Валерий Большаков - И залпы башенных орудий...

— Чего ждешь?! — заорал Середа, хватаясь за кресло. — Огонь! Пли по всему сектору!

Рыбников скороговоркой отбарабанил команду и покатился по полу нырявшей рубки. «Дюранго» падал — плавно, кружась, как кленовый «самолетик», удерживая себя на одном кормовом гравитаторе. Заговорили боевые посты, аннигиляторами и пакетными лазерами выжигая долину гейзеров. Густой туман сочно наливался трепещущим апельсинным цветом и растворялся, не выдерживая запредельных температур.

— Держитесь! — завопил Рыбников, и все вокруг словно забилось в лихорадке.

Переборка напрыгнула на Середу и чувствительно приложилась. Благо ее покрывал толстый слой чего-то мягкого.

— Сели? — раздраженно спросил Виктор.

— Ав-варийная посадка… — виновато доложил Рыбников и шмыгнул носом. Середа только засопел, с трудом удерживая отборный мат.

— Крейсер, блин! — рычал он, двигаясь по коридору. — Подбили, как стоячего!

Он выбрался в стандартный жилой сектор и перегнулся через хлипкие перильца. Отсюда были видны все кубрики.

— Десант! — рявкнул он. — На рампу!

Выглядывавшие головы в круглых шлемах моментально скрылись. Послышался слитный топот, с гулом пошла вниз рампа. Середа, хмурый и злой, опустился на первый уровень и лишь там облачился в тяжелую броню. Толстые сегменты сухо щелкали, облегая его тело поверх комбинезона. Зашипев, опустился полусферический колпак со щелью визира.

— Выдвигаемся! — скомандовал Середа. — Третья секция идет впереди! Четвертой разделиться — шестерка с левого фланга, шестерка — с правого! Следовать в двадцати метрах за третьей! Пятой прикрывать тыл! Пошли!

Середа сошел с рампы и огляделся. Той долины, что виделась ему с небес, уже не существовало — огонь спалил всю органику, пятнами и полосами спекая песок, черной гарью пятная скалы. От гигаваттника осталась лужица металла, из которой чайной ложкой торчал керамический ствол, а неизвестные стрелки и вовсе осыпались прахом.

Середа повернулся в другую сторону, и на душе у него стало легче — над воронками, сверкавшими соляным разноцветьем, по новой курился пар и шипели струи, пробиваясь через корку шлака. Вот захрустело, забулькало, и черный кружащийся пепел пробило тугими белыми струями. Грязный серый туман оседал, испарялся, брызги падали на камни, как на раскаленную сковородку, и сердито скворчали.

— Господин флагман! — послышался голос кандидата в рядовые Рио Брая. — Нашли!

— Что нашли? — недовольно спросил Середа.

— Паци нашли! У них тут пещерка, с тамбуром!

— Сопротивляются?

— Никак нет!

— Выковыривай их оттуда и на борт!

— Есть!

Середа поглядел на понурую колонну паци в разномастных комбезах и перевел взгляд на «Дюранго». Малый атмосферный крейсер перегораживал всю долину, кормой раздавив песчаный холм, носом грузно свесившись за вал кратера. Около сдутой лазерным огнем решетки, прикрывавшей антиграв, копошились бортинженеры.

Неуклюжая фигура в бронескафандре, смахивающая на андроида, подошла к Середе и отдала честь.

— Разрешите доложить! — послышался голос Рыбникова.

— Докладывай, Илья. Что там у вас? Надолго застряли?

— Никак нет! Меняем левый гравираспределитель, минут на двадцать работы! Разрешите идти?

— Идите.

Рыбников четко развернулся — с гулом отлетел валун — и пошагал к кораблю. Секция Збинского подгоняла прикладами вяло бредущих паци. Те огрызались.

— Господин флагман! — опять вышел в эфир Рыбников. — Истребители прочесали каньоны!

— И?

— Чисто!

— Ясно. Грузите паци, надо еще Осе помочь!

Инженерная группа управилась за одиннадцать минут — левый гравираспределитель починили, и МАК вернулся в небо. Повисев, он развернулся носом на восток и полетел, набирая скорость, в направлении Большого Сырта.

Осе помогать не пришлось. Еще на подлете к Форт-Соаму Середа увидел караван танков-транспортеров, волнистой змейкой замерших на тракте. Вездеходы догорали. Их борта весело блестели свежей оранжевой краской, на башнях красовались «пацифики» [8] «Пацифик» — след голубя в кольце, эмблема пацифистов , а моторные отделения были разворочены прямыми попаданиями плазменных излучателей.

Слева, на фоне черных скал Блек-Месы, поднимала свои башни и купола Соацера, неофициальная столица Марса, вобравшая в себя четыре старых купольных поселения — Большой и Теплый Сырт, Новую Антекирту и Соацеру, называемую теперь Старой.

Сразу за Блек-Месой дыбились колоссальные решетчатые полусферы старинного атмосферного завода. Неподалеку поблескивал город Соам, похожий на недостроенную пирамиду, сложенную из круглых модулей. Рядом, выдвинув кольцо усиленных опор, покоился в положении нормальной посадки «Поневеж». Его сизые борта кое-где пачкали кляксы и полосы сажи.

— Правь к нему, — велел Середа.

Рыбников нежно подвел «Дюранго» к систер-шипу, выпустил лапы шасси и посадил корабль. Экипаж встречали. На поле вышли десятки тысяч людей, звавших себя «шохо», а впереди огромной толпы сиял и лучился Жерар Москвичев.

— Построиться! — скомандовал Середа. Космопехота затопала вниз, сбегая по рампе и вспоминая, кто за кем стоит.

— Ста-ановись! Смир-рна!

Тут Москвичев, изображая волшебника, взмахнул рукой, и грянула музыка. Суровым, мощным маршем хлынули аккорды, пуская мурашки по телу. Середа едва не сказал, что мелодия не к месту, но тут вступил хор, и он прикусил язык.

Шохо словно поснимали улыбки с лиц, подтянулись, посерьезнели. Москвичев подошел к Середе и развел руками.

— Понимаю, что плагиат, — сказал он, — но слова уже меняли, и я подумал, что и третий вариант выйдет не хуже…

А над полем гремела тяжкая поступь марша-зова:

— Упасть, отжаться! — рявкнул Таппи Нупуру, еще не так давно собиравшийся сдавать экзамены на младшего командора, а ныне обмывший погоны старшего.

Огромный ангар, занятый под штурм-полосу, задрожал от множественных эхо — новобранцы, кандидаты в рядовые космопехоты приняли упор лежа. Курт Зегерс, уже сделавший два круга по ангару размером со стадион, дышал ртом и хорошо понимал рыбу, выкинутую на брег, песчаный и пустой. Легких не хватало для дыхания, руки подламывались, отказываясь разгибаться, а локальная гравиустановка выдавала двойную гравитацию — «для пущего напрягу», как палачески ухмылялся старший командор.

— Встать! Бегом марш!