Фарход Хабибов - Дон-16. Часть 2 (Освободительный поход) (СИ)

Ужин закончил день, и я лично заснул, без задних ног, еще один день в прошлом прошел, а хорошо или плохо, не мне судить.

30 июня 1941 года где то в Белоруссии

Проснулся я поздно, часов в 8 или позже даже, комната была свободна, и даже за окнами тишина, и я выполз на волю, потягиваясь как особо ленивый и сверх наглый котяра-сумоист. На улице меня встретило солнышко, и там-сям валявшиеся в тенечке бойцы. Мы за эти дни наделали делов, и я уверен, что у немцев алярм огромных размеров, и у них чешется не только сзади, но и спереди и сбоков и снизу-сверху, что бы найти и сделать нас вечной памятью.

Надо сегодня или завтра валить из этой горячей зоны куда-нибудь похолодней. В места, где мы не так сильно популярны, или сделать длиннющий рейд по вражеским тылам, парралельно линии фронта.

- Старлей, че как старичок на солнцепеке разлегся? - оглядываюсь, кто ж до товарища-то командира рискнул докопаться, а это господин-товарищ энкаведешных наук, который Елисеевым обзывается.

- А что энкагебе запрещает лежать в тылу врага? - подкалываю в ответ.

- Кстати как тебе Каримов не стыдно, немцы пришли, принеся народу свободу, частную собственность и демократию, а ты со своими бандюганами мешаешь процессу развития. Убиваете передовой народ, лучших представителей высшей расы, нет, что бы как культурный раб, облизать им ноги и другие места, специально созданные для облизывания.

- Капитангенс (обзываю летёху гебешного на войсковой лад), у тя чо от безделья, крышка отлетела, и последние шарики в ромбики и параллелепипедики превратились ась? Так ведь эти суки, сами виноваты. Нет, чтоб встретить культурно верного раба, открыть доступ к местам обязательного облизания, так нет, автоматиками и пушечками встречают, вот мы и осерчали.

- Ладно, старлей, действия не то, что бы одобряю, но реально кайфую, от них. Ты тут немцам, гигантскую занозу в жопу загнал, представляю что там, в штабах творится. Там наверно начальство немчурилое во все дырки имеет своих подчиненных, они почти полк за неделю потеряли, а еще всякого шматья, так вдобавок человек триста бесплатных рабов переквалифицировались в свободных бойцов. Надо еще два - три дерзких нападения соорудить, немцы сюда дивизию с фронта пригонят.

- Эх, капитан, капитан, вам гебью, только бы из невинных овечек демократов, тяжелыми сапогами признания выпинывать. И не я все это замутил, а мы, да советские люди, Абдиев вон, Онищук опять же, Ивашин, Арсений Никанорович, ты и другие. Нет, чтоб мозгами подумать, хотя откуда у энкагебилы мозги-то там же фуражка.

- Я что-то пропустил, или у тя новая мысля старей, ну-ка хрюкай понятней, да без экивоков.

- Просто гауптман ты наш, немцы и так щас на взводе, как сташеклассница впервые в ночном клубе, уверен что сюда тащат, все части какие могут найти, и нам потому пора честь знать, надо двигать отсюда свои тушки куда-нибудь подальше, где мы популярны чуть меньше Орловой, Пырьева и Утесова. А немчура пусть тут нас ищет. Леса тут до хрени, ходить им не переходить, чай не Люксембург, где, если в центре ляжешь, ноги из Бельгии видать.

- Вообще-то стратегически ты прав старлей, надо двигать, или вверх или вниз по карте, километров на 200 - 300.

- Нет 200-300 это мало, надо двигать я думаю на полтыщи, не меньше, и выходить завтра ночью, пока не все нечурбасы прибыли, двигаясь по ночам, валим подальше, нам популярность не нужна, чай мы не Ольга Чехова. По прибытии на новое место, начнем снова, напинаем немцам жопы, а до того тут поуспокоится, ну и можно обратно. Затем уже тут начать угощать немцев десертным блюдом подлян.

- Наверно ты прав, кстати, всех новичков проверили мы, всего попалось семь мутных, одного прибалт отстрелил, сам вроде перековывается, остальные просто наше ссыкованное командирье, от капитана до подполковника. Представляешь, командира дивизии, при бомбежке убило, командование перешло к майору (комполка 1), а этот ублюдок бросил дивизию в трудную минуту, переоделся бойцом и свалил. Ладно бы передал командование комполка два, или кому другому, нет, просто сбежал с дружком. Там между частями разрывы и он умудрился пройти почти сотню километров, пока немцы не поймали, и тут сразу видно было, что скрывает что-то сукин сын, дружка немцы убили, евреем оказался. Да Ивашин узнал его, до войны в театре в майорской форме видел, когда только самого из училища выпустили. Вот думаю командириков этих очковитых при общем построении помножить на ноль.

- Так может, простим, человек-то натура живая, может, осознают?

- Нет старлей, трусость на раз, простительна бойцу, ну максимум сержанту, или лейтенанту новичку. Из-за трусости капитана гибнет рота, из-за трусости майора - полк, а это тысячи, чьих-то сыновей, отцов, любимых. Это нельзя простить; народ, партия и правительство доверили им командовать своими сынами, обучили этих ублюдков, кормили-поили, а эти очкодыры, сберегая свое драгоценное очко, кладут на вторую чашу весов жизни тысяч простых парней, женщин, детей и стариков.

- А ведь ты капитан прав, я с этой стороны и не подумал. Да этих сук действительно стрелять надо, прости еще раз, признаю ты прав.

Подбежал боец и доложил, что все построены к торжественным похоронам, и что нам туда пора бежать. Втроем мы отправились туда, куда зовут, действительно на опушке леса были вырыты могилы, и все бойцы построились, часть в форме РККА, а кому не хватило в форме вермахта, мы же партизаны нам можно (да и одеть им больше нечего). У всех кто в немецкой согласно рационализации от Елисеева, на шее белые платки (может просто тряпки), в бою точно немчика со своим не перепутаешь. Все кроме боевого охранения, построились для прощания с друзьями, даже немцев построили (правда, у них платков на шее нет, а хотят ли они, и не спрашивал у них никто).

- Товарищи, бойцы, за день рейда, нами уничтожено более двухсот захватчиков (частью они попали в плен), остальные погибли, придя непрошеными гостями на нашу землю. Но и мы понесли потери в ходе боев. В Городке1 на центральной площади навеки покоятся 16 наших товарищей, слава им навеки, они погибли при освобождении Городка1. После этого нами была взята МТС и разгромлен еще один гарнизон, врага, затем в ходе следования в лагерь, нам повстречалась конвойная группа немцев с каким-то генерал-майором вермахта Отто Хюстлером, все немцы были уничтожены, но при этом погибло пять наших товарищей.

Всего после освобождения города погибло еще 11 человек, вечная им память, свой долг перед родиной и народом, они выполнили до конца. Клянемся жестоко отомстить за каждого из наших друзей, братьев и товарищей. - и я поднял руки призывая к клятве, и над лесом пронесся духсотголосый крик:

- КЛЯНЕМСЯ.

Крик еще летел в вышину, а сержанты, бережно по одному опускали тела наших погибщих друзей в могилы, по традиции, кто могилу вырыл, ему ее и зарывать-засыпать, и потому военнопленные немцы эту скорбную работу выполнили. Пока немцы засыпали могилы, и начали установку табличек, я продолжил.