взгляд. Нежные руки куда-то зовут меня, маня, но я не поддаюсь, мой ментальный щит стоит несокрушимой стеной, не позволяя зачаровать мою душу.