Антон Емельянов - Первый поход

И они с кузнецом на пару расхохотались, но не обидно. Глядя на них, я тоже улыбнулся и даже пару раз хмыкнул.

— В целом же ничего сложного, — отсмеявшись, сказал кузнец. — Но это для тех, кто хоть раз подобной махиной управлял. Ольга с Дашей со своими водительскими правами здесь точно останутся не у дел. А то задних-то передач тут, оказывается, целых две.

Снова приступ веселого смеха — видимо, у Петровича и Димы спецтехника была общей темой для разговоров. И шутки их были понятны только им самим.

— Очень смешно, — зачем-то съязвил я и открыл дверцу, планируя выбраться.

— Да нут, Кот, брось, — посерьезнел кузнец. — Это я к тому, что техника, хоть она и похожа на нашу, из прошлой жизни, все равно требует подготовки. И из всего нашего отряда кроме троих парней Пьера нормально сможем вести машины только я и Петрович.

— Но ты, если что, должен суметь перехватить управление, если это понадобится, — так же серьезно сказал копейщик. — Поход к Дальнему лесу — это не просто испытание наших сил, но еще и испытание нас самих на прочность. Нас и наших отношений в отряде. Ты знаешь, формально я давно уже не лидер, но организацию похода все равно лучше предоставить мне.

— В полдень на совете мы будем выбирать, так скажем, походного командира, — вступил в разговор Дима. — Мы не можем навязывать, Кот, но рассчитываем на твою поддержку. Лучше Петровича не справится никто.

— Если не доверяешь мне, доверься ему, — копейщик кивнул в сторону кузнеца. — Он тебе просто так говорить ничего не будет.

Красиво разыграно. Сначала дали почувствовать себя неумехой, потом напомнили о заслугах, наконец, совет вроде бы союзника… И что, наивный светлый не должен после такого устоять?

— И трактором тебе управлять придется научится, — добавил Рыжий. — Тебе мы доверяем.

Ничего себе, уже даже «мы». И что я успел пропустить, что эти двое так спелись?

— А Влада? — не нравится мне такое давление, так что стоит напомнить копейщику о его внутренних проблемах и том, кто его в этом поддерживает. — Почему бы ее не научить?

— Влада в последнее время себе на уме, — попытался отговориться общими словами Петрович. Понятно, значит, эту информацию он Рыжему доверять не хочет. — Именно поэтому до транспорта я ее допускать не хочу. Как и наших дорогих хаоситов, ты понимаешь.

Я коротко кивнул, взглядом напоминая, что кое-кто обещал с этой проблемой разобраться. Петрович недовольно поморщился, но промолчал, а кузнец недоуменно посмотрел сначала на меня, потом на него, но тоже не сказал ни слова.

— Есть и еще одна проблема, — я решил, пользуясь подходящим настроем, раскрыть и последние новости. — Кажется, Олеся вернулась.

Кузнец даже слюной поперхнулся, а Петрович посмотрел на меня так, будто хотел обвинить в неуместной шутке.

— Я на полном серьезе, — заявил я. — Как раз хотел рассказать.

— Ты ее видел? — спросил кузнец с какой-то потаенной надеждой в глазах. — Это точно она? Не какая-то другая Олеся?

— Нет, — я покачал головой. — Олеся Миронова. И она называла имена… эм-м… погибших.

Сперва я хотел сказать «жертв переворота», но потом решил не давить на копейщика уж слишком сильно. Все-таки, как бы мы ни ладили в последнее время с Петровичем, пережимать все же не стоит.

— И что она хотела? — напрягшись, спросил копейщик.

— Не знаю, — покачал я головой. — Начала с того, что хотела со мной подраться.

— И как? — уточнил Рыжий. — Вы поговорили? Или ты ее прогнал?

— Свет, конечно, силен, — усмехнулся я, — но и ваша беглянка оказалась неплоха. Минимум высший уровень улучшенной метки.

Раскрывать истинную силу Олеси, а уж тем более впутывать Майю, я не стал. Уж очень много вопросов тогда бы вызвало столь благополучное завершение нашей встречи. А паника, которую бы стопроцентно вызвало появление такого человека, при этом еще и враждебно настроенного, мне точно не нужна. Пусть опасаются, пусть знают, что она рядом, но не больше.

А вот содержание нашего разговора я рассказал почти все как есть. В итоге получилось так, будто вернувшаяся из небытия девушка испугалась, узнав о том, что состав отряда изменился, подумала что-то не то и атаковала. Но не всерьез, а чтобы нагнать страху. После чего благополучно сбежала.

— Очень не вовремя, — протянул Петрович. — Если она искала Макса, чтобы отомстить, то все как будто логично — скрывалась, набирала силу и потом пришла. Но почему именно сейчас?

— Она вполне могла не знать, что Макс погиб, — тихо добавил Дима. — Когда мы… убивали его, Олеся исчезла. Но… я во многое могу поверить, только не в то, что хрупкая девочка в одиночку смогла продержаться так долго (ведь ее надгробие до сих пор у нас). С кем-то она явно связалась и действует не одна.

— Интересно, что она будет делать дальше? — нахмурился Петрович. — Если, как ты говоришь, Кот, она следила за нами, значит, что-то у нее явно на уме. Вопрос только, чем это может нам грозить?

— Раз она следила за лагерем, то знает про поход, — предположил Дима. — Может, она хочет вернуться? Или…

— Или хочет кого-то на нас натравить, — закончил его фразу копейщик.

Я не смог сдержать улыбку. Если бы Петрович только знал, на что способна эта «девочка»… Зачем кого-то натравливать, если она сама по себе тот еще монстр.

Продолжая слушать все эти такие далекие от реальности размышления, я прошел теоретический экспресс-курс по управлению трактором и через полчаса все же убежал по своим делам. Всё, что хотел узнать про Олесю, я узнал. Тихая девушка, в агрессии замечена не была, по способностям — на момент своего ухода отличалась не очень полезным умением по разборке предметов. Сначала все вообще думали, что она их ломала, но потом та призналась, что просто видит все части внутри небольших вещей, но стоит попытаться до них дотронуться, как те тут же разваливались. Если честно, я не сразу понял, как такая сила может помочь в бою, но тут мне помогли слова Рыжего. Кузнец вспомнил, что девушка пыталась использовать этот же трюк на живых существах и даже приемах, направленных против нее. На тот момент у нее, конечно, ничего не получалось. Вот только я, зная, как далеко она смогла продвинуться в своем развитии, готов поспорить, что определённых успехов на этом поприще она точно достигла. А значит, уже мне надо подумать, как можно подобному приему противостоять.

Наверно, со стороны это смотрелось странно. Вот я ушел из лагеря, потом опять вернулся, теперь снова за ограду. Впрочем, на этот раз я проследил, чтобы мое исчезновение точно никто не заметил. Все-таки, раз уж Майи теперь рядом нет, можно заняться снятием проклятья с кинжала. И учитывая, что я не знаю, к чему всё это приведет, не хочется, чтобы кто-то мешался под рукой. Хотя вру. Я просто боюсь провала и очень хочу, чтобы в глазах остальных я так и остался непогрешимым. Сказал это, пусть даже шепотом, и тут же стало легче. Как же приятно не врать самому себе. Сначала больно и непривычно, но стоит распробовать, и начинаешь ловить настоящий кайф. Да и, нельзя не заметить, такой подход очень помогает в оценке ситуации и при планировании дальнейших шагов.