Эдуард Загурский - Снаг

Я упал на спину и увидев ноги противника крутанулся и просто пнул их под коленку. Затем откатился из под падающего противника и встал перекатом. Моих мечей не было, от столкновений не выдержали даже завязки и оставив глубоки раны порвались. Глефы у противника тоже не оказалось и бой перешел в фазу короткого оружия.

Он попытался встать перекатом но я сократив расстояние ударил его в прыжке двумя ногами. Он подставил свои щиты. Но инерции моего тела хватило чтобы опрокинуть его. Сорвав с бедра танто я резанул по ступне противника и попытался насесть на него сверху и воткнуть его в грудь.

Противник тоже был не глуп и подставив ногу отправил меня в полет. Не смотря на все свои умения грохнулся я славно. В глазах крутились пятна, а от боли в коленях и локтях выступили слезы. Я постарался откатиться еще дальше и только после этого встал в оборонительную стойку. Мой противники медленно хромая на правую ногу приближался. С танто в такой позиции у меня не было шансов. Я оглянулся и увидел валяющийся в метре от меня мой меч. Он тоже увидел его, но помешать взять его он никак не мог. Оглянувшись он не нашел никакого оружия и нахмурился. Казалось, что взять оружие и закончить бой, что может быть проще, но почему-то «внутренний голос» не рекомендовал этого. Я прыгнул к мечу и демонстративно вытолкнул его из круга ногой. А затем резко сблизился и начал атаку…

Лайцбрингер только вышел и администрации Планеты, когда ему пришло сообщение от распорядителя гостиницы. Его подопечный вел бой с каким-то Шаракешом. Первое что непроизвольно сделал он, это взглянул на амулет, который по-прежнему горел ярким светом. У него отлегло от сердца, и он начал дышать. Но все равно, нужно было торопиться, бой с шаракешами, даже тренировочный мог закончиться фатально.

Илкаш тоже прислал сообщение, что направляется в гостиницу, со встречи с поставщиками медицинского оборудования. И не знает, как Юрий попал в переплет с поединком. А больше никого еще в их команде не было, кто мог подстраховать его.

Когда он влетел в спортзал гостиницы, то все уже было окончено. Два тела переместили на гравиносилки и собирались транспортировать в небольшой медицинский сектор, находящийся рядом со спортзалом. Первые были носилки с орокуэном, вид тела мне не очень и понравился, особенно торчащий из его филейной части имитатор. Весь легкий спортивный комбинезон был в крови, причем она была двух цветов, как черная – орокуэнская, так и ярко алая – человеческая. Орокуэн был без сознания.

Вторые носилки тоже не сильно порадовали, Юрий был буквально залит кровью, обеих цветов. Хоть он был и без сознания, но все же был жив, а значит медкапсула его вылечит. Сзади дыша как паромобиль, подбежал Илкаш.

– Ну что там?

– Живой. Оба живые, но покалеченные, надо будет запись, потом глянуть, как они умудрились так друг друга отделать, и почему тренажер не прекратил все это.

– Слава Мандасу, а то я уж думал, все с нашим человечком. Я уже даже привыкать начал к нему, а тут такое.

Лайцбрингер взглянул на свой амулет и удивился, его цвет стал еще немного ярче. Похоже, что с этим хумансом, не все так просто, как казалось раньше. И теперь он понял, что хоть это кровавое побоище и сильно повредило здоровью Юрия, но дало ему какой-то дополнительный бонус, о котором сам Лайцбрингер даже пока не догадывается.

Бой я проиграл. Очнулся я в медкапсуле и надо мной склонились три рожи. Два из них я был рад видеть, а вот третье не очень. И мне было непонятно, чему это третья морда так радуется. Наверное, что победил меня. Перед глазами замигала иконка загруженной базы, пора было решать какую ставить следующей.

Я вылез из медкапсулы, рядом лежал мой скаф, наверное, Лайцбрингер или Илкаш взяли его из номера. Я начал напяливать его на голое тело, так как другой одежды не обнаружилось. В это время третий зубоскал вышел из палаты.

– Поздравляю! – обнял меня Лайцбрингер.

– С чем? – недовольно буркнул я, растягивая мышцы, помня как болели они во время поединка.

– Ну как с чем? Ты провел поединок с Шаракешом Заггеца, после которого он подтвердил твои права на свободу.

– А что документов и объявления Лянчера Шоцака не достаточно?

– Лянчер, это Лянчер. Это типа все законно, но многим плевать на закон.

– А Шаракеш. Это же просто каста военных.

– Смотри, ты вроде изучил уже базу про наше общество, просто просмотри ее, тебе надо научиться, чтобы изученные знания всплывали сами. А не то не смотря на их изученность толку будет мало, если каждый раз ты будешь прилагать усилия для вспоминания той или иной информации. А я тебе скажу, закон для Лянчеров и пусть они за ним и следят. А вот Шаракеши, это наш щит, высшая каста, которая в любой момент может взять власть в свои руки. Кстати в некоторых системах это произошло и никто из орокуэнов об этом не жалеет.

– Да и ладно, вроде все кости целы, а то мне показалось, что мне все переломали.

– Ну в принципе так оно и было. У тебя было сломано пять ребер справа и три слева, левая рука в двух местах, сильное растяжение кисти правой руки, раздроблена левая пятка, а также челюсть и выбито пять зубов.

– Может не надо? А то такое впечатление что они все опять болеть начали.

– Да ты что! Давно я так не выгребал, я из капсулы всего на час раньше вылез, – влез в разговор недавний мой противник, который и был третьей рожей, что я увидел.

– И чему так радоваться?

– Ты вел поединок как знаменитый Шаракеш Мусукас. Не всякий орокуэн на это способен. Какое благородство, а отвага! Я даже уже боялся что наш поединок закончиться чей-то смертью.

– А почему компьютер не «убил» никого из нас.

– Он не мог. Ты же чуть руку мне не сломал когда щиты у меня отдирал, а нож твой в моей заднице застрял, и зараза, заморозил мне все правую ногу. Я из-за этого увернуться толком не мог.

– А зачем тебе было уворачиваться? Вон как отделал меня.

– А ты что ничего не помнишь?

– Нет.

– Совсем ничего?

– С момента начала рукопашной ничего не помню, как будто стерли память.

Лицо орка как-то побледнело и он сложив руки в кулаки начал петь какую-то песню, периодично лупя себя в грудь кулаком. И пел и лупил он себя остервенело, и мне даже казалось что его ребра не выдержат и он убьет себя. Пел он на каком-то непонятном языке, но больше это было похоже на гимн или марш. Когда он начал петь и Лайцбрингер и Илкаш преклонили колена и опустили головы. А мне оставалось только просто стоять и смотреть на этот театр абсурда. Когда он закончил петь, он сильно двинул меня в плечо, развернулся и ушел из палаты. После удара мне показалось, что пора опять в медкапсулу.

– Что это было?

– Это старая легенда Шаракешей, поднялся Илкаш.