Вячеслав Кумин - Исход. Реванш. Прыжок Феникса. Воссоединение

– Да, сэр. Конечно…

Кир знал, что люди, попавшие в плен Альянса, а тем более в руки шердманов, умирали в мучениях – на них испытывали новые виды химического, биологического и прочего оружия. Зачем противник это делал – неизвестно. Неужели для того, чтобы не кормить лишние миллионы ртов? Ведь пленных с захваченных планет было много.

Но как бы жестоко это ни звучало, самое страшное было в другом. Гораздо страшнее, что часть пленных «программировали» и засылали обратно на их родные планеты. Эти люди ничем не отличались от других сограждан Федерации – ни поведением, ни внешностью. Они устраивались на работу, обзаводились семьями, рожали детей. Эти люди, невольные пособники врага, даже не знали, что были в плену, а точнее, не помнили…

Но в какой-то момент включалась программа, и «засланные» совершали диверсии на предприятиях, где до этого работали честь честью, на кораблях, где доблестно служили, или просто портили, что под руку попадется и где попало, а то и обвешивались взрывчаткой, взрывали себя в толпе, сея панику. Иногда они становились лазутчиками врага и передавали ему стратегическую информацию, выдавали слабые места обороны.

Вычислить «чужих среди своих» было невероятно сложно. Поначалу земляне несли чудовищные людские и экономические потери, пока не поняли в чем дело и не научились бороться с «оборотнями», проверяя людей специальными приборами.

Распрограммированию заброшенные пленные не поддавались, как ни пытались этого добиться специалисты КЕК – Комитета Единого Контроля, приходилось прибегать к самой крайней мере – уничтожению.

Вот почему последовал жестокий приказ: люди ни при каких обстоятельствах не должны попасть в плен. Даже спасательные капсулы с матросами погибших в бою кораблей подлежали самоликвидации, если их не успевали подобрать перед отступлением и отходом в прыжок.

Винсент мысленно попросил прощения у тех, кого собирался убить, и, получив от оператора подтверждение, что последнее судно покинуло планету, секунду помедлил и вдавил мигающую красную кнопку.

Сначала ничего не произошло, но потом на поверхности планеты начали рваться огненные пузыри термоядерных взрывов. Они, словно адская волна, расходились от центра, как круги от брошенного в воду камня. Взрывы были настолько мощными, что макушки «ядерных грибов» вырывались в космос и словно выдавливали атмосферу.

Особенно отчетливо виднелись вспышки на темной стороне. Через несколько минут после сотен взрывов, уничтоживших города, промышленные центры, шахты, космодромы с людьми, до последнего момента ожидавшими эвакуации в накопителях, отнявших жизнь у всей планеты, остался лишь обугленный шарик, засыпанный радиоактивным пеплом.

«В этом есть какая-то своя завораживающая красота», – неожиданно для самого себя подумал адмирал Силаев.

Он обругал себя за эти мысли и, даже чуть испугавшись их, поспешно обернулся к майору Гранду и сказал:

– Мы сделали все, что могли, и все, что должны, а теперь уходим.

– Есть, сэр!

Эскадра, не вступая в бой с приближающимися кораблями Альянса, развернулась и отправилась прочь – вслед за грузовиками.

Война шла на уничтожение, а потому противнику не должно было достаться ничего из того, чем владели люди. Ни самих людей для опытов, ни технологий, ни ресурсов, ни планет, пригодных для проживания. Ничего. Все должно быть истреблено, выжжено термоядерным огнем.

Это была новая стратегия людей, а верна она или нет, стоила ли она стольких жертв, принесенных самими людьми, а не взятых врагом, – этого не знал никто.

2

Корабли вышли к назначенной точке рандеву. Ни одна живая душа не сгинула без вести и не заблудилась, что порой случалось, особенно если приходилось выходить на границу с Аномальной зоной. Стоило лишь пересечь эту невидимую черту, и корабль могло занести куда угодно, но только не туда, куда намечали. Понятно, что прыгать в самой Аномальной зоне вообще смерти подобно.

Дальше эскадра пошла своим ходом, не прибегая к помощи генератора «Прыжок Феникса».

– Все на месте, сэр, – доложил майор Лантан, выждав положенный срок, когда все должны были появиться.

– И беженцы?

– Так точно, сэр.

– Хорошо. Противник?

– Не наблюдается, сэр.

– Еще лучше. Что ж, идем домой…

– Есть, сэр.

Противник не стал их преследовать. Возможно, опасался коварной ловушки. Ведь вместо флота варваров, готовящегося до конца защищать Новую Землю, который они ожидали увидеть, промелькнуло всего несколько кораблей, немедленно бежавших, стоило им заметить армаду Альянса.

Неделя хода в бесконечных маневрах уклонения и обхода аномалий, и эскадра подошла к порту приписки – столичной системе Ластбардер, к планете Сансет, закрытой Аномальной зоной. Здесь противник не мог неожиданно появиться под самым носом, как это произошло у Новой Земли и у многих десятков других планет, уже отбитых у землян.

Сюда, на эти три малопригодные для жизни планеты, надежно закрытые аномалиями, – все, что осталось от империи людей с шестью десятками систем, – и доставляли беженцев, переносили производства, заводы, верфи…

Сюда же стремился Альянс, ведь именно в системах, спрятанных в Аномальной зоне, было больше всего топлива, которое так жаждал заполучить неприятель, – чтобы выжить и не вернуться в каменный век. Но пробраться сквозь бесконечные развязки аномалий, блуждающие гравитационные ямы они не могли.

Чтобы свободно ориентироваться во всех этих препятствиях, требовалась постоянная разведка. Альянс по понятным причинам не мог организовать в данном районе постоянное наблюдение, в отличие от людей: специальные станции фиксировали все изменения и предупреждали о неприятностях, поджидавших корабли.

Все зонды, посылаемые Альянсом, засекались и уничтожались. А тех, которые все-таки избежали столь печальной для себя участи, катастрофически не хватало, чтобы аналитики противника могли составить полную картину, и уж тем более проложить прыжковый маршрут для целого флота по постоянно меняющемуся фарватеру. Ведь стоило закрасться только одной ошибке – и корабли, напоровшись в прыжке на аномалию, распространяющую свое действие и в так называемом подпространстве, в лучшем случае выныривали далеко от расчетного места выхода, в худшем – вообще не выныривали, пропадая без следа.

– Швартовка завершена, сэр, – объявил первый помощник.

– Хорошо.

После швартовки старкрейсер пристыковался к огромной орбитальной станции, по сравнению с которой «Нергал» смотрелся как шаттл рядом с крейсером. Адмирал Винсент Силаев направился к командующему на доклад.

Казалось, все вокруг знали о происшедшем на Новой Земле, все оглядывались на адмирала и даже чуть расступались – как льдины перед ледоколом, сторонясь его, словно чумного. Впрочем, Силаев ничего не замечал, шел к командующему, автоматически переставляя ноги, точно штурмовой робот, становясь на транспортные дорожки и пользуясь лифтами. Его впервые за многие годы мучили кошмары наяву: казалось, призраки убиенных им на Новой Земле людей взывали к отмщению.