Василий Маханенко - Темный паладин

– Во! Видишь, как кровью плюется! Точно заразный! Может, прибьем его? Пущай перерождается.

– Не, староста не любит ходить, а за ним уже послали. Он же заругает.

– Где он? – раздался властный голос. – Почему до их пор не вытащили?

– Дык, это… Вдруг заразный… Кровью харкает…

– Вытаскивайте его! Где Громана?

– Не шуми, здесь я, – раздался довольно приятный женский голос. – Слушала дерево. Мать переживает, птенца убили. Именно убили, а не отравили. Сегодня будет новое яйцо, затем неделю будет его высиживать. Этот паладин спас рекрутов этого сектора, но подставил всех нас. За неделю Академия не успеет закрыться, и нам придется идти на корм птенцам. Много раз. Неделя голодовки первого птенца нам аукнется.

– Хреново… – протянул староста. – С этим что делать будем? Добьем?

– Нет. Раз нас ждут муки, пусть он тоже пострадает. Я заберу его.

– Энергия закончится, и он переродится…

– Ты слеп, Викат. Паладин уже наш. Темный. Эмоций здесь много, ему хватит.

– Агр-х… – простонал я, пытаясь спросить о том, что происходит?

– Спи, паладин, – мне в лицо дунули чем-то приторно сладким. – Мне нужно понять, что с тобой делать.

Пробуждение нельзя было называть приятным – голова в буквальном смысле раскалывалась. Застонав, я попробовал обхватить ее руками, но у меня ничего не получилось – руки были крепко привязаны к чему-то твердому.

– Выпей, это снимет боль, – прозвучал уже знакомый женский голос, и мне поднесли чашу с дымящимся и неприятно пахнущим напитком. Рот наполнился обжигающей жидкостью. Мне зажали нос, заставив против воли сделать глоток. Потом второй. Третий. Несмотря на огонь в пищеводе и желудке, по телу разлилось приятное тепло. Головная боль отступила. Сделав усилие, я разлепил глаза и уставился в деревянный потолок. Мотать головой не получалось – как и руки, она была жестко зафиксирована.

– Пыльца сальмеллы может вызывать не только боль, но и смерть. Ты глуп, передвигаясь по Академии с откинутым забралом.

– Почему я не могу пошевелиться? – прохрипел я обожженным горлом.

– Потому что ты связан, неужели это так неочевидно? – усмехнулась собеседница. Послышались шаги, и между потолком и мной появилось приятное женское лицо с длинными, черными как смоль волосами. – Поклянись Игрой, что ты не будешь убивать ни себя, ни других игроков ближайшие семь дней, и я освобожу тебя от пут.

– Ты не имеешь права меня задерживать! – возмутился я.

– Кто тебе сказал такую глупость? Я не имею права удерживать рекрута более одного перерождения. Все остальное разрешено. Пытки, издевательства, обучение, проклятия – все, что взбредет мне в голову.

– Ты ведьма? – удивился я, услышав слово «проклятие». Его могли накладывать только представители одного класса.

– Она такой же игрок, как и ты, – в этот раз громогласный голос ректора был приглушен, словно он стоял рядом. – Громана, учитывая обстоятельства, я согласую твой запрос, и ты можешь удерживать Ярого до возвращения его группы. Они должны вернуться через пять дней. Можешь делать с ним все, что хочешь, – он в твоей власти. Хотя нет, я не хочу видеть ритуал родового проклятия в своей Академии. Птенец был моим любимцем, Ярый должен понести наказание за его гибель. Небольшая задержка ему не повредит. Что касается тебя и Виката, ты уже знаешь – ваше наказание определено. Вас съедят. Много раз. Нужно внимательнее относиться к своим обязанностям, темная! Не отпускай его без клятвы. Ярый, жду тебя в гости. Хотя уже и не так сильно.

– Ты все слышал, – произнесла удивленная женщина, по всей видимости явно не ожидавшая явления ректора. – Либо клятва, либо до возвращения группы будешь лежать связанным. Выбор за тобой.

– Да какого хрена?! – вспылил я. – Развяжи меня немедленно!

– Выбор понятен, – Громана поднесла раскрытую ладошку к своим губам и дунула мне в лицо. – Спи, паладин. Поговорим завтра…

– Согласен! – прорычал я после третьего пробуждения. Привычно проглотив обжигающую жидкость, снимающую эффект пыльцы, я слово в слово повторил за Громаной клятву, запрещающую мне предпринимать любые осознанные попытки перерождения в ближайшие два дня. – Ты держишь меня уже три дня?!

– Три с половиной, – Громана исчезла из поля зрения, и через несколько мгновений послышался звук отщелкивающихся замков. – Твоя группа еще не вернулась, так что в село тебе нельзя. К тому же еще не все игроки его покинули. Поживешь пока со мной.

– Но ты тоже игрок, – напомнил я.

– Игрок, – согласилась девушка, помогая мне встать. – Таково мое наказание. До тех пор, пока этот набор не завершится, мне предстоит находиться в нашем, третьем секторе Лабиринта и помогать рекрутам. Какие-то инициированные тормоза из первого сектора до сих пор не вышли из леса, так что сидеть мне здесь еще очень долго.

– Что же нужно было совершить, чтобы тебя сослали в Академию?

– Я не хочу и не буду отвечать на этот вопрос, – отрезала Громана. – Идем, нужно обработать твои раны. Держи, костыли тебе пригодятся.

– Что? – нахмурился я, недоуменно уставившись на протягиваемые ведьмой палки, и только сейчас обратил внимание на пробитый насквозь стальной набедренник. Так как я еще не перерождался, броня не восстановилась. Под набедренником зияла сквозная рваная дыра, края которой были обработаны белой мазью. По спине пробежал холодок. Запрет на перерождение означает, что несколько дней мне придется ходить с такой ужасной раной! Скосив взгляд на плечо, я не смог сдержаться и выругался – аналогичная дыра присутствовала и там. Несмотря на отсутствие боли, левую часть туловища я вообще не чувствовал. Мало мне того, что вместо нормальной руки у меня теперь культя, так еще и двумя сквозными дырками наградили! За особые заслуги перед отечеством!

– Я не могу заживить такую рану, – невозмутимо ответила Громана в ответ на мою гневную тираду. – Только облегчить боль и не дать крови выйти окончательно. Тебе нужно переродиться, но только после того как вернется группа.

– Почему?! – я нашел в себе силы задать членораздельный вопрос, на время уняв матерную речь. – За что?!

– За то, что ты уйдешь через два дня, а нам с Викатом сидеть здесь до закрытия Академии! Если НПС не жалко – Игра постоянно докидывает новых – то мне предстоит испытать на себе голод птенцов! Ректор уже предупредил, во что нам выльется гибель птенца. Я разговаривала с теми, кого сожрали птенцы, – это страшная смерть. Ты спас рекрутов нашего сектора – за оставшиеся три дня они успеют завершить Лабиринт. Либо умрут. Но мы-то никуда не денемся, пока Академия не закроется вся. Все сектора! На это может потребоваться месяц.

– Я не знал…

– Мне от этого легче не станет. Ректор изменил правила, и отныне ни птенцов, ни птицу убить невозможно. Как только последний рекрут сектора покинет Лабиринт, все НПС исчезнут и начнется охота на единственную доступную добычу. Таких здесь двое – я, играющая роль знахарки, и Викат, староста. Тебе все еще интересно, почему я просила ректора оставить тебя ущербным хотя бы на пару дней? Идем, нужно обработать раны.