Константин Калбазов - Экспансия. Кречет

Наконец прибыли следственно оперативная группа, и ГНР, обретавшееся до времени неподалеку. Жаров даже успел уже отзвониться шефу, и рассказать, что он думает о его тупой выходке. Все так. В выражениях капитан ни разу не стеснялся. Рубил с плеча и от души.

— Алла, так дети-то где? — наконец получив возможность отвести ее в сторону, поинтересовался Андрей.

— Андрей, какого ты тут появился? Все было бы нормально. И детей вернули бы.

— Так. Все. Это уже никуда не годится. Времени у нас нет совершенно. Семен доложил о похищении и мы начали действовать.

— Я не просила тебя покупать нам картошку, — давая понять, что она прекрасно все поняла, ответила Алла убитым тоном.

— Тогда ты понимаешь, что времени у нас совершенно нет.

— Понимаю. Я понимаю, что Семен убил наших детей.

— Алла. Очнись. Он не мог поступить иначе. Просто не мог. Ты же офицер.

— Я мать, а не офицер! Мать, понимаешь! — С едва ли не безумным блеском в глазах, выкрикнула она.

— Спокойно, Алла. Спокойно. Где дети?

— Их увезли, — потухшим голосом ответила она.

То как у нее менялось настроение, Фомину совершенно не нравилось. Как бы с ней чего не случилось на нервной-то почве. Поэтому он решил оставить ее в покое, предоставив психологу.

Еще пять минут он потратил на то, чтобы попытаться быстро расколоть неизвестного. Без толку. Нет. Если бы здесь была война или у него имелись соответствующие полномочия… Экспресс допрос в полевых условиях, развязывал язык тем еще упрямцам. Но… Здесь это может и не списаться. Пока же, он выжал из ситуации максимум возможного, и реально был на коне.

Но черт возьми, ему этого мало! Дети! Он должен вытащить детей. Во чтобы то ни стало. И решение возникло в голове совершенно неожиданно. Времени практически не осталось. Но, есть еще надежда. Есть. Как и около двух часов. Ч-черт! Всего два часа!

— Виктор, вы там закончили?

Направляясь к своему автомобилю, поинтересовался по телефону Фомин у оперативника, оставшегося дооформлять материал по следователю.

— Так точно. Сейчас зарегистрируем в дежурке и в прокуратуру.

— Отставить. Сидите в его кабинете и ждите меня.

Ауди сорвалась с места под визг покрышек, оставив на старом светлом асфальте две черные полосы, а в воздухе противный запах жженной резины. Вообще-то, майор никогда не относился к лихачам. Но тут уж пришлось отступить от кое-каких правил.

Припарковался у самого крыльца ОВД. Тоже не в его духе. Он старался никогда не выпячиваться. Тише, скромнее, незаметнее и с наибольшей эффективностью. Это уже сидело у него в крови. Но тут…

Быстро вошел в здание. Дежурный едва успел открыть перед ним двери. Поднялся на второй этаж. Вот и знакомый кабинет. Н-да. Ну и оба оперативника с задержанным тут же. Понятых и свидетеля, он же потерпевший, уже опросили и отпустили.

— Юрий Петрович, буду краток. Есть возможность замять этот материал.

— Даже так? — С легкой ухмылкой, и вздернув бровь, поинтересовался капитан, окинув майора ироничным взглядом.

Ч-черт! Либо он знает что-то такое, чего не знает Фомин. Либо, его выдержке и самообладанию можно позавидовать. Ну вариантов нет отвертеться. А с него как с гуся вода. Ни капли сомнений.

— Ты готов к сделке, Боровский? Или предпочитаешь управиться своими силами? Да или нет. Потому что предложение действует только в течении минуты. Потом снимается.

— Что надо делать?

Никакой надежды в голосе. Никакого желания ухватиться за подвернувшуюся возможность. Ну не похож он на утопающего, хоть ты тресни.

— Похитили двух детей, девочку и мальчика одиннадцати и десяти лет. У нас только два часа, чтобы их найти. Потом будет поздно.

— Охренеть, у вас условия, товарищ майор, — искренне возмутился капитан. — И потом, если ФСБ пасует, то что могу сделать я?

— Боровский, похитители похоже из мелкой шушеры. А ты знаешь, мы шушерой не занимаемся.

— Ладно, Андрей Ильич, давайте так. Вы сейчас мне все откровенно выкладываете, от и до. На чистоту. А иначе у нас ничего не сладится, и мальцов я не вытащу. Да не смотрите вы на меня так. Вы не поняли. Я сделаю все возможное. Не сомневайтесь. Просто коль скоро вы здесь, то вам нужна не реакция, а результат. Но для этого мне нужна как можно более полная осведомленность. Вот и все.

Фомин окинул взглядом своих оперативников. С допуском у них все в порядке. И потом, можно ведь не выдавать всей подноготной с агентом ЦРУ. Достаточно будет только в части касающейся детей. С другой стороны, Боровский далеко не дурак и сложит два плюс два.

Фомин глубоко вздохнул. Рисковал он сейчас очень сильно, если не сказать больше. Но… Присяга это конечно… Но ведь он присягал и вот этим детям Насте и Лешке, которых сейчас держат неизвестно где. И надеяться им сейчас больше не на кого, кроме как на дядю Андрея, пусть они и не подозревают о том, что он уже по уши в этом деле.

— Виктор, у тебя бланк подписки есть? — Наконец поинтересовался Фомин у старшего оперативника.

— Так точно, — отозвался капитан Калинин.

— Давай.

— Вот так все серьезно? — Даже склонил голову на бок Боровский.

— И даже серьезнее. Твои догадки, это уже государственная тайна, и на обычный следственный изолятор можешь не рассчитывать. Повезем в Симферополь.

— Ну зачем же так радикально. Где подписывать? — С готовностью, произнес капитан.

Фомин быстро заполнил бланк и толкнул его по столу в сторону капитана. Тот в свою очередь наскоро ознакомился с содержимым, многозначительно цокнул языком, и подписал.

Только после этого Фомин посвятил его в суть происходящего. Разумеется, в части касающейся, и не более. Но… Как уже говорилось, Боровский далеко не дурак, а потому, наверняка с успехом додумал то, что осталось за скобками.

— Н-да. Помню того подполковника, по попытке ограбления банка, — покачав головой, произнес следователь. — Но каков. Подставить под удар собственную семью.

— Он не мог предполагать, что все обернется именно таким образом.

— Мне он дураком не показался. Как и вы, Андрей Ильич. Офицеры космических группировок и на службе, и на отдыхе находятся под неусыпным контролем военной контрразведки и ФСБ. Парни из-за бугра не могли этого не знать, а потому обязаны были подстраховаться. Вот они и подстраховались.

— То есть, ты машину угнал бы? — Поинтересовался майор.

— Я не герой, а простой смертный. И дети, это единственное, что останется после меня.

— А как же присяга?

— Позор мой, жизнь их. Нормальный расклад. А вообще, я поражаюсь тому, насколько тупое у вас руководство. Ладно бы такую чушь замутили вы. Подумаешь, птица городского масштаба. Но эти ухари с большими погонами… Первое, что мне приходит на ум, это постановка самоубийства. Дешево и сердито.