Семен Кожанов - Противостояние

— Уверен, — спокойно спросил Словник.

— Командир, ты чего?! — Леший даже рот открыл от удивления. — Ты, что же думаешь, что Степка тебя хочет в ловушку заманить?

— Ничего, я не думаю! — зло огрызнулся Владимир. — Валите из машины! Я сам поеду на встречу, а вы ловите «мотор» и дуйте на базу!

— Вова, успокойся, — Гвоздь говорил тихо и вкрадчиво. — Поехали все вместе и на месте во всем разберемся. Не надо пороть горячку.

— Да, командир, ты чего? Мы тебя одного туда все равно не отпустим, — Леший, хлопнул Словника по плечу в знак поддержки.

— Давайте только на базу сообщим, что мы сходим с маршрута, — сварливо произнес Панас.

— Легко, — согласился Гвоздь, нажимая на клавишу микрофона рации. — База, база, прием! Это семнадцатый, мы на двадцать минут отъедим проверить сообщение бабушки — активиста. Прием. Адрес? Записывай, — Гвоздь продиктовал номер дома и название улицы, где жил Словник. — Да, да, это дом где живет капитан. Прием!

— Все нормально, командир, — улыбнулся Гвоздь, — сказали, чтобы через пятнадцать минут вернулись на маршрут.

— Хорошо. Значит, так, парни, — голос Словника звенел от напряжения, — подъедем со стороны стройки. Леший, ты, высадишься перед поворотом и займешь позицию, на углу дома, там, где вход в подвал или перелезешь под балкон. Понял? Панас, как только Леший выскочит, ты сползешь вниз под сиденья и будешь там тихонько лежать, но смотри не усни.

— Вы только передние сиденья сдвиньте вперед до упора, чтобы мне было больше места и окна оставьте приоткрытыми, чтобы можно было слышать, что на улице твориться, — Панас говорил четко и деловито, перед боем он всегда был собран и решителен.

К нужному дому группа добралась за десять минут, благо высокий клиренс машины позволял «срезать углы» по газонам и обочинам. Перед въездом в микрорайон, где располагался дом Слона, внедорожник притормозил и из задней двери вывалилось тело, которое сноровисто сгруппировалось и перекатом ушло в сторону, а уже через мгновение Леший подбегал к углу дома.

Панас сполз вниз и скрючился на полу таким образом, чтобы одновременно можно было смотреть в зеркало заднего вида и слушать через приоткрытые окна, что происходит снаружи.

Гвоздь поставил машину впритирку к бордюру, перекрыв один из дворовых выездов. Слон и Гвоздь выбрались наружу и завертели головами, осматривая пустынный двор и детскую площадку.

Трубку мобильного телефона Слон держал в руке и когда тот зазвонил, то капитан совершенно не удивился:

— Поднимайся в семьдесят третью квартиру, — голос Степан был совершенно спокоен. — Не бойся, в квартире я один, и здесь нет никакой опасности, клянусь нашей дружбой.

Словник поднял голову и посмотрел наверх, прикидывая, куда могут выходить окна семьдесят третьей квартиры, на седьмом этаже светилось огромным квадратом большое панорамное окно, за которым виднелась человеческая фигура, стоявший за окном человек заметил, что на него смотрят, и приветливо помахал рукой.

— Гриня останься здесь, наверх один поднимусь, если, что, то я в семьдесят третьей квартире, — Владимир говорил не оборачиваясь, зная, что Гвоздь выполнит приказ.

— Осторожней там. Если через десять минут не позвонишь, то мы на фиг тут все в порошок сотрем.

— Я вам сотру! — Слон на прощание помахал кулаком. Тьфу, три раза через плечо, какое нах «на прощание»!

Дверь в семьдесят третью квартиру была приоткрыта, Словник прошел по темному коридору, миную кухню и большую комнату и, повернув налево, вошел в небольшую комнату, где горел свет. Степка Левченко сидел на столе и прихлебывал чай из большой кружки.

— Здорово Слоняра! — Левченко вскинул правую руку в приветствие, при этом левая рука лежала на столешнице в нескольких миллиметрах от пистолета Стечкина.

— Привет, Степа, — Владимир подошел вплотную к столу и протянул руку для рукопожатия.

Степан Левченко сильно изменился за эти несколько месяцев, что они не виделись, та мимолетная встреча на ночной улице Киева не в счет, уж слишком быстро все произошло — дульные вспышки пистолетных выстрелов, два трупа, и обрывки фраз, смысл которых Словник осознал лишь потом. Вот и все! Удав стал другим — жестким, злым, хищным. Это все читалось в выражении его лица, мимике и движениях тела, он даже двигался по-другому, как белая акула, попавшая в облако крови и пытавшаяся понять, где жертва, которую нужно растерзать. И куда только делось вечно сонное выражение лица и медленные, плавные движения, свойственные всем неторопливым людям?

Но все равно, перед Владимиром был его старинный друг — Степка, с которым они сидели на соседних горшках в детском садике, с которым они лазали по деревьям, обрывая ветки, за что были часто биты. Пусть глаза у Левченко суровые и злые, не и что, все равно, Степка никогда не предаст и не выдаст. Или нет?

— Чай будешь? — спросил Левченко, пожимая руку друга.

— Буду.

— Сейчас принесу.

Левченко вышел из комнаты, не взяв с собой пистолет, который так и остался лежать на крышке стола. Владимир огляделся вокруг и с удивлением обнаружил вскрытые патронные цинки и обрывки серой бумаги, в которые обычно упаковывали пистолетную «девятку».

— Вот чай, а вот запись, послушай, а я пока внизу спущусь и остальных позову, а то парни не ровен час входную дверь выбьют, — Удав, поставил на стол кружку и положил рядом мобильный телефон, в меню которого был выбран аудиофайл.

— Не надо никуда ходить, я по телефону звякну, они сами поднимутся, — Владимир позвонил Гвоздю и приказал подняться наверх.

А потом нажал на кнопку воспроизведения звука. Запись длилась минут пятнадцать, за это время в квартиру поднялся Леший и Гвоздь, значит, Панаса оставили в засаде, прикрывать тылы. Левченко налил всем чай и молча сидел на диване, Леший присел рядом с Владимиром, вслушиваясь в сбивчивый рассказ лившийся из динамика телефона, ну, а Гвоздь, прошелся по квартире, обследуя каждый уголок. В большой комнате он нашел арсенал, и схватив в руки пулемет Калашникова притащил его в маленькую комнату, где на него тут же «шикнули» и отмахнулись рукой, как будто у него в руках был не ПКМ, а швабра. Видимо Гвоздь очень обиделся на такое пренебрежение к своей находке, потому что он принес себе АПС и принялся демонстративно снаряжать магазины патронами, а пистолет тут же спрятал в карман «разгрузки».

Говоривший на записи был очень напуган, он говорил очень быстро, часто глотая окончания слов, мешал русский и украинские слова, очень часто заикался и срывался на визг. А вот задававший вопросы Степан (его голос Владимир узнал не сразу), наоборот был спокоен. Из записи допроса Владимир понял, что некий Миша, он же Матвей Степанчук, прибыл в Крым в составе организованной группы товарищей, которыми руководил некто Полковник. Группа была хорошо законспирирована и вооружена, а товарищи, из которых она состояла, не имели никаких моральных и этических тормозов. Цель группы — устроить серию терактов, для создания напряженной ситуации на полуострове, которая могла привести к возникновению вооруженных конфликтов на этнической и религиозной почве. На самом деле Степанчук говорил несколько иначе, он даже не говорил, а больше орал и визжал, это мозг капитана Словника переводил речь из диктофона в более понятную ему плоскость. А вот где именно будут устраивать теракты Миша не знал, вернее он путался в догадках, из его слов выходило, что должны были одновременно ударить в некую в/ч, перебив часть военных, а потом в районе компактного проживания лиц крымско-татарской национальности устроить демонстративную казнь гражданских, и все это должны были делать люди одетые как «зеленые человечки».