Петер Фехервари - Культы генокрадов

Феста отвергла искус первобытным рёвом, чем-то средним между смехом и плачем.

— Я — Адепта Сороритас! — выкрикнула она, заставляя себя подняться на ноги и с силой, приданной ей доспехом, пробиваясь через толпу. — Страдание — моё вино!

Прежде чем противники успели вновь навалиться на целестинку, она перебила их короткими точными очередями и продолжала стрелять, пока не осознала, что враги закончились. Видимо, штурм закончился, или же толпа отступила. Нетвёрдо стоя на ногах, Феста оглядывала следы побоища в нефе, пока её руки сами по себе вставляли в оружие новый магазин. Зал усып а ли многие десятки изувеченных тел, среди которых лежала и Отокито, последняя из её сестёр, но павших быстро окутывала тьма — гобелены на стенах уже догорали. Генератор аббатства снова отказал, но на сей раз, как подозревала воительница, не просто так.

— Целестинка? — затрещал вокс. Снизившийся сервочереп уставился на Фесту бездушными глазницами, из которых торчали датчики.

Не отвечая канониссе, женщина включила нашлемный люмен-обруч и обвела помещение его узким лучом. Нечто мелькнуло среди колонн справа от неё, целестинка резко повернулась и послала вслед неприятелю скоростную очередь. Сестра не смогла как следует прицелиться в сгорбленное, многорукое, стремительное существо, и оно исчезло в тенях.

— Здесь ещё демоны, — прошипела она в вокс, — возможно, ещё много.

— Я видела их , — скованно ответила Авелин, — но не могу распознать их .

Феста представила, как настоятельница яростно роется в запретных текстах ордена, пытаясь соотнести облик живых горгулий с набросками в пагубных томах — выискивая путь к спасению её ложного Искупления.

«Ты всегда слишком глубоко всматривалась во тьму, сестра», — мысленно осудила её целестинка. В луч света попало ещё одно уродливое создание, теперь уже с левой стороны, но оно ускользнуло до того, как Феста успела выстрелить. Значит, тварей две, и они обходят её с флангов.

— Ты должна отправить сообщение, — потребовала воительница, уже понимая, чем закончится схватка. — Необходимо известить Конвент Санкторум об этом вторжении. — Ответа не последовало. — Другого выхода нет, Ветала!

— Целестинка, я…

Чудовища бросились на Фесту, и она утопила голос Авелин в грохоте очередей. Атаковав из мрака, враги двигались с идеальной синхронностью, прижимались к полу и огибали колонны, стараясь сбить прицел воительнице, которая вертелась между ними. Несмотря на размеры и странную манеру двигаться, они приближались с пугающей быстротой и уже тянули когти к целестинке.

— Ладно, заберу одного, — прошептала Феста, резко пригнулась и сосредоточилась на противнике справа. Сервочереп Веталы метнулся вниз, наперерез выбранной цели, жужжа, словно кибернетическая оса. Горгулья отбросила хрупкий автоматон с дороги, но на мгновение замедлилась, и целестинка изрешетила ей грудь. Когда враг по инерции пролетел вперед спутанной грудой конечностей, женщина точным выстрелом разнесла ему череп.

— Предупреди их! — крикнула она в вокс.

Зная, что уже слишком поздно, Феста развернулась ко второму существу. Очередью навскидку сестра вспорола ему левый бок и отстрелила пару рук перед тем, как оказаться в когтистых объятиях.

Гололитический передатчик зазвенел, подтверждая, что сообщение Авелин получено орбитальной станцией-ретранслятором. Оттуда голосигнал будет переправлен агентам тайной разведывательной сети Конвента. Но Искупление было захолустным миром, и даже с выставленным приоритетом "Диаболус Экстремис" послание Веталы достигнет адресата лишь через несколько месяцев.

Безвольно откинувшись в кресле, канонисса не сводила глаз со светящихся рун на пульте управления передатчиком, будто искала в них ответы. Как и остальные древние машины в святилище, устройство связи обладало собственным источником энергии. Наверное, этому следовало порадоваться.

— Искушала ли я судьбу? — обратилась Авелин к передатчику.

Такой вопрос лучше следовало задать Мучению Бесконечному, что наблюдало за настоятельницей со стены позади неё, но Ветала ещё не была готова к разговору со своим богом. Кроме того, она сомневалась, что сумеет подняться с кресла. За прошлую неделю её состояние ухудшилось, и дыхание женщины превратилось в удушливый хрип — ей едва хватало воздуха.

— Давно надо было передать командование Фесте, — покаялась Авелин терпеливой машине. Пожертвовав сервочерепом, она больше не видела целестинку, но всё было ясно по молчанию сестры.

— Я последняя…

— И по счёту, и по важности , — довершил мысль чей-то голос. Непонятно, то ли её собственный, то ли Мучение Бесконечное вынесло канониссе приговор.

— А есть ли разница, Ветала?

Женщина усмехнулась, и смешок перерос в кашель, который едва не прикончил её. Спазмы ослабели до глухих, сотрясающих тело толчков в груди, и Авелин поняла, что в действительности кто-то пытается высадить дверь святилища. Она не уделила происходящему внимания. Ничто, кроме тяжёлого оружия Астра Милитарум, не могло пробить цельные титановые врата, и настоятельница сомневалась, что у захватчиков найдётся таковое. К счастью, в аббатстве тоже ничего подобного не имелось, иначе еретики уже воспользовались бы его арсеналом. Стены покоев были армированными, и Ветала привела в действие щиты купола, что накрыли витражное стекло перекрывающимися металлическими панелями. Никто не войдет сюда.

— И никто не выйдет отсюда, Авелин .

Зашипел вокс, установленный рядом с передатчиком:

— Канонисса, как слышите меня?

С неземной прозорливостью умирающей Ветала уловила нотки измены в голосе собеседницы.

— Враг изгнан , — доложила сестра Этелька, — но погибли многие Сёстры. Вы нужны нам, госпожа .

Авелин не отвечала ей. Она ничего не могла поделать с предательницей, и у неё не осталось сил на пустые обвинения. Со временем Император принесёт воздаяние отступникам.

— «Воздаяние…», — прошептала она. — Да, такое имя подошло бы лучше.

Этелька то требовала, то умоляла канониссу, затем перешла к лести, сменявшейся угрозами, но, наконец, оставила её наедине с тем голосом, что имел значение.

— Посмотри на меня, Ветала , — настаивал он из теней внутри и снаружи.

— Скоро, — пообещала она.

Пророк убрал щупальца своего сознания из аббатства и возвратился в тело, ждавшее за тесниной. Древняя, животная часть его разума жаждала сражаться рядом с последователями, но предназначение запретило ему рисковать. И это было мудрым решением, ведь враг оказался опасным. В ходе штурма вожак лишился большей части своей армии, включая двух сородичей-охотников, но не сожалел о потерях. Пожертвовав собой, они расчистили путь для Священной Спирали, и скоро на их место придут другие. Многие другие.