Константин Калбазов - Экспансия. Кречет

— Но если так, то отчего же тогда?..

— Это наши разборки, Андрей Ильич. Дети-то тут при чем, — в очередной раз пожал плечами следователь.

— Здравствуй Алла.

Женщина оторвала взгляд от изучения содержимого сумки и посмотрела на окликнувшего ее мужчину. Какое-то время она пребывала в растерянности, но довольно быстро все же расставила все по своим местам, и ответила равнодушным тоном.

— А-а, это ты. Ну здравствуй Семен. Какими судьбами? Не боишься, что контора зафиксирует этот контакт? Эдак глядишь и со службы попрут.

— Алла, может не будем.

— А что не будем, Семен? — Вскинулась женщина, впрочем стараясь всячески сдерживать клокочущую в ней злость.

— Операция «Бумеранг» завершена. Ложкин раскрыт, и секретность в большей степени снята. Мы можем все вернуть обратно.

— А что вернуть, Сема? Ты пять лет считался мертвым. Дети тебя уже давно похоронили. Уж извини, но и я старалась кое-как устроить свою жизнь и нашла человека, за которого выхожу замуж. Не хотелось бы тебя расстраивать, но я в положении, и мы уже подали документы в загс. Все, Кречетов, поезд ушел, причем давно.

— Вот, значит как.

— А ты как думал? Я официально вдова, со всеми вытекающими…

— Ты знала, что я жив, и что я не мог поступить иначе.

— Да, я это знаю. Вот умом понимаю, что иначе ты поступить не мог. Но сердцем… Ты бросил нас. Понимаешь? Бросил. Пожертвовал семьей во имя интересов страны.

— Вас убили бы. Да и меня в придачу. Им не нужны свидетели. А МАКС просто растворился бы, и американцы о нем даже не обмолвились бы.

— Это твои выводы, и предположения. А между тем, нас удерживали в заложниках. Для чего им это было нужно?

— Я мог затребовать разговор с вами, после выхода на связь с американцами, и при сегодняшних возможностях, организовать это не составляет особого труда. Пойми, с моим приходом в контрразведку у вас было куда больше шансов.

— Я не знаю, что там было с нашими шансами выжить, но ты свой шанс сохранить семью потерял, когда предал нас. Все. Разговор закончен. Я больше не желаю тебя видеть.

— Стой Алла.

— Да пошел ты!

— Дети мои. И я их люблю.

— Про детей вспомнил… — Змей зашипела женщина.

— Я про них никогда и не забывал. Ты сошлась с другим… Что же, так, значит так. Но детей ты у меня не отберешь. Лучше подготовь их, чтобы я не свалился им как снег на голову.

— Семен, ну зачем тебе это? — Тяжко вздохнув, опустила она плечи. — Ну живешь там как-то, летаешь на свою орбиту, вот и живи, и летай. Ну не трогай ты нас. У Лешки и Насти сейчас переходный возраст, не надо им еще и это сваливать на голову, — попыталась уговорить Алла.

— Я не собираюсь бодаться с тобой в судах, забирать детей и становиться на твоем пути. Просто хочу иногда с ними видеться. Если они скажут нет, значит я тихонько отойду в сторону. Но это они должны сами мне сказать, в лицо.

— А не боишься, что они тебе в это самое лицо плюнут? — С горькой улыбкой, поинтересовалась она.

— Боюсь, — вздохнув, признал Семен.

— Ох Сема, Сема. Вот подумаю о тебе, и меня начинает колотить от злости. А вижу, так и вовсе прибить хочется.

— Извини. Но я и сегодня убежден, что другого выходе не было.

— Не было. Да ты хотя бы понимаешь, что тогда все обошлось только благодаря случайности? Времени было слишком мало, рамки проведения операции слишком жесткие, и контора была попросту бессильна. Они были готовы слить нас, только бы не сорвалась их игра с предателем. Я даже подумать боюсь, что могло бы случиться, если бы не тот полицейский.

— Ты мне об этом уже говорила.

— Говорила. Да только ты как не услышал, как не слышишь и сейчас. Ладно, что с тебя взять, оловянный солдатик. Я подготовлю детей.

— Запиши мой номер.

— Не буду ничего записывать. Сам меня завтра в два часа набери. Я номер не меняла. Все Сема, иди с глаз долой.

Кречетов смотрел в след женщине которую до сих пор любил, и безвозвратно потерял пять лет назад. Целых пять лет, он не значился среди живых. А когда наконец воскрес, оказалось что никому кроме государства и не нужен.

В тот раз он так и не взлетел. Как потом узнал, его старый знакомый Фомин вышел на руководство с предложением инсценировать самоубийство Кречетова. И люди в больших погонах решили последовать этому здравом совету, предварительно взяв Ложкина под плотный контроль.

И все сработало как надо. И агент и ЦРУ вздохнули с облегчением. Правда его законсервировали на целый год. Ну и контрразведчики не наседали. Зато потом лед тронулся. И польза от этой игры оказалась несомненной. Через двойного агента удалось слить цэрэушникам дезинформацию. И как результат сбить американцев на ложный путь.

Но все когда-нибудь кончается. В конце концов в Лэнгли сумели сложить два и два, получив правильный результат. Ложкина вычислили, и вывели из игры. Однако, благодаря операции «Бумеранг», удалось еще больше усугубить отставание американцев в создании полноценного орбитального самолета.

Что же до Семена. Настолько выносливых и легко адаптирующихся к условиям невесомости людей не так чтобы и много. А потому, он с товарищами были практически незаменимы. Так что, инсценировав его смерть, самого Кречетова определили на хирургический стол, под скальпель пластического хирурга. Ну а потом, снова полеты на орбиту, работа и тренировки до седьмого пота.

Алла имела достаточно высокий допуск секретности. Опять же, была его женой. Поэтому относительно происходящего ее поставили в известность практически сразу. Но она так и не смогла простить Семену его предательства. Все усилия психологов пропали втуне. Так что, Семен лишился семьи.

После случившегося Кречетова определили в Нижегородскую группировку, где он и провел пять лет, в беспрестанных полетах на орбиту. Две недели назад, ему присвоили звание полковника и назначили командиром орбитальной группировки.

Аллу перевели в обычную строевую часть ВКС под Москвой. Ну и квартиру она получила в самой столице. Глупо было бы отказываться от подобной возможности. Тем более, что в средствах она стеснена не была. Семена-то она возненавидела, но ежемесячными денежными переводами от него не пренебрегала. Нет, не ради себя. Ради детей.

Ради них она вообще была готова на все. И случись ей оказаться на его месте, то не задумываясь отдала бы все, и всех предала. Потому и поспешили удалить в другую часть, попроще. Но вместе с тем, и увольнять не стали, чтобы оставалась под присмотром.

А вот Семен поставить свое личное, выше служебного долга не смог. Он вообще не отличался импульсивностью. Тот раз, когда он едва не убил Ложкина, был едва ли не единственным, случаем потери Кречетовым контроля над собой. Да и убежден он был в том, что поступи иначе, и подписал бы всем смертный приговор.