Егор Бекесов - Тропик Козерога

— Нормальный говоришь? — Мессеир недоверчиво переспросил.

— Чушь собачья. All cops are bastards, — уверенно проговорил Семелесов стоявший чуть в стороне.

Мессеир не обратил на эти слова внимания, он только задумчиво посмотрел на милиционера, потом произнёс:

— Насчёт вашей профессии мне, честно говоря, плевать, я конечно могу вас недолюбливать но не убивать же вас всех подряд, а вот то что вы были дома с моей женой в моё отсутствие, это серьёзное оскорбление, для нашего народа.

— Что?

— Во двор! — приказал Крейтон, мотнув стволом карабина.

Милиционер с ужасом посмотрел на Мессеира потом на его сообщников, начав медленно подниматься с пола. Кистенёв с Семелесовым переглянулись и только Клементина как всегда хитро улыбалась. Участковый, побледнев, потерянно побрёл к двери на улицу, ничего не видя перед собой, идя, словно в тумане, так что казалось, он вот-вот упадёт. А за ним словно конвоир следовал Крейтон, держа наперевес карабин.

Когда они вышли во двор, участковый отошёл в сторону ворот, встав, словно смертник возле стенки во время расстрела, с ужасом глядя на Мессеира.

— Это… это безумие. Нет! — пересилив себя, выкрикнул он, продолжая смотреть на мантийца остекленевшими глазами.

Крейтон же был совершенно спокоен. Неожиданно он, молча, протянул свою винтовку Кистенёву и шагнул вперёд, навстречу участковому подняв полы своего плаща, обнажив висевшие у него бокам клинки в ножнах. Одновременным движением он вынул их оба, и тот, что был в левой руке, вонзился остриём в землю прямо перед милиционером.

— Думаю, вы понимаете, чего я от вас хочу, — проговорил Мессеир, сделав небольшую паузу, дабы убедиться, что на самом деле участковый ни хрена не понимает. — Сатисфакции.

— Ты с ума что ль сошёл, — произнёс милиционер, мельком взглянув вниз на клинок.

— В противном случае мне просто придётся зарезать вас как свинью.

Милиционер осторожно наклонился, не сводя глаз с Крейтона рукой найдя рукоять шпаги, и неуверенно выдернул её из земли, после чего с некоторым удивлением посмотрел на клинок, отмечая его небольшую длину. Мессеир обошёл милиционера, искоса поглядывая в его сторону, держа клинок направленным под углом к земле. Участковый поначалу медлил, но потом, сделав глубокий вдох и подняв клинок, замахнулся и бросился на Крейтона.

Мантиец в то же мгновение отскочил в сторону, так что взвился край его плаща, и своей шпагой отвёл оружие противника, и тот пронёсся мимо, едва не врезавшись в ворота сарая. Милиционер на некоторое время потерял Крейтона из виду и посмотрел сначала по сторонам, прежде чем обернуться и встать лицом к врагу. Мессеир же флегматично стоял, ожидая своего противника, и смотря на него исподлобья, опять держа шпагу остриём к земле.

Участковый стал держаться за своё оружие двумя руками, с силой сжимая рукоять, потом поднял клинок, занеся его словно бердыш, и вновь бросился на Крейтона. Мессеир опять отпрыгнул в сторону, без труда отразив удар. Милиционер на этот раз быстро затормозил и снова атаковал, потом ещё раз и ещё, пока Крейтон не врезал ему по внутренней стороне ноги, так, что участковый непроизвольно вскрикнул, и захромал, практически прыгая на одной ноге, но Мессеир тут же очутился у него за спиной и подсечкой под здоровую ногу сшиб милиционера.

Участковый рухнул на бок, попытался перевернуться на спину, подняв свой клинок над собой, защищаясь от удара, и Крейтон выбил его из рук. Быстро подняв шпагу с земли, Мессеир положил её обратно к себе в ножны, острие второй, приставив к шее участкового.

— А вот теперь слушай меня, — твёрдым голосом произнёс Крейтон. — Сейчас ты тихонько убираешься отсюда в своё отделение. Отныне ты будешь замещать нам вперёдсмотрящего на марсе, твоей задачей будет сообщать нам заранее, если вдруг на горизонте появятся башибузуки этого вашего Саркисяна, или кто-то ещё, непохожий на обычных дачников. Ясно? — при этих словах Мессеир прислонил лезвие шпаги к подбородку милиционера, так что тот рефлекторно задрал голову, отстраняясь.

— Ясно, — еле слышно ответил Николай Петрович.

— А вот теперь пшёл вон. У следующего синерубашечника, который сунется сюда, я вырежу на груди четыре буквы, если не подействует и это — будет смертоубийство. Так что не доводите до греха.

Участковый медленно поднялся и попятился к калитке смотря то на Крейтона, то на Кистенёва с Семелесовым, стоявших у него за спиной. Он остановился, приоткрыл рот как будто хотел что-то сказать, но потом передумал и открыв на ощупь задвижку на двери открыл её и выскользнул на улицу также спиной вперёд боясь поворачиваться.

Калитка захлопнулась за ним сама, звякнув металлом и потом ещё дважды закрывшись, отскакивая от косяка.

— И что теперь делать? — спросил Кистенёв, когда воцарилась тишина.

— Ничего, — коротко ответил Крейтон, поворачиваясь и направляясь к дому.

— То есть?

— Козырь в рукав засунут, приглашение на охоту разосланы, теперь осталось чтобы наш новый друг, загнал всю стаю к ним в логово, которое мы благополучно спалим, а пока что, будем заниматься наиболее трудным делом на охоте — ждать.

— Ты думаешь, этот Макс действительно хочет нам помочь?

Крейтон, уже поднимавшийся по ступеням на крыльце, остановился и повернулся лицом к Кистенёву.

— Едва ли он хочет помочь нам, но это не означает, что он не может действовать с нами заодно, на определённой стадии операции… — он сделал короткую паузу и посмотрел на свою жену, стоявшую чуть в стороне, потом произнеся ироничным тоном. — «Одуванчик». А сегодня, друзья мои отдыхаем, сегодня финал Лиги чемпионов, если я не ошибаюсь.

После этих слов он повернулся и пошёл в дом, Кистенёв пошёл вслед за ним. Семелесов же немного задержался и посмотрел сначала на Клементину, стоявшую с задумчивым видом прислонившись плечом к гаражу, скрестив руки на груди. Потом бросил взгляд на калитку, на мгновение как на страшный сон посмотрев на те дни, когда он боялся одного вида того человека, с которым только что дрался Крейтон. Как он когда-то выпрямлялся и изображал на лице непричастность, только заметив человека в форме, идущего навстречу, хотя как раз тогда, Алексею бояться было нечего.

Семелесов начал тихонько насвистывать, но, только ступив ногой на нижнюю ступеньку крыльца, оглянулся и заметил, что Клементина тоже неспешно пошла к двери, при этом продолжая держать руки скрещенными и смотря куда-то вниз в сторону. Юноша тут же замолчал, задержавшись на месте, и произнёс негромко:

— Вам следует пореже пользоваться своим ножом, — тут он сделал движение как будто доставал что-то из-за затылка. — Распущенные волосы вам совершенно не идут.

Остальной день тогда прошёл без происшествий, что уже начинало удивлять. На небе постепенно собирались тучи, так что ясное ещё утром небо к вечеру было затянуто серой пеленой облаков, особенно угрожающе смотревшихся в вечерних сумерках, вместе с начинавшим потихоньку накрапывать дождём, оставлявшем первые мокрые отметки на внешней стороне оконного стекла.