Валерий Большаков - И залпы башенных орудий...

— Господи! — вскрикнула Даша. — Они сейчас столкнутся!

Исполинский диск был совсем близко от земного корабля, когда с его края сорвались оранжевые струи пламени.

Выпустив бледные султаны огня, конус «Доннара» распался.

Окаменевший Виктор разглядел старт маленького аварийного бота — и тут инопланетный диск закрыл солнце.

Заклубились прах и пепел, пригнулись, закивали шпилями перекрученные мачты микропогодных установок. Чудовищный ураган обрушился на лагерь. Середа упал и схватил за руку Дашу.

— Держись! — крикнул он, перебарывая рев ветрового потока.

— Держусь… — пискнула девушка.

А сизое брюхо корабля-диска все проплывало и проплывало поверху и никак не могло кончиться. Днище не было гладким, на нем выделялись выступы, сегменты, пазы, но все эти детали не запоминались, сливаясь в серое мельтешение.

И вот показался край диска. Необъятная тень скользнула по земле, и прихлынуло солнце. Но на душе было тускло.

Середа встал на колени и проводил глазами миновавшую их прямую и явную угрозу.

— Чак! — закричал он. — Заводи глайдеры!

Все антигравы, набитые битком, понеслись к дальним дюнам. В этих местах никто из людей не бывал — пустыня никого особо не тянула. Сверху Виктор разглядел севший бот — матово блестевшее яйцо острым концом вверх, косо вставшее на три лапы-упора. Люк бота был раскрыт, и несколько фигур метались по песку, видимо, готовясь к отражению атаки. «Встретились, называется!» — горько усмехнулся Середа. Он посадил глайдер на склон дюны и откинул прозрачный колпак, поднимая руки.

— Эй, вы там! — крикнул Виктор. — Не стрелять! Свои!

Люди у корабля-бота перестали метаться и двинулись навстречу. Они все были в легких пленочных скафандрах и в круглых шлемах. Середа разглядел самые обыкновенные лица, в меру красивые, в меру курносые и приметные, три белых и одно коричневое. И с одинаковым выражением на всех — полнейшего изумления.

— Кто вы?! — крикнул он.

— А вы? — спросил светловолосый мужчина в скафандре.

— Мы-то? — усмехнулся Середа. — Сбили нас! Могу даже себума показать — в скафандре, только дохлого!

— Так и нас тоже подбили! Мы с Алты!

Светловолосый поднялся на бархан и оказался седым.

— Профессор Вайнштейн! — представился он. — Я физик-нулевик, у нас на Алте целая лаборатория… была, и вдруг эти прилетели! Все плазмой выжгли!

Еще двое членов экипажа пожали Виктору руку, пилот Федосеев и бортинженер Григорян, а четвертый оказался не человеком, а гуманоидом. Семигуманои-дом, как он сам уточнил позже. Пока же к Виктору подошел крупный лысый мужик и протянул четырехпалую руку, по странному сгибая длинные многосуставные пальцы.

— Гумм, — прогудел он, — из-з рода Вз-зат.

Он улыбнулся совершенно по-человечески — добродушно и словно смущаясь своей внешности. А внешность была приметная — у семигуманоида почти отсутствовали уши, голый череп распирали бугры, похожие на шишки после хорошего удара, и узловатые гребенчатые выступы. Лицо у него было белое, безгубый рот смешно прикрывался клапаном мягкой кожи, похожей на нос. Круглые, будто у совы, глаза обведены кольцами серебристого пуха.

— Семигуманоиды проживают на планете Вариана, — объяснил Вайнштейн, — это третья планета в системе альфа Кассиопеи, звезды Шедар…

— Вернее будет с-сказ-зать, — выговорил Гумм, — проживали…

— Его планету захватили себумы, — объяснил Григорян. — К нам на Алту галактисты с Варианы прилетели, точнее — эвакуировались, и он был с ними. Все раненые…

Середа угрюмо покивал.

— А мы, — подхватил Федосеев, — сразу на космодром. Там три «Доннара» стояли. Мы их мигом протестировали, подняли — и в бой! Хотя… Северную базу нам уже было не спасти, а до южной мы так и не добрались…

— Вы говорили о трех кораблях, — напомнил Виктор. — Один я видел, а где другие два?

Григорян охнул и побледнел.

— Ч-черт… — простонал он. — Наши ж еще не финишировали! Леха! Активируй систему слежения!

— Есть! — крикнул Федосеев и понесся к боту.

— Вот черт… — продолжал горевать Григорян. — Мы едва прорвались через волну себумских истребителей и только взялись втроем за их эсминец, как появился вескусианский крейсер… Вы его видели — это тот диск. Мы чухнули сюда, а он за нами! И доконал-таки! А наши должны финишировать в ближайшие сутки — мы двигались по трем разным векторам разгона…

Прибежал Федосеев.

— Крейсер вышел из подпространства, — доложил он. — Беда в том, что жабы оставили охранный спутник! Если на нем стоит этот их генератор нелинейности — нашим хана придет! Это как засада!

— Повоевали! — скривился Григорян. — Сначала наш грохнули, а потом и «Тенгри» достанут с «Перуном» на пару!

Звездолетчики, инженеры, ученые молча, вздохами и взглядами выражали сочувствие.

— А этот ваш бот, — спокойно спросил Середа и кивнул в сторону матового яйца, — он способен долететь до их спутника?

— А толку? — буркнул Григорян. — На нем не стоит даже ПМП! Вообще никаких активных средств!

— Да по фигу мне ваши активные средства! — отмахнулся Виктор и обратился к Чаку Кэссиди: — Ты говорил, у тебя в загашнике взрывчатка имеется?

— Имеется! — энергично кивнул экс-начальник. — Мы ею скалы рвали на островах, еще кусяка осталась — хватит, чтобы разорвать этот бот!

— Отлично! — довольно произнес Виктор. — Значит, будем делать бомбу.

— Бомбу? — растерянно спросил Вайнштейн.

— Бомбу, бомбу! А доставить ее на спутник придется вручную.

— Да, — кивнул Григорян, — ракету они отобьют.

— Так и человека могут почикать! — возразил Федосеев. — С той же легкостью!

— А что делать? Дожидаться, пока ваши финишируют, и почтить их минутой молчания?

— Ладно, — вмешался Таппи, — давайте взрывчатку, помаракую над «взрывным устройством»…

Экипаж бота растерянно вертел головами.

— Займись, Таппи, сделай хорошее дело, — сказал Середа. — Ну, чего стоим? Поехали, некогда! Гумм, садись ко мне в кабину!

— А можно с-сказать? — поднял семигуманоид руку. — Вы говорили, что захватили с-себума в с-скафандре? Ес-сли этот с-скафандр надеть, то их с-спутник пропус-стит кос-смонавта.

— Молодец, Гумм, — похвалил его Виктор, — сообразил!

Семигуманоид радостно ухмыльнулся, оскаливая зубные пластины, и пошагал, сильно косолапя, к глайдеру. Середа двинулся за ним. «Свой-чужой, — подумал он. — Вроде бы и не человек, а нашенский. А то, что не по образу и подобию, так это пустяки, дело житейское! В военном госпитале такого, бывает, насмотришься… Куда там шишкам с гребнями!»

— Наш-ша планета крас-сивая… — говорил Гумм. — Оч-чень…

Семигуманоид сидел у костра, подложив под себя ногу, и огненные отсветы скрывали инаковость его лица. А бугорки с гребешками на голом черепе казались прической.