Сергей Тюриков - Полигон (litres)

Дымов и Гришкевич, не обращая внимания на остальных, первыми начали осмотр левого столба, при этом поглаживали и очищали камни кладки руками от грязи.

– Вот, Сергей, место закладки, – Дымов положил ладонь на небольшое углубление между камнями.

– Да, оно.

– Давайте мужики, пусть специалисты прибором это место просветят, – сказал Смирнов.

К столбу подошел эксперт Черноусов. Из чемодана достал какой-то прибор, похожий на автомобильный пылесос, но с небольшим экраном и стал «колдовать».

– Это прибор – портативный рентген, – прояснил тихим голосом присутствующим Смирнов.

Все вплотную окружили эксперта и пытались как-то разглядеть изображение на экране. Наконец, эксперт повернулся к ним и сообщил свой вердикт:

– Обнаружена полость с цилиндрическим предметом внутри.

На душе у всех наступило какое-то облегчение. Факт закладки подтвердился. Смирнов поздравил Дымова и Гришкевича с этой находкой, жал им руки и похлопывал по плечу.

– Всем отойти в сторону, – скомандовал полковник. – Черноусов, давай извлекай капсулу.

Эксперт пошарил в своем чемодане и извлек из него зубило с молотком. Сначала стал пробивать швы между камней, а затем и каменную квадратную заглушку самой полости. Возился минут сорок. Окружающие переминались с ноги на ногу, курящие искурили по нескольку сигарет. Наконец, Черноусов с большой осторожностью, будто мину, достал наружу медный цилиндр и передал Зайко, снимающего всю процедуру изъятия на камеру.

– С отверстием что делать?

– Забей землей и замажь грязью это место, распорядился Смирнов.

Вся компания гуськом, вслед за экспертом с капсулой в руках, направилась к вертолету. На улице вечерело. Серые облака брызнули мелким моросящим дождем. Дождавшись Черноусова, который «скрывал» следы изъятия капсулы, Смирнов дал команду Орлову лететь обратно на полигон.

Обратная дорога показалась всем короче. Настроение членов комиссии заметно улучшилось. Все шутили, рассказывали анекдоты и смешные истории. По прилету, капсулу до утра убрали в сейф. После ужина все разошлись по номерам гостиницы. В этот раз номер у Дымова был двухместный, совместный с Гришкевичем. Оба, довольные и усталые, после принятия душа бухнулись на свои кровати и достали сотовые. Каждый хотел пообщаться с домашними.

Не прошло и двух гудков, как Дымов услышал голос своей «распрекрасной» и сразу засыпал ее кучей вопросов.

– Солнце мое, как ты там? Все нормально? Как самочувствие?

– Все, Котик, хорошо. Немного подташнивает и тянет на солененькое, но так и должно быть в «интересном» положении. Как у тебя там?

– Да, не по телефону будет сказано, все хорошо. Завтра вечером буду дома.

– Возвращайся быстрей, мы втроем тебя ждем.

– А кто третий-то? – не понял Дымов.

– Да успокойся, дорогой, смеясь, ответила Елена. – Это я, Маша и Туча. Тот вообще сидит в прихожей целый день, тебя ждет.

– Ладно, Солнце мое, успокоила. У нас здесь время московское, дома-то уже поздновато. Ложись спать. Спокойной ночи, дорогая!

– И тебе, Котик, спокойной ночи! ЛЮ! ЛЮ! ЛЮ!

Утро было таким же пасмурным, как и вечер. Дымов по привычке встал в районе шести и, стоя перед окном, делал зарядку.

«Видимо, дождь ночью не заканчивался», – подумал он про себя. – «Хорошо, что вчера на раскопках были еще по-сухому».

Полигон тоже «проснулся». Личный состав с голыми торсами бегал по улицам городка, сотрясая топотом сапог воздух, слышались команды командиров.

Закряхтел в постели Гришкевич.

– Как с погодой, Владимир Иванович?

– Да, так же, как и вчера, паршивая. Лишь бы была летной, а то своей обещал к вечеру быть дома.

– Вот это точно, – Гришкевич поднялся и подошел к окну.

– Давай, Сергей, одеваемся и на завтрак, – скомандовал Дымов.

Члены комиссии завтракали в офицерском кафе. Вид у всех был довольный. С поставленной задачей они справились, осталось только проверить содержимое капсулы и составить акт.

По команде Смирнова все собрались в кабинете начальника полигона, при этом самого начальника к осмотру не допустили. Тот с самого приезда комиссии так и не понял, зачем она приезжала.

– Давай, Сергей Александрович, вскрывай капсулу. Кому, как не тебе, знать, как это делать, – распорядился Смирнов, обращаясь к Гришкевичу. – А ты Коля, – обратился он к Черноусову, – все снимай на камеру.

Когда Гришкевич взял в руки капсулу, его охватило сильное волнение. В последний раз он держал ее два года назад, если считать по нашему времени, и 770 лет, если по историческому. Такое никакой фантаст не мог и предвидеть, и придумать, а вот он сейчас стоял и держал в руках свидетельство этого факта. Знакомым движением трясущихся рук Гришкевич стал откручивать по резьбе верхнюю часть капсулы. Та с трудом, но поддалась. Вывернув ее до конца, он вывалил содержимое на стол. Все увидели свернутый в рулончик лист бумаги и кварцевые наручные часы с браслетом. Какое-то время все стояли и молча смотрели на эти предметы.

Смирнов взял в руки часы и стал разглядывать.

– Да, это твои, Сергей Александрович, часы, номер их совпадает с тем, что указан в паспорте, который ты предоставил. И идут ведь, паршивцы! – даже дата сегодняшняя, с какой-то радостью воскликнул он.

Передав часы Дымову, Смирнов развернул лист послания свернутый в рулон и стал про себя читать.

– Ну, так и есть, текст тот, что вы говорили, – бросив взгляд на Дымова с Гришкевичем, сказал он.

– В общем, ваше пребывание в XIII веке подтвердилось полностью. Я так и отражу в выводах комиссии. Вы согласны со мной, Александр Михайлович, – обратился Смирнов к профессору, который вертел в руках часы и послание.

– Безо всякого сомнения, Александр Константинович. Это просто фантастика, сенсация мирового значения. Как жаль, что все это происшествие засекречено.

Закончив осмотр, члены комиссии подписали акт, составленный Смирновым. Сами «вещественные доказательства» были уложены и опломбированы в специальном дипломате. После этого, все с облегчением направились в кафе на обед. Мерзкая погода уже не казалась такой уж мерзкой. За обедом Смирнов поздравил всех с окончанием работы и полученным результатом. По этому поводу даже разрешил выпить по рюмке коньяка.

Веселые и довольные члены комиссии на том же «ПАЗике» выехали в аэропорт Новгорода. Гришкевич как-то отстраненно от всех тихо сидел и смотрел в окно, провожая взглядом знакомую ему местность.

– Наверно, в последний раз я здесь побывал, – вздыхая, сказал он Дымову, – даже сердце защемило.

– Ничего, Сергей, пройдет. Приедешь домой, окунешься в семейный быт, и все встанет на свои места.

Остальной путь до аэропорта они оба ехали молча и думали каждый о своем.