Константин Буланов - Перкалевый ангел. Предтечи этажерок (СИ)

Все же хорошенько покумекав, и сложив вместе многочисленные за и против, друзья решили, что в деле производства танков не стоит обращать большого внимания на логистические затраты. Все равно объемы их производства обещали быть весьма скудными в силу очень многих причин. И потому в отличие от производства грузовиков и бронеавтомобилей, изготовление подобной техники можно было перенести куда угодно, где имелось достаточное количество необходимых смежников. Как ни крути, а добиться хоть какой-нибудь взаимозаменяемости с автомобильными узлами в этом деле виделось куда более трудным, нежели изготовление всего с нуля. Ну не было ни у кого из них опыта создания Т-60, и потому вместо Руссо-Балта ставка здесь делалась на производителей тракторов. И на удивление такие находились даже в России, стоило лишь немного копнуть поглубже.

На многочисленные сообщения в журналах и газетах о поиске компаньонов для создания с заводом «Пегас» совместного производства тракторов откликнулось не менее полусотни человек, но только один из них смог продемонстрировать уже несколько изобретенных им и изготовленных моделей.

Яков Васильевич Мамин, имея, самое что ни на есть пролетарское происхождение, оказался именно тем самородком, какими любит гордиться земля русская. Окончив приходскую школу, он продолжил свое самообразование в мастерской Блинова, бывшего таким же механиком-самоучкой и смог достичь немалых результатов. Помимо трактора оригинальной конструкции у него в закромах нашлись чертежи на нефтяной двигатель, пожарный насос и немалое количество всевозможного сельскохозяйственного оборудования, которые в свое время были изготовлены в металле и вполне удачно применялись на практике.

И не смотря на то, что он уже являлся владельцем собственного небольшого заводика построенного недалеко от родного села Балаково, от возможности сотрудничества со столь знаменитыми в определенных кругах людьми, к тому же оказавшимися готовыми вложить в его проекты не один десяток тысяч рублей, отказаться бывший крестьянин никак не смог. Особенно после сведения знакомства с Тринклером, который уже год как, являясь совладельцем «Пегаса», колдовал над доставленными к нему в мастерские двигателями Руссо-Балтов, стараясь вытянуть из них всю возможную мощность без особого ущерба его ресурсу. Впрочем, он же курировал создание автомобильного двигателя воздушного охлаждения. И стоило отметить, что у одного из лучших в мире инженеров двигателистов дело спорилось. Уже сейчас недавно доставленный в Ригу предсерийный образец выдавал 15 лошадиных сил при объеме в 1,5 литра, что по признанию инженеров с РБВЗ являлось великолепным результатом. Ведь помимо мощности двигатель мог похвастать весьма солидным ресурсом. Естественно, при должной эксплуатации. Во всяком случае, теоретические расчеты, составленные по результату наблюдений, обещали не менее 35000 километров пробега до смерти стального сердца.

К вящей радости совладельцев нового завода, покупать лицензию на гусеничный движитель Холта, являвшегося на данный момент наиболее распространенной гусеничной машиной в мире, не пришлось, поскольку ничем не уступающий ему вариант оказался уже разработан Маминым. Правда, проблему с разрывами и сжевыванием скрепляющих траки пальцами удалось решить лишь спустя два года экспериментов, когда очередной опыт по закалке, на сей раз проведенный с помощью применения токов высокого напряжения, не увенчался успехом.

Но все это было потом, а пока пилоты, одержавшие третью подряд победу в кубке Гордона Беннета, принесшую им помимо очередных и столь желанных призовых денег, а также права пожизненного владения кубком Российской империи, сотни заказов на совершенно новый двигатель З-5, который, наконец, был полностью отработан и подготовлен к массовому производству, ковали железо, не отходя от кассы. Иными же словами, они позволили себе некоторую наглость и потребовали-выпросили у своего великокняжеского куратора возможность получить для испытаний снимаемые с вооружения флота орудийные системы.

Помимо уже обсуждаемых ранее 37-мм и 47-мм пушек Гочкиса, к ним в руки попал образец 63,5-мм орудия Барановского, неожиданно оказавшимся как раз тем идеальным артиллерийским орудием, о котором они разглагольствовали в свое время. Весьма устаревшее и не скорострельное по сравнению с современными системами, но все же с унитарным снарядом, именно оно по своим массогабаритным характеристикам идеально входило в разрабатываемую башню. И что было немаловажно — данная пушка не была нужна более никому.

Все эти системы еще в Русско-Японскую войну показали себя абсолютно непригодными для ведения боевых действий на море и потому десятками и сотнями отправлялись в арсеналы на длительное хранение. Армия тоже не спешила принять их на вооружение, не видя для себя области их применения и косясь в сторону новеньких 76-мм пушек. Дело даже дошло до того, что немногие сохранившиеся после войны с Японией десантные и горные орудия Барановского потихоньку списывались и отправлялись в переплавку. И это за пару лет до начала войны, где нехватка абсолютно любого вооружения стала катастрофической уже спустя полгода боевых действий!

Учитывая все эти причины, а также убеждаясь из года в год, что новгородские авиаторы столь неожиданно появившиеся в зоне его внимания, обладают способностью делать исключительно стоящие вещи, Александр Михайлович соизволил таки похлопотать насчет сохранения указанных орудийных систем и боеприпасов к ним. Правда, первоначально первые авиаторы России, желали выкупить данные орудия по цене металлолома, как это, по сути, и происходило. Но тут, почувствовав их заинтересованность, уже им продемонстрировали кукиш, фигурально выражаясь.

Самая же многочисленная и при этом самая же ни на что не годная 37-мм пушка как раз и должна была стать основным орудием будущих бронетанковых сил Российской империи. Причина подобного, буквально вымученного, решения была донельзя банальной — этих орудий было действительно много, а уж имеющихся запасов снарядов к ним и вовсе могло хватить до самого конца войны. Даже скорее стволы орудий оказались бы полностью расстреляны куда ранее, нежели закончились бы изготовленные для них боеприпасы. Одно было плохо — львиная доля этих самых снарядов являлись бронебойными болванками, годными разве что для борьбы с пулеметными гнездами, но до начала боевых действий оставалось достаточно времени, чтобы постараться переделать хотя бы часть этих снарядов в осколочно-фугасные. Естественно, при наличии заказа от казны, поскольку осуществлять столь не дешевую работу за свой счет, дураков не было.