Константин Буланов - Перкалевый ангел. Предтечи этажерок (СИ)

Неделю Михаил с Тимофеем каждый день, как на работу, вылетали для ведения разведки, но поскольку все запросы на получение денежного вознаграждения оставались неисполненными, пятнадцатого ноября оба объявили забастовку и загнали свои аэропланы в ангары на капитальный ремонт, пообещав вести его так долго, как это только будет возможно.

Попытавшийся было заменить их Сабели, вылетевший на последнем оставшемся в строю Блерио-11, не смог даже долететь до линии обороны и заблудившись, совершил вынужденную посадку после израсходования топлива, повредив при этом шасси. Больше их в этот день не беспокоили, а на следующее утро из штаба армии примчался курьер с пакетом набитым тысячами левов и приказом немедленно вылететь для ведения корректировки артиллерийского огня.

— Болгары решились на лобовой штурм. — осознал Михаил, стоило ему подойти к Чаталжинской линии обороны. Сотни орудий с обеих сторон вели непрерывный огонь, не жалея снарядов. Местами разрывы вставали столь плотно, что из-за стелившегося над землей дыма ничего невозможно было различить. Помимо тяжелых орудий размещенных внутри фортов и полевых орудий, расставленных на редутах, по позициям болгарских войск вели огонь монструозные стволы тяжелой осадной, а то и противокорабельной артиллерии.

Пролетев вдоль всей линии соприкосновения войск, Михаил встал в круг над Лараз-кюи, где не менее дивизии шло на штурм полевых укреплений турок. В то время как несколько тысяч солдат вели стрельбу по турецким позициям, не меньшее количество активно орудовало саперными лопатками, врываясь в землю примерно в километре от редута. Без артиллерийской поддержки, в голом поле, под беспрерывным пулеметным и артиллерийским обстрелом каждую минуту боя дивизия покупала себе, расплачиваясь десятками жизней своих солдат.

Трижды Константин сбрасывал на ближайшие болгарские батареи пеналы с данными по размещению артиллерии противника, но ни одна из них так и не открыла огня. По всей видимости, не нашлось офицера способного рассчитать данные для стрельбы с закрытой позиции, а выводить орудия на прямую наводку однозначно приводило бы к их неминуемой потере.

Поняв, что здесь ни с кем каши не сваришь, Михаил взял курс на юг и обнаружив активно работавшие болгарские батареи, корректировал их огонь пока не закончились пеналы для сообщений.

Вернувшись на аэродром, они обнаружили там Тимофея. Его Блерио вновь получил несколько пробоин в крыльях и хвосте, но на пилоте не было ни царапины, и он вновь рвался в бой, стоя над душой у техников с требованием отремонтировать его аэроплан как можно скорее.

В У-2 тоже попали пару раз, но Михаил махнул рукой на эти незначительные повреждения и забрав всех техников под свое командование, принялся монтировать бомбовый прицел и систему сброса вместе с держателями. Те монструозные турецкие орудия показались ему достойной мишенью, чтобы потратить на их уничтожение некоторое количество привезенных из России бомб. К тому же, они являлись стационарной и большой мишенью, что также было неплохо. Не смотря на десятки проведенных учебных сбросов, он прекрасно понимал, что в боевой обстановке все может пойти не так. А начинать учиться надо было уже сейчас, дабы потом передавать свой собственный опыт русским военным летчикам.

К четырем часам, когда переоборудование У-2 было завершено и на него под удивленными взглядами болгарских пилотов начали подвешивать двухпудовые бомбы, из штаба принесся очередной курьер с приказом генерала Радко Дмитриева всеми доступными способами произвести воздушную атаку турецких броненосцев обстреливающих левый фланг 3-й армии.

— А вот эта задача будет интересной. — потер руки Михаил, выслушав зачитанный Симеоном приказ. — Работать по морским целям мне еще не доводилось.

— А по наземным доводилось? — удивился командир 2-го отряда, точно знавший, что во время войны Михаил ни разу не брал с собой в полет те самодельные бомбы, что изредка бросали со своих машин остальные пилоты, не говоря уже о тех громадинах, что техники заканчивали подвешивать под крылья У-2.

— Конечно, доводилось! Мы в России провели немало опытов по бомбометанию с У-2. Это ведь был один из обязательных этапов на состязаниях аэропланов предлагаемых военному ведомству.

— И как? Получалось?

— Хм, скажем так, господин поручик, в громадину броненосца я точно не промажу. — уклончиво ответил Михаил.

— А мне с вами можно? — с ярко выраженными просительными нотками поинтересовался Петров.

— Только если сможете уговорить Тимофея позволить вам вылететь на его аэроплане. Сам я в этот вылет пойду без наблюдателя, чтобы не перегружать машину.

Естественно, Тимофея никому уговорить не удалось. Он и сам рвался пойти в этот вылет даже на аэроплане с прострелянными крыльями.

Рожденные в Германии, как первенцы германского броненосного эскадренного флота, через шестнадцать лет беспорочной службы два броненосца типа «Бранденбург» подняли военно-морские флаги османской империи, став сильнейшими кораблями ее флота. «Хайреддин Барбаросса» и «Торгут Рейс» за два года нахождения в руках турецких моряков серьезно сдали и не могли похвастаться заложенными инженерами характеристиками, но для оказавшейся в открытом поле пехоты шесть их 11-тидюймовых орудий, не считая среднего калибра, оказались сущим проклятьем. От полного разгрома оказавшуюся под обстрелом болгарскую дивизию пока спасало только немалое расстояние до берега. Но, не встречая какого-либо отпора, два броненосца методично перепахивали квадрант за квадрантом, приводя в ужас болгарских солдат одним видом огромных фонтанов земли поднимаемых в воздух тяжелыми снарядами.

Появление двух аэропланов не вызвало на кораблях какого-либо испуга, лишь обычный человеческий интерес. Собравшиеся на открытом мостике офицеры наблюдали, как небольшой моноплан принялся нарезать круги над флагманским «Торгут Рейс», а биплан, пройдя вперед по курсу броненосца, развернулся и принялся постепенно снижаться, пока не прошел точно над кораблем.

Обнаружить турецкие броненосцы оказалось довольно легко. Оба стояли на якорях практически вплотную к берегу и изрядно дымили из-за некачественного угля. Ориентируясь на этот дым, Михаил и вывел свою пару на цель.

Показав жестами Тимофею занять позицию для наблюдения, он выбрал наилучший курс для нанесения максимального урона своими легкими бомбами. Естественно, повредить броненосец Михаил даже не надеялся, но изрядно напугать старших офицеров и тем самым заставить их отвести корабли от берега, было вполне возможно. Оставалось лишь угодить бомбами в рубку.

Развернувшись точно на нос головного броненосца, он прибрал газ до нуля, и изредка бросая взгляд на смонтированный под ногами бомбовый прицел, повел свой У-2 с постоянным снижением прямо на хорошо заметные верхушки мачт.