Константин Калбазов - Экспансия. Кречет

— Ерунду не городи, — одернула ее Алла. — Какая к лешему война. Побряцают оружием, повыеживаются, да разойдутся миром. Не идиоты же они в самом-то деле. Все, пошли давай. А то, я своего на соседку оставила, а он от твоего не больно-то и далеко ушел, всего-то на три месяца старше.

За спиной Кречетова замерли двое десантников. Да еще с дюжину, разбившись по парам, рассредоточились по помещению. Ничего особо примечательного, из общей массы их не выделяло. Если не обращать внимания на то, что они вне строя, и вооружены автоматами. Оружие с толстыми кожухами охлаждения, как на стволах, так и на ствольной коробке, похоже на нечто футуристическое. Весьма схоже с образцами, которые выдавали за оружие будущего в фантастических фильмах. Но…

Режиссеры и дизайнеры должны поражать воображение зрителей чем-то необычным. Современным же инженерам необходимо было решать задачу по охлаждению оружия в условиях безвоздушного пространства. А это не так чтобы и просто. Вот и стоят бойцы с оружием брутальным до нельзя, и одновременно сильно смахивающим на детскую игрушку.

Защитного снаряжения у десантников нет, эта роль целиком и полностью лежит на скафандрах. Не сказать, что наноматериал способен столь уж действенно защитить от автоматного огня. Но хотя бы в половине случаев противостоит пулям. Уже хоть что-то. Нет, можно конечно усилить скафандры титановыми плитами, и в условиях невесомости, тяжесть не будет играть особой роли. Разве только сам боец приобретет грацию бегемота. Словом, выигрывая в одном, ты отчего-то обязательно должен проиграть в другом.

Так вот, Семен посчитал, что столь уж демонстративное боевое облачение ни к чему. Лишнее это. Тем более, что стоит он сейчас не перед лицом противника, а перед строем своих боевых товарищей. Пусть даже многие и не разделяют его мнения. Потому и оружие у десантников не в руках, а на ремнях, за спинами. Жест вполне миролюбивый. Впрочем, никто по этому поводу не обманывается…

Семен закончил говорить, и повел внимательным взглядом по застывшим в строю пилотам. Ошибочка. Строй был застывшим, пока он говорил. А вот теперь, опешившие было офицеры, начали приходить в себя, зашевелились, послышались едва уловимые перешептывания. Впрочем, шепотков было достаточно много, чтобы это стало походить на растревоженный улей. Что не говори, а девяносто два человека, пребывающие в высшей степени охренения, по определению не могут вести себя тихо.

— Товарищ полковник, а каковы гарантии того, что вы не ошибаетесь? — Вдруг подал один из пилотов, в звании капитана.

И тут же в коридоре повисла гнетущая тишина. Она могла бы быть звенящей, и пролети муха, и можно было бы отчетливо услышать звук ее крылышек. Но… Мух, на станции отродясь не водилось, как впрочем и мертвой тишины, попросту не бывает. Постоянно работают какие-то механизмы и вентиляция. Это в безвоздушном пространстве звуковые волны не распространяются, а здесь, очень даже.

Хм. Кстати на счет мух. Они очень даже могут появиться, в надувном колесе. Что-то там ботаники эдакое маракуют с перекрестным опылением растений. А там, глядишь эти насекомые расползутся и по всей станции.

— Я не могу сказать, что наши выводы это истина в последней инстанции, четко произнес Семен. — Что же до гарантий… Человек передавший нам эту информацию, прекрасно знал, что его ожидает, как и тот, кто поспособствовал этому сеансу связи. В настоящий момент они находятся в подвале, на Лубянке.

— Но мы можем не остановить, а спровоцировать войну, — подал голос другой офицер.

— Нет, не можем, — убежденно произнес Семен. — Если американцы шатаются и не уверены в том, хотят ли они начинать боевые действия, то лишившись спутников, они потеряют остатки этой самой уверенности. Потому что отсутствие спутников, снижает эффективность глобального удара минимум в половину. Если же решение принято окончательное, то наши мирные увещевания ни к чему не приведут. В этом случае избегнуть нападения можно только в одном единственном случае, встать раком и раздвинуть ягодицы. Вот только наше правительство делать этого не станет. Тут и к гадалке не ходить. Так что, думайте, как вы поступите. Только не долго. Решение нужно принять уже сейчас. Времени не осталось. До намеченного момента активации маячков, и как следствие, предполагаемого удара, осталось три часа.

— Определяющее слово здесь, предполагаемого, товарищ полковник, — подал голос все тот же капитан. И что самое обидное, офицер был из его эскадрильи. — Лично я не услышал ни одного весомого аргумента в пользу вашей правоты. А потому, пока не буду уверен в том, что приказ исходит от командующего вооруженными силами, за штурвал не сяду. И вам не советую, парни, — повысив голос, закончил капитан.

Потом твердым взглядом посмотрел в глаза Кречетову, слегка повел плечами, под ответным, совершенно равнодушным взглядом. Так смотрят на пустое место. На нечто, совершенно не заслуживающее внимания.

— Готов отправляться под арест, вслед за комендантом станции, — все же упрямо заявил капитан.

В ответ на его слова послышался гомон. Многие высказывали в его поддержку, и так же были готовы отправляться под замок. Мало того, бросали выразительные взгляды на десантников, ненавязчиво присматривавших за ними. Кстати, те ни разу не пытались скрыть своих презрительных взглядов. Ну и с эдакой вальяжностью и ленцой, поправляли автоматы на ремнях.

— Товарищи офицеры, — повысив голос, вновь призвал к тишине Семен. — Я прекрасно отдаю себе отчет в том, как это все выглядит. И приказать вам действовать так, а не иначе не могу. Поэтому здесь, останутся только те, кто сам захочет присоединиться к нам. Говорю откровенно, те кто на это решится, очень даже могут оказаться под судом. Причем не в российском, а каком-нибудь гаагском или нюрнбергском, с гарантированным приговором. Итак, желающие могут отправляться прямиком в свои каюты.

Н-да-а. Все же он не ожидал, что в самом начале лишится такого количества пилотов. Практически все потянулись на выход, из широкого коридора туристической зоны. Другого, столь обширного помещения для построения сотни человек на станции попросту не было. Ну, если только в надувном колесе. Но там и ситуацию контролировать сложнее, и лишнее это, потому как место-то все же нашлось.

Итак, на выходе имеется девять человек, включая и его самого. Сила, йедрит ангидрид! А ведь на американской станции по определению больше боевых машин, чем на российской. Иначе и быть не может. Не те ребята пиндосы, чтобы ввязываться в какую авантюру, не имея реального превосходства. И начнись, противостоять им будут пять экипажей, причем один из них неполноценный.